В поисках скифских сокровищ - Брашинский Иосиф Беньяминович (читаем книги бесплатно .txt) 📗
После того как погребальная камера была расчищена археологами от завалов, открылась картина полного опустошения ее грабителями. Если не считать находок отдельных бронзовых наконечников стрел, чешуек панциря, костей да мельчайших золотых лепестков, камера была пустой. Лишь поперек коридорчика из входной ямы в погребальную камеру лежал неполный скелет ребенка 7—8 лет, при котором также никаких вещей не было найдено. На этом как будто можно было поставить точку. Но оказалось, что это не так. После полной расчистки пола камеры археологам удалось заметить то, на что грабители не обратили внимания — едва заметное понижение. Здесь был небольшой тайник, глубиной всего лишь в 20 см, но этот ускользнувший от внимания грабителей тайник во многом вознаградил упорный и нелегкий труд археологов. В нем лежал истлевший горит с превосходно сохранившейся золотой обивкой, украшенной уже знакомыми нам по Чертомлыку сценами из сказаний о жизни Ахилла. В горите было до 70 наконечников стрел с остатками древков, украшенных поперечными красными полосками. На горите и под ним лежало 50 золотых бляшек с вытисненными изображениями сидящей на троне богини и стоящего перед ней скифа с ритоном в руках — остатки портупеи. Кроме того, здесь лежал бронзовый боевой пояс.
Мелитопольский курган. Раскопки А.И.Тереножкина 1954 г. в городе Мелитополе (Украина). Во второй могиле, в«тайнике», среди других золотых предметов находился горит (футляр для лука) с золотой обкладкой, на которой изображенамифологическая сцена из Троянской войны.
Мелитопольская золотая обивка горита оказалась точным повторением обивок налучий, найденных ранее в Чертомлыцком и Ильинецком курганах. Стало совершенно очевидным, что ильинецкая находка не была случайной, что роскошное налучье со сценами из мифологического цикла об Ахилле было не уникальным произведением искусства, а изготовлялось серийно с одной матрицы. Через несколько лет это подтвердилось четвертой находкой точно такой же обивки. Но об этом речь впереди.
Мелитопольский курган. Фрагмент сцены на золотой обкладке горита. По результатам исследованийА.И.Тереножкина курган датируется IV в. до н.э., А.Ю.Алексеев уточняет эту дату – 340-320 гг. до н.э. (Алексеев, 2003)
Рядом с центральным погребением была обнаружена могила с захоронениями двух коней, на которых сохранились остатки богато убранных бронзовыми украшениями уздечек и седел.
Даже то немногое, что сохранилось в центральном погребении Мелитопольского кургана, прежде всего, конечно, вещи из тайника, не оставляет сомнений в том, что это — погребение «царское», аналогичное тем скифским царским захоронениям, которые нам хорошо известны по Куль-Обе, Чертомлыку, Солохе. Но в отличие от них курганная насыпь здесь была значительно меньше: первоначальная высота ее едва ли превышала 6 м, между тем как три названных гиганта имели высоту 18—20 м. Менее сложным и грандиозпым было и само погребальное сооружение под насыпью. Вероятно, в Мелитополе был похоронен «царь» более низкого ранга. И в жизни он занимал более скромное положение, и в потустороннем мире ему была уготована та же участь.
Второе погребение в кургане принадлежало знатной скифянке — «царице». Оно тоже было ограблено, но не так чисто, как первое. От полного разграбления «царицу» спасло то, что к моменту, когда к ней проникли грабители, потолок гробницы обвалился и покрыл собою ее останки. «Чтобы добраться до скелета, — пишет А. И. Тереножкин, — грабители вынуждены были копать над ним землю. Орудуя в темноте, в опасных условиях, они смогли, очевидно, выбрать из могилы лишь крупные целые вещи, выбросив при этом с землею много мелких золотых украшений и других предметов». Несмотря на ограбление, при расчистке могилы археологи нашли более 3500 различных золотых предметов: бляшек, подвесок, бус и т. д. Каким же богатым должно было быть захоронение до ограбления! Ведь можно не сомневаться, что самое ценное было украдено грабителями.
