Что делать? 54 технологии сопротивления власти - Бренер Александр (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

41. Технологии сопротивления: принять душ

Сколько людей на свете может позволить себе ежедневно принимать душ? Во всяком случае, таких людей больше в Западном полушарии, чем в Восточном. А ведь это так необходимо, чтобы прийти в себя и набраться сил. Принять душ для сопротивленца — это не шутка. Это нужно, чтобы не чувствовать себя больным, грязным, истасканным, переутомленным. Необходимо везде построить душевые кабинки. Во всех наших тоскливых мегаполисах и унылых городишках — светлые душевые кабинки.

42. Технологии сопротивления: любовь

О любви мы не будем много распространяться. Но вспомнить о ней хочется. Воздушный поцелуй! В самое дупло.

Только не нужно смешивать любовь и хиппи, любовь и Джона Леннона с Йоко Оно, любовь и говнодавную кинематографическую пошлость. Любовь — это не хиппи. Что такое любовь, нужно решать в индивидуальном порядке. Воздушный поцелуй! Румынский поцелуй! В дупло и в ствол!

43. Технологии сопротивления: стыдиться

Стыдно все время болтать о сопротивлении. Стыдно называть себя революционерами, борцами, диссидентами. Чудовищный, ужасающий стыд сжимает горло. Авторы этой книги — не сопротивленцы, авторы этой книги — чуть-чуть хулиганы. Нам просто смертельно тоскливо в этом мире, который построили наши папаши и дедушки, наши мамаши и бабушки, наши приятели и приятели приятелей. (Но не мы, не мы.)

У, как стыдно! У-у-у!

44. Технологии сопротивления: хихикать над этой книгой

Хихикать над этой книгой: хи-хи-хи! Хи-хи-гщ! Хи-хи-хи!

Хи-хи-ха-ха! Хи-хи-ха-ха!

Хи-хи-ха-ха! Хи-хо-ха-хи!

Впрочем, поплакать над ней-тоже полезно.

Вообще: не доверяйте теории! Раз и навсегда.

45. Технологии сопротивления: прямое столкновение, конфликт

Мы проповедуем прямое столкновение. Только непосредственные физические контакты могут изменить этот мир к лучшему. Обнять того, кому объятие ненавистно. Поцеловать того, кто боится этого, как яда. (Все это, разумеется, в поле политических отношений.) Схватить за жопу того, кто думает, что его жопа — храм Божий. Вот что надо.

Прямое столкновение означает некамуфлированный конфликт. Конфликты, как известно, бывают разного рода. В гипертрофированно-антагонистическом обществе в ответ на уличный вопрос «Который час?» дают по физиономии или посылают на хуй. В политически корректном обществе ответ на этот вопрос сопровождается вежливо-фальшивой улыбкой. Конфликт, как его понимаем мы, есть необходимое признание различий и антагонизмов, которые включаются в сферу диалога и обсуждения. Конфликт не продуцирует ложный консенсус, но настаивает на процессуальном и дискретном бытовании культуры. Конфликт нарушает ритуализованные и нормативные связи в обществе, чтобы обнаружить их регулирующий репрессивный характер.

Прямое столкновение: выявлять и вскрывать, как ножом, табуированные или сглаженные зоны разногласий и несоответствий, различий и неопределенностей. Защекотать равнодушие и уклончивость острыми пальцами внимания — такова цель.

46. Технологии сопротивления: препарировать идентичность

Книжка наша подходит к концу. Но еще раз: сопротивление, где бы оно ни возникало, всегда ставит под вопрос статус индивидуальности. Это принципиально, поэтому скажем об этом еще пару слов.

