Разговор с варваром - Хлебников Павел (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Итак, заговор играет ничтожную роль в истории. Решительную роль играет культура (в широком смысле этого слова – те идеи, нравы, ценности и вера, которые объединяют общество). Цивилизация вырастает вместе с этой культурой и разваливается, когда культура теряет силу. Все самые знаменательные повороты истории происходят именно на фоне борьбы разных культур. Когда культура гаснет или когда ее покоряет какая-то другая культура, тогда резко меняется жизнь всех членов общества. К 1980-м годам культура гражданственности в России настолько ослабла, что новой, грабительской культуре ничего не стоило ее вытеснить. Поэтому никто не может быть равнодушен к борьбе культур. Более того: каждый человек участвует в этой борьбе, потому что каждый человек несет в себе культуру своего общества – своим забвением он помогает ее разрушать, своей верой он прилагает руку к ее возрождению.
МИРОВАЯ БОРЬБА
[ПХ]Почему исламский мир так вяло помогает чеченцам? Когда исламисты бились против русских в Афганистане в 1980-е годы, Саудовская Аравия посылала им на помощь миллиарды долларов и много тысяч добровольцев.
[Х-АН]В то время мир был разделен на две части: блок американский и блок варшавский. Арабы находились и в том, и в другом блоке. Когда началась война с Афганистаном, западный блок, в который входила Саудовская Аравия, стал поддерживать своих афганцев. Таким образом, Саудовская Аравия помогла Западу стать доминирующим блоком в мире. В свою очередь западный блок помогал Саудовской Аравии доминировать в исламском мире.
[ПХ]А сегодня?
[Х-АН]Сегодня Саудовская Аравия хочет победы своего ислама – ваххабизма. Многие чеченцы приняли помощь ваххабитов. Желание сосредоточить все силы на борьбе с Россией привело чеченцев к соблазнительной идее создать «исламское государство», а чтобы поднять на борьбу с Россией и другие народы, было решено сделать это исламское государство «интернациональным», расширив его границы на весь горный Кавказ. Вот и причины распространения ваххабизма на Кавказе.
[ПХ]Как вы относитесь к бен Ладену?
[Х-АН]Мне кажется, что он действительно мусульманин. Он действительно верит в свой путь, и средства свои вкладывает в ту войну, которую он ведет. Если человек, имея и средства, и возможности, не верил бы в свой путь, он не стал бы себя затачивать в бедную страну, не находился бы постоянно в трудностях…
Как исламский мир отреагирует на всеобщий нажим со стороны Америки после II сентября?
[Х-АН]Я думаю, что многие государства согласятся взять нейтралитет в этой войне. От Америки сейчас идет очень сильное давление. Ей достаточно, чтобы эти страны взяли нейтралитет. Но это приведет к прорыву снизу, то есть когда низы проявят сильное несогласие с правительством. И на первом этапе то, что кажется победой глобализма, на втором этапе задохнется, как и было с крестовыми походами. Сначала вроде прорыв, а потом поднимаются силы снизу. Потому что здесь срывается тот тормоз, который каждое государство употребляло, чтобы держать ислам в определенных рамках. Сегодня все мусульмане видят этот нажим со стороны Америки. Они видят, какие их правительства согнулись, какие нет. И получается внутреннее восстание мусульман. Раньше мусульмане были разделены на отдельные государства, а теперь сама Америка всех мусульман объединила. То есть государства-то остались разделенные, как и раньше, объединились народы исламские, объединились на низах, помимо государств.
Я подозреваю, что в этом Нухаев прав. Действительно теракт 11 сентября открыл новую эру человеческой истории, провозгласил начало новой мировой войны. Эта борьба будет продолжаться много десятилетий. Разница взглядов исламского мира и христианского слишком глубока, поэтому скорое примирение невозможно. Каждый удар, нанесенный Америкой или Россией, еще более усилит ненависть исламского мира – и ответные удары последуют с ускоряющейся быстротой. Для Америки, Западной Европы и России существуют лишь два исхода событий – либо отбить врага, либо сдаться ему. Я предвижу что-то вроде «холодной войны» – долгий, туманный мировой конфликт, который иногда будет ограничиваться словами, а иногда будет выливаться в чудовищные теракты или кровавую войну в одной из частей мирового шара. Вслед за Афганистаном и Ираком, вполне возможно, последуют Саудовская Аравия или Пакистан. Война в этих странах чревата гораздо большей опасностью, чем покорение Афганистана или Ирака.
