Тайные общества и секты: культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики - Макарова Наталья Ивановна
Характерная черта национального масонства, основанного в 1819 году майором IV линейного полка армии Царства Польского Валерианой Лукасинским, состояла в ограничении идеи человеческого братства, составляющего конечную цель обыкновенного масонства. Национальное масонство Лукасинского объединяло в духе мира и братства не весь род человеческий, но одних только поляков, допускало на первых порах только польское национальное братство. Первоначально целью масонского строительства была, согласно учению Лукасинского, одна только Польша, реставрация польского государства в самых широких границах. И лишь после освобождения родины польские национальные масоны предполагали расширить круг своей деятельности на все славянство, а затем на все человечество.
Масонские обряды символизировали одно только отечество, границами ложи была «великая горная цепь, два моря и две реки», т.е. границы прежней Польши, «товарищи» собирались у «алтаря отечества, поврежденного сверху, но стоящего на прочном фундаменте», т.е. в Польше, урезанной на венском конгрессе, «поврежденной» сравнительно с исторической, неподсленной Польшей, но неизменно прочной в своем основании. Они присягали возвратить алтарю его прежний блеск, т.е. бороться за возрождение родины.
Символика Польши найдена была и в старой масонской легенде о Гираме или Адонираме, главном строителе Соломонова храма, трижды раненном тремя товарищами-предателями и завещавшем своим детям дело мести и восстановления из развалин храма. Идея восстановления Соломонова храма, т.е. нравственного исправления рода человеческого, применена была Лукасинским к Польше, нуждавшейся, как и все человечество, в восстановлении и возрождении. Смерть праведного и невинного Гирама изображала, согласно толкованию Лукасинского, политическую смерть Польши, раздел ее между соседями: трое убийц аллегорически выражали три державы, участвовавшие в разделах, обязанность детей Гирама бороться с врагами до тех пор, пока не будет восстановлен Соломонов храм, напоминала национальным масонам об их обязанностях бороться с врагами своей родины до полного восстановления последней. Наконец, чудесное воскресение Гирама являлось символом воскресения «невинно убиенной» Польши.
Национальное масонство просуществовало недолго. Уже в 1820 году, вследствие проникновения в некоторые ложи крайних течений и преследования масонов русским правительством, Лукасинский объявил национально-масонские ложи закрытыми. Вслед затем был нанесен окончательный удар и великому польскому востоку.
В ноябре 1822 года был издан указ о закрытии всех тайных обществ в Царстве Польском, как могущих «возбудить подозрение даже тогда, если бы они собирались и в самых лучших намерениях».
В Царстве Польском масонские архивы, декорации и знаки были конфискованы. В Литве не ограничились конфискацией. Вилепский генерал-губернатор Римский-Корсаков распорядился «истребить» масонское имущество так, «чтобы и памяти о нем не осталось». Во исполнение этого приказа 25 апреля 1823 года были сожжены в Вильне в присутствии полиции подсвечники, звезды, мертвые головы и другие ритуальные предметы и декорации.
Масонство на Беларуси
Масонство в Речь Посполитую проникает из Пруссии, и с 1784 г., после создания «Великого Востока Польского и Литовского», получает здесь прочную организацию. (Добрянский С.Ф. Масонские ложи в Литве. Записки СЗО РГО. – Вильно, 1911). Этот процесс слабо отражен как в рукописных, так и в печатных источниках.
Естественно, что на землях Беларуси вольнокаменщичество было тесно связано с Варшавой. Но в то же время известны примеры проникновения масонства и с Востока. Так, Бакунин утверждал, что в Могилеве, который с 1772 г. находился в составе Российской империи, существовала ложа «Геркулес в Колыбели».
С начала XIX века (1809–1814) начинается второй этап масонского движения на Беларуси. Основная цель и направления деятельности вольных каменщиков остались прежними, в то время как условия их существования изменились коренным образом – не было больше свободы, на Беларуси поселился казенный дух империи.
Вместе с тем, либерализм молодого императора Александра I, восстановление автономного Царства Польского поспособствовали появлению в польско-белорусском обществе определенных надежд. На высшем уровне начались споры о присоединении к этому Царству литовских губерний (Ви-ленской, Гродненской, Менской) или создания автономного Великого Княжества Литовского в границах Российской империи. Надежды каменщиков на Александра I были настолько сильны, что они праздновали его именины (основание минского «Северного факела» было приурочено даже к этому событию), считали его своим патроном и призывали к решающим изменениям в обществе. Об этом свидетельствует написанное по случаю торжественного собрания обращение, где высказывалась благодарность императору за то, что он «не запретил ложе работать», что его стремления совпадают с вольнокаменщическими и направлены к «единству и счастливому быту всех», приближают время, «когда мощная цепь масонов займет всю землю», а народ, «который возвысится в своих стремлениях, будет благословлять имя Александра и ложи».
Несомненно, что философия масонов начала XIX в. имела гуманистически-либеральное направление французского просвещения, а основным принципом их деятельности было равенство людей, который декларировала французская революция. Яркое доказательство тому – выступление члена «Северного факела» Людвика Плятара в 1817г., которое сохранилось в виде пересказа чиновника.
Тогда он сказал: «Только через установление равенства, через искру благотворительности, которую мы на протяжении веков хранили, заяснеет некогда день возрождения, в который, ради возродившегося мира, вернется первая невинность, непорочность и счастье».
И далее, говоря о свободе и равенстве, отмечал, «что перед троном наипреосвященнейшего одинаково согнут колени как сын и брат Королевские, так и ремесленник, который живет трудом своих рук; нет у нас другого хозяина, только закон равенства, поэтому каждый, без исключений, слепо подчиняется и послушным ему быть должен, и это есть правдивая, много веков тому назад установленная и сохраненная, единая для всех истина в обличий закона… Подчиняясь этому закону и внешним обстоятельствам, мы будем противостоять темноте, утешать страдающих, умножать число защитников, уменьшать преследователей, расширять власть равенства и тогда превратим темных жителей в людей, всех людей в братьев, а весь мир в невенчанную невинность, и народу поменяем святыни». (Bakounine T. Les repertoires biographique des franks-masons russes. – Bruxelles, 1949. – S. 123–124).
Люди, которые считали целью своей жизни самоусовершенствование, установили в своей организации достаточно жесткие правила – масоном не мог быть человек, который вел развратную жизнь, пил, и даже играл в карты, о чем свидетельствует, к примеру, анонимное письмо и ярко продемонстрировал товарищеский суд над членом ГЪТолочинскйм. Среди каменщиков были случайные и неустойчивые люди, да и сама скорость появления лож говорит скорее о чувствах, а не о действиях.
В 1817 г. руководство «Северного факела» обратилось к руководству Литовской провинциальной ложи с письмом, где писалось, что подмастер ксендз Самуэль Костровицкий не принимает участия в работе ложи. Вызванный на товарищеский суд, он заявил, что единственная преграда этому – папские буллы, которые запрещают священнослужителям участие в масонском движении, о чем он будто бы не знал при вступлении. Чтобы этот случай не остался без наказания, ложа просила «пускай падет на него заслуженное презрение всех братьев в мире». Костровицкий же на прощание прислал письмо бывшим приятелям, где по-христиански писал, что «никогда не перестанет считать их братьями и своими близкими, которые всегда имеют право на его помощь». Но братья остались непоколебимы, только пожалели в своем постановлении, что в начале XIX в. на свете еще есть такие люди, которым религиозный фанатизм закрывает свет истины».