Грабители не полностью потревожили погребение, так что картину похоронного ритуала удалось более или менее точно восстановить. «Царица» — это была пожилая женщина — лежала в большом деревянном гробу. У головы ее, очевидно, стояли различные ритуальные сосуды. Одета она была в платье и головной убор, сплошь унизанные нашитыми на них золотыми украшениями. Так же украшена была и ее обувь. Столь же богатыми были и украшения в ее ушах, на шее, руках и ногах. Все свидетельствовало о поистине царской пышности погребения.
Коридор, ведший в погребальную камеру, не был затронут грабителями — по опыту они знали, что эдесь едва ли можно рассчитывать на богатую поживу. Здесь на узком деревянном помосте лежал скелет рабыни, покрытый циновкой из камыша. Кисти рук рабыни были конвульсивно сжаты, что свидетельствовало о ее насильственном умерщвлении. Рядом с рабыней лежали остатки деревянного ярма, а вокруг нее стояло 11 амфор и бронзовый котел, наполовину заполненный костями разрезанной на большие куски овцы. Во входной яме лежали остатки погребальной повозки.
Раскопки мелитопольского кургана были первыми раскопками скифского царского кургана в причерноморских степях, проведенными на строго научной основе: впервые скифский царский курган был исследован полностью. Информация, полученная в результате этого исследования, несравнима с той, что давали раскопки скифских царских курганов в XIX и начале XX в. Были получены многие новые и важные данные для правильного понимания истории скифов.
Но это было только начало. Главные открытия были еще впереди, и они не заставили себя долго ждать. Через несколько лет после Мелитополя, на другом краю Скифии, в донской дельте, открыл свои тайны еще один царский курган.
Пять Братьев
.
От жизни той, что бушевала здесь,От крови той, что здесь рекой лилась.Что уцелело, что дошло до нас?Два-три кургана, видимых подпесь ..Ф. И. Тютчев
Группа курганов «Пять братьев», об одном из которых мы поведем речь, еще совсем недавно гордо возвышалась на берегу Дона в его дельте, возле хутора Колузаево, недалеко от известного Елизаветовского городища. Своими размерами (высота их достигала 7—12 м, а диаметр 60— 70 м) эти курганы заметно выделялись среди окружающего их множества более мелких, придавая неповторимый колорит простирающейся вокруг плоской равнине. Плывущему по широкому извилистому Дону за каждым поворотом реки, на протяжении многих километров, эти огромные курганы открывались с разных сторон, постоянно меняя свое «лицо», неизменно вызывая восхищение своей суровой красотой.
Теперь, в результате раскопок и строительных работ, почти все они исчезли. Сиротливо продолжает нести свою тысячелетнюю вахту лишь один, самый большой из них. На нем расположено современное кладбище, и он все еще ждет разгадки погребенных под его гигантской шапкой тайн.
Донские «Пять братьев» издавна привлекали к себе внимание путешественников и исследователей. О них высказывались самые различные, порою фантастические, мнения. Так, например, уже упоминавшийся нами английский путешественник Кларк, видевший эти курганы в начале прошлого столетия, полагал, что они представляют собой… алтари Александра Македонского для жертвоприношений (!?). Другие видели в них сторожевые вышки разных народов. Интерес к «Пяти братьям» возрос во второй половине XIX в. в связи с поисками в низовьях Дона древнего города Танаиса, и некоторые ученые полагали, что эти курганы принадлежат некрополю Танаиса (заметим, что мнение о локализации Танаиса у станицы Елизаветовской оказалось ошибочным — город всегда был расположен у хутора Недвиговки на правом берегу Мертвого Донца).
К раскопкам Пятибратних курганов в 1871 г. приступил сотрудник Археологической комиссии Петр Иванович Хицунов, живший в Таганроге и имевший уже опыт раскопок курганов в Крыму и на Таманском полуострове. Раскопки его затронули два больших кургана в группе и четыре маленьких. Как было принято в то время, Хицунов копал их «глухой траншеей», как бы вырезая кусок кургана до его центра. В своей работе он столкнулся с большими трудностями. Был ноябрь, шли проливные дожди, ощущалась постоянная нехватка рабочих. Для раскопок нанимались главным образом пришлые из средней России рабочие, а у них, как пишет Хяцунов в своем отчете, был «обычай наниматься на сроки до Покрова, Михайлова или Филиппова дня». Эти затруднения во многом предопределили неудачу работ Хицунова — его раскопки не были доведены до конца и не дали достойных упоминания результатов.