Последствия этой новой мировой войны непредсказуемы. Никто не может заглянуть так далеко вперед. Однако, я убежден, решающая борьба будет происходить не на Ближнем Востоке или в Алжире, не в Пакистане или Индонезии, а в Европе.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. КОМУ ПРИНАДЛЕЖИТ БУДУЩЕЕ
ПОВЕСТЬ О ФРАНЦИИ
Нухаев инстинктивно верно рассуждает: кто отходит от религии и теряет понятия кровного родства, тот неминуемо развалит свою нацию. Однако распавшаяся нация – это совсем не то, что думает Нухаев. И уж точно Америка, где великое большинство населения посещает церковь и охотно выполняет свои общественные обязательства, никак не подходит под это понятие. На самом деле яркий пример распавшейся нации – это Франция.
На протяжении многих веков Франция обоснованно могла считать себя вершиной человеческой цивилизации. Чудесные готические соборы XIII века, благоустроенные города, очаровательная провинция убедят любого скептика в превосходстве французской цивилизации. Недаром термин «Lingua franca» (французский язык) обозначает «общечеловеческий язык».
И что за грустное зрелище представляет Франция сегодня! До некоторой степени процесс разложения затронул все западно-европейские страны. Но за Францию особенно обидно – не только потому, что она так долго являлась са мой развитой цивилизацией в мире, а из-за того, что сыграла столь решительную роль в собственном уничтожении.
Блестящая и заманчивая культура французского XVIII столетия породила ту мировую идеологию, которая доконала Францию: именно в конце XVIII века французы дошли до того, что осквернили могилы своих славных королей, создали первое в истории атеистическое государство (господство якобинцев в 1793–1795 годах) и к тому же изобрели современный тоталитаризм и террор.
Вслед за этим французы несколько поколений колебались и метались: с Наполеоном решили покорить мир, с Людовиком XVIII вернулись к старомодной монархии, с Луи Филиппом бросились обогащаться, в 1848 году снова подняли знамя мировой революции, с Наполеоном III получили театральную версию славного дядюшки, в 1871 году проиграли войну с Германией и устроили Парижскую коммуну, затем приступили к созданию колониальной империи в Африке… В продолжение всего XIX столетия французский народ впадал в крайности, пока, наконец, французская нация окончательно не упала духом. Государственный атеизм был навсегда установлен во Франции в 1905 году, когда власти убрали кресты со стен французских школ, официально исключили христианство из общественной жизни и провозгласили государство единственным олицетворением страны.
Сегодня мы видим результат. Что осталось от славной французской цивилизации? Безбожное государство и богатейший французский язык. Этого недостаточно, чтобы обеспечить будущее Франции, ибо государство не может заменить народную общину, а язык сам по себе безжизнен {не он создает красоту, а культура).
Лишенные чувства кровного родства, обычные французские граждане оказались беспомощны. Французские семьи, одно время столь разветвленные и крепкие, сперва уменьшились, а затем и вовсе начали исчезать. Французское общество разбилось на миллионы крошечных единиц, полностью зависящих от государства. Только эта нянька-государство и способна защищать их от насилия.
Во Франции сегодня больше верующих мусульман, чем верующих христиан. Коренное французское население постепенно вымирает (с начала 1970-х годов), а мусульманское бурно растет. Хотя алжирцы и другие арабы составляют примерно 10 % населения (точное их количество трудно определить), они уже покорили все крупные французские города. Вдохновленные своей воинственной религией и поддерживаемые своими кровно-родственными связями, мусульманские парни смело шагают по улицам, запугивая всех остальных. Коренные вымирающие французы с недоумением наблюдают за этим страшным зрелищем и стараются не задумываться о будущем. Единственная их защита от воюющего ислама – это государство. Но государственный аппарат либо ничего не может сделать (в некоторых кварталах французских городов полицейские даже не смеют показываться), либо не хочет, потому что находится в руках атеистов-интернационалистов, которые радуются любому ослаблению традиций.
