Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейств - Бизли Патрик
«Беда в том, адмирал, что вы теряете не только свои проклятые корабли, но гибнет при этом и много наших!»
Эдвардс на мгновение оторопел, а потом рассмеялся.
«Ладно, здесь, возможно, один — ноль в вашу пользу. Скорее всего, что-то есть в ваших словах. Вам лучше повидать адмирала Кинга».
Разговор произвел на Эдвардса, наверно, более сильное впечатление, чем это отразилось на его лице, потому что, когда Уинн посетил Кинга, почва, судя по всему, была подготовлена солидно. Благосклонно выслушав Уинна, командующий дал Эдвардсу распоряжение немедленно приступить к созданию оперативного поста наблюдения за обстановкой на море.
Стоило только убедить американцев, как они развили такую скорость и энергию, какой мог бы позавидовать каждый, кто был знаком с методами Адмиралтейства. Не успел Уинн доехать из Вашингтона в Нью-Йорк, чтобы по просьбе Эдвардса добиться согласия вице-адмирала Эндрюса на создание разведцентра, как для него уже были подысканы необходимые помещения и дополнительные кадры сотрудников. Главой нового отдела морской разведки штаба командующего Атлантическим флотом был назначен коммандер Ноулез — кадровые офицер, вышедший в отставку в 1936 г. из-за небольшого повреждения глаза. Приступив к обязанностям в июне, он проявил себя как достойный коллега Уинна. В июле Ноулез слетал в Лондон, чтобы встретиться с Уинном и позаимствовать его опыт. Последующее сотрудничество между «ОР-20» (позднее «F-21») и ОРЦ, окрепшее за два года и девять месяцев, было, можно сказать, более тесным, чем между любыми другими английским и американским учреждениями любого другого вида вооруженных сил на любом театре военных действий. Американской комнате — посту поиска предстояло оказать глубокое влияние на успех противолодочных операций США. В некотором отношении оно, пожалуй, было даже больше, чем воздействие английской секции поиска, потому что в 1943 и 1944 гг. эти операции несколько отличались от тех, которыми руководили англичане и канадцы. Основную задачу своей командировки Уинн выполнил, безусловно, вполне успешно. Он произвел такое впечатление, что, когда «ОР-20» стал испытывать позднее затруднения с установлением рабочих контактов с управлением конвоев и маршрутов, которым руководил англофоб контр-адмирал Меткаф, на очень высоком уровне поступила просьба, чтобы Уинн нанес вторичный визит в Вашингтон.
Конечно, ведь даже при традиционных американских темпах, чтобы поставить как следует новый отдел по Атлантике, Ноулезу потребовалось немало времени. Еще больше его ушло на то, чтобы приучить командования Восточным, Карибским военно-морских округов и зоны Мексиканского залива прислушиваться к прогнозам отдела и работать по ним. Задача Ноулеза была бы проще, если бы он непрерывно получал специальную развединформацию, столь долго служившую опорой для Уинна, но за несколько месяцев до этого ее поступление прекратилось. 1 февраля немцы ввели новый шифр, ТРИТОН, специально предназначенный для подводных лодок в в Атлантике. До конца года это почти полностью выбило БП из колеи. Неожиданно мы лишились преимущества заглядывать «по другую сторону горы» и хотя бы краем глаза видеть, что творилось у Деница. Это была большая помеха, отбросившая нас почти к той ситуации, в какой мы находились в июне 1941 г. Почти, но не совсем.
Прежде всего, отметим значительно возросшую эффективность и продуктивность наших традиционных источников развединформации: радиоперехвата, фоторазведки, донесений с кораблей, самолетов и т. п. Намного расширилась система РПС. Появились такие станции в Исландии, на Ньюфаундленде, на Бермудских островах, во Фритауне, на о-ве Вознесения, в Кейптауне и теперь вдоль всего побережья США. Была создана отдельная сеть коммуникаций для быстрой передачи Кемпу в комнату поиска данных радиопеленгования из районов, находившихся за пределами метрополии. Приобрели опыт операторы на планшетах обстановки Фицджеральд, Воген и Кедди. В помощь им придали девушек из университетов, чтобы каждую смену могли дежурить по два человека. За период, когда раскрывалась шифрпереписка немцев в Атлантике, можно было сравнивать приблизительные засечки с действительными координатами, полученными по данным дешифровки, и установить характерные особенности и недостатки в работе каждой РПС. Все они стали выдавать более точные данные о позициях кораблей.
