Великая огнестрельная революция - Пенской Виталий Викторович (книги регистрация онлайн txt, fb2) 📗
Осложнившаяся международная обстановка вынудила Сигизмунда II и его правительство обратиться к усилению обороноспособности как Польского королевства, так и Великого княжества Литовского перед лицом надвигающейся большой войны. На первых порах король и великий князь попытался разрешить возникшую проблему в рамках существующих законов и конституции. Сигизмунд, как отмечал М.К. Любавский, «…старался использовать лишь традиционные средства, предоставлявшиеся ему конституциею государства, т. е. установившимися отношениями между ним и землевладельцами великого княжества (и короны. – П.В.)… Эта конституция парализовала всякий сколько-нибудь широкий размах творческой деятельности господаря…»293. Однако тяжелая и изнурительная война, истощавшая силы Великого княжества Литовского, наглядно продемонстрировала всю непригодность прежней военной машины для «большой» войны.
Прежде всего еще раз со всей очевидностью было подтверждено, что шляхетская милиция неспособна защитить страну от вторжений русских войск. Так, литовский великий вальный сейм, начавший свою работу 12 мая 1563 г., признал, что в значительной степени вина за утрату Полоцка лежит на шляхте, которая не торопилась выступать в поход по призыву великого князя, а если и приходила на сборы, то в неполных почтах294. Наемные роты могли быть отличной альтернативой небоеспособному посполитому рушению и, казалось, так оно и было. Именно наемники составляли большую часть гарнизонов ливонских городов и замков. К примеру, в середине 1561 г. в занятой литовцами части Ливонии были размещены 11 конных и 18 пеших драбских рот общей численностью около 2200–2300 чел. И чем дальше, тем большую значимость приобретали наемные роты. Так, в конце 1566 – начале 1567 г. были выданы «листы пшиповедны» 19 ротмистрам конных рот и 24 ротмистрам драбских рот (всего по спискам 3000 драбов и 3200 всадников), а во 2-й половине того же года на службе великого князя литовского находилось 20 конных рот с примерно 4 тыс. всадников и 24 драбских роты с 3150 драбов. Большое внимание уделялось найму опытных в военном деле польских наемников, несмотря на то, что их использование было сопряжено с выполнением определенных требований с их стороны (например, иметь собственного гетмана). В кампании 1564 г. принимало участие 23 конных и 18 драбских рот с 4900 коней и 3700 драбов в них, а в следующем году одних только всадников было более 7 тыс295.
Однако, при всех достоинствах наемников они имели одно свойство – воевали хорошо «желныри» только тогда, когда получали регулярное жалованье. А вот с этим у литовских властей были большие проблемы. Постоянная нехватка средств вела к хронической задержке выплат. Так, в 1569 г. ротмистры наемных рот потребовали в категоричной форме от Сигизмунда II выплаты им долга за службу 1564–1566 гг. в размере 161 648 злотых (на 26 конных и 28 драбских рот). Задержки с выдачей жалованья неизбежно вели к падению морального духа наемников, росту дезертирства, грабежам и прочим злоупотреблениям с их стороны. Как отмечал А. Янушкевич, «..потери, нанесенные наемниками мирному населению, были такими серьезными, что могли быть приравнены к тем, что несли с собой неприятельские войска». Так, в кампанию 1565 г. польские жолнеры, не получая обещанных денег и провианта, занялись самообеспечением, причем в таких размерах, что их злоупотребления стали предметом специального расследования, предпринятого на Виленском сейме 1565–1566 г. Таким образом, Сигизмунд II столкнулся с теми же проблемами, пусть и в несколько меньшем размере, с которыми постоянно имел дело Карл V или его сын Филипп II Испанский. Однако и экономические и финансовые возможности Великого княжества Литовского были несравненно меньшими, нежели у Римской империи или Испании. В итоге, писал белорусский историк, «…наемные войска, не имея необходимых средств для функционирования, не видели перспективы обогащения и карьерного роста и практически все время находились на грани самораспада. Особенно сильно эта тенденция проявилась в конце Инфлянтской войны. Кризисные явления, связанные с использованием наемников, не позволяли сделать из наемного войска надежную и эффективную силу для борьбы с неприятелем…»296. Естественно, что, не имея в руках надежного «ultima ratio regum», Сигизмунд был вынужден искать иные пути противостоять давлению со стороны Москвы. Создается впечатление, что Сигизмунд II понимал это и потому делал ставку не на решение исхода войны в полевом сражении, а на дипломатические маневры и на использование противоречий между Иваном и его боярами, ратовавшими за продолжение войны с татарами, а не с соседним христианским, более чем наполовину православным государством. И, надо сказать, в этом он немало преуспел. С одной стороны, столкнувшись с оппозицией в Боярской думе, Иван был вынужден отказаться от развития успеха после взятия Полоцка и приостановить боевые действия против ВКЛ (и утрата им темпа сыграла впоследствии чрезвычайно негативную роль). Развязанная же Сигизмундом и его памфлетистами против «московского тирана» пропагандистская война способствовала тому, в частности, что общественное мнение в Германии обернулось против русских и имперский рейхстаг 1570 г. в Шпейере разрешил вербовку наемников-немцев на территории Империи иностранцам, имея в виду прежде всего посланцев Сигизмунда II297.
