Великая огнестрельная революция - Пенской Виталий Викторович (книги регистрация онлайн txt, fb2) 📗

Приступая к реформе голландской армии, Мориц и его брат оказались в сложной ситуации. Противостоявший им неприятель имел неоспоримое превосходство в количественных показателях военной мощи. В распоряжении испанских генералов были огромные финансовые и материальные ресурсы империи Филиппа II. Его военачальники всегда могли рассчитывать набрать в нужном количестве опытных наемников и их командиров, искушенных в военной практике того времени. В рамках сложившейся в XVI в. военной системы, включавшей в себя комбинацию пикинеров, аркебузиров, рейтаров и жандармов, действия которых поддерживались огнем артиллерии, испанцы и их сторонники были непобедимы. В этой игре у испанцев на руках были все козыри. Чтобы победить армии Филиппа II, нужно было изменить правила игры, заставить их воевать по иным правилам, т. е. совершить прорыв, скачок в иное измерение. Нужно было создать иную, более эффективную и имевшую запас прочности для дальнейшего развития военную систему.

Предпосылки для этого перехода к началу 90-х гг. XVI в. были налицо. Не говоря о широком распространении огнестрельного оружия и trace italienne, особенная, «малая», война в Голландии способствовала серьезным переменам в организации и вооружении войск. Как отмечал Дж. Паркер, война в Голландии характеризовалась не только и не столько ведением осад и обороной крепостей, но и в целом возросшей боевой активностью, выражавшейся в большем числе стычек и столкновений преимущественно малыми силами. Прежние формы тактической организации войск, рассчитанные прежде всего на большие полевые сражения, оказались непригодны для такого рода боевых действий. Как следствие осознания этого факта, в реформированной Морицем голландской армии «…роты были сокращены в численности и сведены в полки, которые, в свою очередь, уменьшились в размерах, стали более управляемыми на поле боя… Солдаты получили единообразную экипировку, детали обмундирования, учения на плацу стали более частыми. Постепенно солдаты превращались в части огромного механизма и лишались своей индивидуальности. Армии стали более «современными»…»¹⁹⁷. Тяжелая кавалерия стала второстепенным родом войск (во время осад от нее было мало проку, один убыток), равно как и пикинеры, тогда как мушкетеры и артиллерия приобрели еще большее значение и вышли на первое место.

Мориц и Вильгельм, приняв во внимание эти изменения, попытались связать их с античным военным опытом. Люди, весьма начитанные в трудах античных и византийских военных теоретиков¹⁹⁸, братья смогли успешно решить эту сложную задачу. Сделать это им было тем проще, что, как метко заметил Г. Дельбрюк, «…им не приходилось создавать новой военной организации, да они к этому и не стремились, – но лишь развивать дальше уже существующую организацию, унаследованную ими (выделено нами. – П.В.)…»¹⁹⁹.

Главное, что они уяснили из римского военного опыта, заключалось в осознании необходимости введения в армии постоянного, регулярного обучения и жесткой дисциплины, поддерживать которую они намеревались прежде всего регулярной и стабильной выплатой жалованья солдатам и офицерам. Конечно, отдельные элементы обучения солдат вводились и ранее, равно как и более или менее регулярные тренировки. Однако вербовщики всегда предпочитали набирать солдат, уже натренированных и знающих военное дело, а не новобранцев, которых нужно еще учить и учить в процессе ведения боевых действий. Испанцам в этом отношении было легче – на их стороне было преимущество в людских ресурсах и они не были блокированы с суши, как восставшие Нидерланды. Голландцы же были лишены такой возможности. Многолетняя война с испанцами нарушила прежнюю систему пополнения армий солдатами-наемниками, уже знакомыми с основами военного ремесла. Как отмечал Ф. Энгельс, им «…приходилось довольствоваться теми физически годными добровольцами, которых они могли найти, и правительство оказалось вынуждено заняться их обучением…»²⁰⁰.