Возросла эффективность и фоторазведки. Регулярные съемки портов велись теперь не только в западной части Германии, но и на всем Балтийском море. Постоянно фотографировались также и судоверфи. Закладка каждой новой подводной лодки обнаруживалась и бралась на учет в течение одной — двух недель. Определялись ее тип и размеры, велось наблюдение за ходом строительства вплоть до спуска на воду и вступления в строй. Была раскрыта вся программа строительства подводных лодок, и выдавались довольно точные данные с прогнозами о ходе этих работ, хотя нам они доставляли слабое утешение, так как ясно показывали, что темпы нового строительства все еще далеко опережали потери немцев в подводных лодках. В отношении торговых судов союзников дело обстояло как раз наоборот, но мы пережили и худшие времена.
Другим неоценимым преимуществом для нас от столь длительного чтения шифра ГИДРА являлось знакомство с методами ведения немцами подводной войны и, пожалуй, даже с замыслами Деница. Мы знали методы действий подводных лодок, их среднюю скорость, с какой они могли следовать в районы патрулирования и обратно, знали длительность их пребывания в море, характеристики многих командиров, излюбленные ими районы патрулирования, а также точное значение коротких радиосигналов, применявшихся для передачи сведений об обнаруженных целях, местонахождении и погодных условиях. Для того чтобы установить все это, не обладая преимуществами особой разведки, потребовалось бы гораздо больше времени, да и тогда, возможно, мы так бы и не узнали многого.
Немцы изменили шифр, предназначенный только для действующих подводных лодок в Атлантике, — возможно, это наиболее важный момент. Находясь в прямом оперативном подчинении у Деница, лодки были, безусловно, нашим самым опасным противником. Но мы добывали о них информацию еще и из другого источника — при помощи шифра ТЕТИС для подводных лодок, проходивших боевую подготовку в Балтийском море. Кроме того, лодки, находившиеся в подчинении адмирала, который командовал военно-морскими силами немцев в Норвегии, а также все тральщики и патрульные суда продолжали пользоваться шифром ГИДРА, который вместе с шифром ТЕТИС не менялся. Мы с прежним постоянством раскрывали их, хотя иногда, как и до этого, бывали задержки.
ТЕТИС помогал нам установить «биографию» каждой подводной лодки с момента вступления ее в строй. Он последовательно проводил нас через завершающие этапы строительства и учебные выходы в море, занимавшие несколько месяцев, до окончательного отбытия подводной лодки из Балтики в первый боевой рейд, в норвежский или французский порт. Поэтому мы могли скалькулировать не только производительность судоверфей, но и знать точное количество подводных лодок, которые через несколько месяцев должны были пополнить оперативный флот противника.
Программа интенсивного минирования вод англичанами с надводных кораблей и с воздуха, а в некоторых районах боязнь подвергнуться риску возможного нападения английских самолетов и подводных лодок вынуждали немецкое командование прибегать к сопровождению каждой лодки тральщиками и сторожевыми кораблями на всем пути следования при перебазировании лодок из одного порта в другой по соответствующему протраленному фарватеру. Дениц отмечал, что в 1942 г. только из портов Бискайского залива было осуществлено свыше тысячи операций по сопровождению подводных лодок. Когда сторожевой корабль покидал и встречал лодки, которые шли в противоположном направлении, он сообщал об этом по радио шифром ГИДРА своему находившемуся на берегу командованию. Эти сообщения тоже попадали, конечно, в секцию поиска подводных лодок, и мы могли проследить за первым боевым выходом каждой подводной лодки на участке от Бельтов до Северного моря. Позже достаточно точно опознавать лодки не удавалось до тех пор, пока они, завершая рейд, не приходили в норвежский или французский порт, о чем сообщали сопровождавшие их уже другие эскортные суда. Благодаря этому мы все время знали, когда та или иная подводная лодка уходила в рейд и когда она возвращалась, если не задерживалась в море. Немцы подозревали совсем другое, но ни один агент не мог бы снабжать нас день за днем в течение четырех лет войны с такой аккуратностью столь подробной и точной информацией.