Полученная передышка была сполна использована правящей элитой Польско-литовского государства (в особенности польской ее половиной). В 1569 г. два этих государства, объединенные ранее лишь личной унией, слились в двуединое государство – Речь Посполитую, обладавшее потенциально несравненно большими ресурсами и возможностями, нежели каждое из составлявших его частей по отдельности. Но политические перемены сопровождались не менее важными переменами и в военной сфере, затронувшими прежде всего Польшу. На первых порах это выразилось в преобразовании «оброны поточной» в «кварцяное войско» (wojsko kwarciane) в 1563 г. Собравшийся в ноябре 1562 г. в Пиотркуве сейм утвердил предложение Сигизмунда II, обеспокоенного снижением дисциплины и, как следствие этого, боеспособности наемных войск из-за нерегулярных выплат жалованья, выделить на содержание постоянной наемной армии 1/4 часть доходов с королевских имений.
На первых порах размеры выделенных средств на содержание постоянного компонента польских вооруженных сил были невелики – армейская казна, хранившаяся в Раве Мазовецкой, насчитывала всего лишь 90–100 тыс. злотых, чего хватало на содержание не более 3 тыс. контингента конницы и 1 тыс. пехоты298. Но даже и эта цифра не выдерживалась, о чем свидетельствуют данные таблицы 9. Окончательно новая система содержания постоянной армии утвердилась в 1569 г., и поскольку в этом же году была заключена Люблинская уния, установившая окончательно единство Литвы и Польши, вскоре после этого кварцяное войско было учреждено и на территории Великого княжества Литовского.
Таблица 9
Конечно, в том виде, в каком возникло кварцяное войско, оно еще не могло считаться полноценной постоянной армией, но, как справедливо отмечал Р. Фрост, оно могло послужить костяком для ее развертывания в случае необходимости300. Кроме того, необходимо помнить еще и о том, что в Западной Европе на то время постоянных армий практически не существовало. Та же Испания, к примеру, обзаведется ею позднее, лишь к началу 70-х гг. XVI в., и то де-факто. Во Франции же королевская армия в середине 60-х гг. XVI в. была ненамного больше по численности, учитывая разницу в ресурсах и размерах властных полномочий, которыми обладали короли Франции и Речи Посполитой на то время. В 1566 г. она насчитывала 91 роту жандармов с 7650 чел. и 5804 чел. пехотинцев, разбросанных по гарнизонам крепостей, не считая немногочисленной королевской гвардии301. Из ближайших соседей небольшую постоянную армию имел лишь московский государь Иван IV (стрелецкое войско), и только турецкий султан Сулейман I обладал по-настоящему многочисленной и отлично вымуштрованной постоянной армией – корпусом капыкулу (о нем речь пойдет ниже). Так что можно утверждать, что в этом вопросе Речь Посполитая была если и не первой, то, во всяком случае, шла в первых рядах.