Создание правильной системы обучения основам военного дела рядовых, унтер-офицеров и офицеров было тем более важно, что, применяя античные военные знания к накопленному к этому времени опыту ведения современной войны, Мориц и Вильгельм постепенно пришли к идее, из которой впоследствии родилась линейная тактика. Небольшие голландские пехотные роты, состоявшие, как было отмечено выше, на 2/3 из мушкетеров и аркебузиров, располагались в несколько линий²⁰¹, поддерживавших друг друга. Каждая же рота, в свою очередь, строилась в 10 шеренг с мушкетерами по краям и пикинерами в центре. Для того чтобы поддерживать непрерывную пальбу, Мориц по совету Вильгельма-Людвига ввел для своих мушкетеров обязательное применение caracole²⁰². Рота мушкетеров превращалась, таким образом, в своего рода картечницу, осыпавшую неприятеля градом пуль. Пикинеры же должны были прикрывать мушкетеров от атак неприятельской кавалерии или пикинеров. Отметим, правда, что, как и в случае с караколирующими рейтарами, вряд ли в реальных условиях боя голландским мушкетерам и аркебузирам удалось бы долго поддерживать пальбу посредством контрмарша, но важность этого нововведения (заимствованного братьями у тех же испанцев) заключалась, конечно же, в его дисциплинирующем эффекте. Слова Г. Дельбрюка относительно важности караколе для рейтар, что мы приводили ранее, вполне приложимы и к новобранцам Морица Нассауского.

Описывая тактические порядки армии Морица, А.А. Свечин отмечал главную их особенность: «Прочность этого хрупкого боевого порядка основывалась исключительно на дисциплине и доверии солдат к начальникам, на большой подвижности мелких частей, на уверенности управления… Природе было противопоставлено искусство (выделено нами. – П.В.)…»²⁰³.

Значение дисциплины как одного из важнейших, если не самого важного элемента военной системы Морица Оранского, подчеркивал и Г. Ротенберг, который писал, что «…дисциплина тогда стала ключевым элементом, и даже при том, что обстоятельства заставили реформаторов-оранжистов отказаться от использования нанимаемых на длительное время профессиональных наемных войск в пользу рекрутируемой из числа граждан армии, они сохранили акцент на дисциплине, достигаемой усилиями профессионального офицерского корпуса, муштрой и обучением…»²⁰⁴.

Мориц и Вильгельм точно уловили главное отличие римской имперской армии от ее главных противников – отдельно взятый легионер, быть может, и уступал своему противнику, галлу, германцу, даку или сармату, в индивидуальном мастерстве вести рукопашный бой, в физической силе, ловкости и пр. Но он превосходил их умением вести бой в составе тесно сплоченной группы, коллектива, где слабость одного воина компенсировалась совместными усилиями всех бойцов, направленными на достижение победы. Так и сейчас голландские реформаторы сделали ставку не на индивидуальные качества солдата, а на «искусство», подразумевая под ним выработку навыков коллективных действий. Можно сказать, что братья Нассауские открыли новую страницу в истории военного дела – подобно тому, как мануфактурное производство отбросило на второй план ремесленников, как бы искусны они ни были в своем труде, так и армия-машина, созданная Морицем, неизбежно должна была вытеснить средневековых «ремесленников» от военного дела.

Новый солдат должен был действовать автоматически, выполнять приемы с мушкетом и пикой, не задумываясь и не обращая внимания на происходящее вокруг. Таким образом, caracole с обязательным для него контрмаршем и умением маневрировать на поле боя с целью обеспечить непрерывность огня мушкетеров и взаимоподдержку стрелков и пикинеров требовал серьезного и длительного обучения, основанного на жестокой муштре. Только так можно было внушить неопытным новобранцам и разному сброду, набираемому под знамена оранжистов, уверенность в своих силах, выработать в них способность противостоять напору испанских ветеранов²⁰⁵. А ведь испанский солдат в ту эпоху считался лучшим солдатом Европы. Не случайно посол Венецианской республики при дворе Филиппа II Сурьяно писал, что «…испанский король владеет рассадником стойких людей, сильных телом и духом, дисциплинированных, годных для военных кампаний, маршей, приступов и обороны…». Использовавший это высказывание в своей книге о «золотом веке Испании» французский исследователь М. Дефурно отмечал, что «..испанский солдат возвел на самую верхнюю ступень чувство собственного достоинства, базировавшееся одновременно на воинских качествах, которые составляли его репутацию, и на сознании того, что он, сражаясь за своего короля, служит более высоким целям – воюет во имя Господа…»²⁰⁶.