Чекисты рассказывают. Книга 5-я - Марченко Анатолий Тимофеевич (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗

С командующим 56-й армией генералом А. И. Рыжовым все было оговорено. Решено было взрывать объекты в момент занятия их противником по сигналу военных или же самостоятельно, если враг окажется в непосредственной близости. Сигналом для уничтожения нефтеперегонного завода и нефтехранилища должен был стать взрыв военными саперами железнодорожного моста через Кубань.

Город не спал. В разных его частях зловещим багровым заревом полыхали пожары. Слышалась близкая канонада. И безостановочно стекались к переправам через реку нескончаемые потоки беженцев. Штаб наш бодрствовал. Я сидел у себя в кабинете и, пользуясь относительным затишьем, впервые за последнее время попытался осмыслить происходящее. Откровенно говоря, мысли мои были невеселыми. Со всей трагической очевидностью приоткрылась для меня зловещая суть «Эдельвейса». Лирическое название гитлеровского плана никак не соответствовало его варварским устремлениям. Он был нацелен на жизненно важные районы страны, чтобы лишить ее нефти и хлеба, отрезать от морских коммуникаций и задушить в тисках голода. Все то, о чем, захлебываясь от хвастовства, трубила геббельсовская пропаганда и печатали фашистские газеты, в совокупности со сведениями, которые удалось добыть в последние дни моим коллегам-чекистам от арестованной агентуры врага, создавало довольно определенную картину.

Ближайшая цель гитлеровцев — захват Кавказа с его нефтью и огромными продовольственными ресурсами, уничтожение нашего Черноморского флота, втягивание в войну Турции, а глобальная задача — выход к Ближнему Востоку и далее в Индию, завоевание мирового господства. Гитлеровцы не делали из этого большого секрета. Как только началось наступление на Ростов, Риббентроп публично заявил:

После взятия Ростова командующий 17-й немецкой армией генерал Руофф, тот самый Руофф, войска которого стояли в данный момент у ворот Краснодара, пообещал японскому военному атташе еще больше:

Что касается встречи Гитлера и Хирохито в Индии, думал я, это их личное дело. А вот по поводу Кавказа и бакинской нефти бабушка, как говорится, надвое сказала. От этих мыслей настроение мое улучшилось. Когда у человека ясная конкретная цель, мрачная перспектива ему не помеха. Показать хвастливому гитлеровскому генералу Руоффу, как жертвуют собой ради будущей нашей победы славные русские города! Как они умеют постоять за свою честь и достоинство! Прекрасная цель!

Потом, позже, оправдывая свою оплошность, немцы распишут, что в Краснодаре действовала группа коммунистов-фанатиков, которая взорвала вместе с собой заводы и фабрики. Хотя и прошло с той поры много лет, внесем все-таки некоторую поправку: в городе действовали преданные сыны партии, и среди них коммунисты-чекисты, которые до конца выполнили свой долг перед Родиной.

Летние ночи коротки. Часа в три-четыре уже светает.

Утро началось с варварской бомбардировки города, А вскоре с завода измерительных приборов мне доложили, что видят немцев. Даю команду взрывать завод и отходить на переправы, что у станицы Пашковской и нефтеперегонного завода. Стали поступать сообщения и из других мест: немцы в городе, немцы уже на улице Красной. Посмотрели в окно — никого. Преувеличивают. У страха глаза велики. Да и телефон еще работает. В управлении мы остались одни. К. Г. Тимошенков находился в штабе фронта и периодически звонил мне, справлялся, как идут дела. Наконец, поступило сообщение от Шишкина и Михеева из городского узла связи. Подтвердили — видят немцев, они уже во дворе здания. Приказываю им немедленно любой ценой ликвидировать объект и отходить за Кубань. Минут через пять телефонная связь оборвалась. Удалось ли спастись Шишкину и Михееву, оставалось только гадать. Во всяком случае все желали им этого.

Забегая вперед, скажу, что спустя несколько часов мы подобрали Шишкина за Кубанью на краю кукурузного поля. Он был ранен в ногу. От него и узнали подробности взрыва узла связи. Заметив вражеских автоматчиков во дворе объекта, он вместе с Михеевым и начальником узла Морозовым замкнули аккумуляторы и привели в негодность 25-тысяч радиоприемников, собранных в городе, потом повредили линейные кабели и подорвали само помещение. Во дворе под носом у немцев вскочили в автомашину и помчались по городу. За рулем сидел Шишкин. В конце Октябрьской улицы неожиданно нарвались на немецкий танк. Он обстрелял их из пулемета. Шишкина ранило, но он успел-таки вывернуть машину на тротуар и выскочить на улицу Шаумяна. Кое-как они добрались к мосту и переехали на другой берег. У кукурузного поля остановились. Вести машину дальше Шишкин не мог — у него была прострелена нога. Я посадил его в свой старый «Бьюик» и отправил на Горячий Ключ.

Вблизи здания краевого комитета партии, под площадью, располагался штаб гражданской обороны. Буквально за минуту до того, как оборвалась телефонная связь, оттуда позвонили и спросили, какие будут указания. Какие указания, говорю им, когда немцы над вами? Выбирайтесь и подобру-поздорову уносите ноги за Кубань! Вот и все указания. Счастливо!

Однако и нам пора было уходить. Узла связи больше не существовало, связь со штабом командарма Рыжова тоже была потеряна. Я встал, размял затекшие от долгого сидения ноги. Спросил у своих помощников: куда будем отходить? Решили — к нефтеперегонному заводу. Заодно и проверим, как там дела у Зверева?

Вышли из управления. У двери стоит часовой — боец истребительного батальона, сухонький такой мужичок лет сорока. Неподалеку перестрелка, снаряды рвутся, а он и ухом не ведет. Ну и нервы у человека! «Вот что, товарищ, спасибо за службу, — говорю ему, — снимаю тебя с поста, поедешь с нами». — «Нет, — отвечает, — не имею права сниматься. Вы не мой начальник». — «А кто твой начальник, Семен Иванович?» — и называю фамилию командира истребительного батальона. «Он самый», — отвечает. — «Вот я от его имени и снимаю тебя с поста». Боец немного подумал и нехотя согласился.

Автомашина наша стояла за углом. За рулем сидел Саша Кушин, белокурый атлет, вратарь нашей футбольной команды «Динамо». Неподалеку гремели выстрелы. Я вышел за угол здания и на перекрестке улиц Красной и Пролетарской увидел закамуфлированный зелеными разводами приземистый фашистский танк и длинный хобот пушки, изрыгающий огонь. В ту же секунду рядом с танком неожиданно возник мотоциклист. Сделав лихой пируэт, мотоцикл помчался в мою сторону. Я узнал нашего связного — сержанта из ГАИ. Ударила пулеметная очередь. Мотоцикл полетел в одну сторону, сержант — в другую. Все это было рядом со мной, на моих глазах. Искренне жаль было парня — неужели фашист сразил его наповал? Но неожиданно сержант зашевелился и, подволакивая ногу, медленно пополз. Очевидно, он был ранен. Не знаю, что руководило мной в ту минуту. Я вдруг забыл обо всем: и об опасности, и о важности возложенного на меня задания. Пригнувшись, бросился вдоль здания на помощь сержанту. Фашисты снова открыли огонь, но мне все же удалось вытащить нашего связного за угол здания. А тут помогли остальные, и парень был спасен. Мы быстро вскочили в машину, и Кушин резко рванул с места.

Нам удалось благополучно прорваться к переправе. Оба моста через Кубань у нефтезавода — и железнодорожный, и деревянный — были еще не взорваны. Только мы переехали на тот берег, буквально тут же раздался сзади мощный взрыв, и деревянный мост точно посередине сломался пополам и углом осел в воду. Но с переправой мы явно поторопились. На том берегу целым и невредимым стоял нефтеперегонный завод — наш самый важный и ценный объект. Да еще нефтехранилище с земляными амбарами нефти тысяч на двести тонн. Отправив машину с раненым Шишкиным на Горячий Ключ, мы с Грошевым поспешили обратно. У железнодорожного моста я нашел знакомого капитана-сапера и спросил, почему они медлят со взрывом. Тот ответил, что была команда ждать. В городе еще находятся три бронепоезда, и их надо вывести за Кубань.