С одной стороны, сопротивление утверждает право быть иным, то есть делает индивидуума индивидуальным, с другой же стороны, оно борется против стереотипизации идентичностей. Мы уже знаем, что идентичность может иметь как освобождающий, так и закабаляющий эффект. Вообще говоря, идентичность — это привилегия, а не заранее данная сущность (субстанциональность), так уж повелось в нашем хреновом мире. Идентичность — это культурно и социально конструируемый продукт, эффект дискурсивных практик, а не их причина. Это фикция с разными функциями (репрезентативными, репрессивными, превентивными, презервативными), и следует строго различать, в какой специфической ситуации происходит конструирование данной идентичности, чьи интересы здесь преследуются, является ли идентичность насильственно навязываемой или более-менее добровольно утверждаемой. Идентичность может служить мощным оружием в контексте, где существуют идеология и политика идентичности, которые регулируют доступ к культуре и капиталу. Тот факт, например, что идентичность — это конструируемый продукт, вовсе не означает, что репрезентация (скажем, меньшинств) осуществляется представителями идентичности. (Меньшинство — всего лишь объект дискурса, но само оно лишено права говорить о чем хочет, то есть меньшинство служит для проекции интересов большинства.) И если представители (меньшинств) все же получают возможность говорить, то они могут говорить только на «свои» темы и тем самым фиксировать свою идентичность. Так власть осуществляет свою политику на уровне индивидуумов.

Таким образом, формы сопротивления, имеющие дело с политической проблемой идентичности, не направлены «за» или «против» индивидуума, а сосредоточены на борьбе с властью, осуществляющей себя в поле индивидуализации. Такое сопротивление направлено против власти, проводимой в ежедневной жизни в самых разных структурах: на рынках, в магазинах, в паспортных отделах и посольствах, в городских трущобах и на вернисажах. Власть повсюду наделяет индивидуума идентичностью и связывает его этим. Идентичность, навязываемая властью, творит над индивидуумом поганые игры: глумится, обманывает, вселяет ужас, хулиганит. Как с этим совладать? Ответ ясен: не отказываться от идентичности, но сделать ее гибкой, как гимнастка, и неуловимой, как пуля. Сделать ее круглой, как шар.

47. Технологии сопротивления: смотреть телевизор

Смотреть телевизор — это разгораться яростью.

Разгораться яростью — это становиться неуправляемым.

Становиться неуправляемым — это выйти из дома. Выйти из дома — это оказаться на улице. Оказаться на улице — это запылить подошвы. Запылить подошвы — это замутить воду. Замутить воду — это вспугнуть акул. Вспугнуть акул — это раздразнить Спилберга. Раздразнить Спилберга — это пошатнуть доллар. Пошатнуть доллар — это съесть все маслины. Съесть все маслины на свете — это рыгнуть. Рыгнуть — это вызвать неудовольствие папы. Вызвать неудовольствие папы — это смыть Ватикан. Смыть Ватикан — это вызвать панику всюду. Вызвать панику всюду — это очень трудно. Очень трудно — это быть сопротивленцем. Быть сопротивленцем — это смотреть телевизор. Смотреть телевизор — это видеть голод. Видеть голод — это топать ногами. Топать ногами — это помнить об октябре. Помнить об октябре — это читать «October». Читать «October» — это думать о слабости. Думать о слабости — это вызывать хохот. Вызывать хохот — это недостаточно. Недостаточно — это все, что есть. Все, что есть, — это бейсбол и Африка. Бейсбол и Африка — это безысходность. Безысходность — это вопль негодования. Вопль негодования — это остановка инерции.

Остановка инерции — это то, что нужно. То, что нужно, — странные действия. Странные действия — это неописуемо. Неописуемо — это нонсенс. Нонсенс — это надоело смертельно. Надоело — это отвратительно. Отвратительно — это власть над телами. Власть над телами — это срам и ужас. Срам и ужас — это власть над мыслями. Власть над мыслями — это то, что достигнуто. Достигнутое — это выгнутое, как спина. Спина — это бегство или соблазнение? Соблазнение — это старо, как мир. Мир — это прибежище пошлости. Пошлость — это власть, власть. Власть — это то, что всегда присутствует. Всегда присутствует — это то, что плохо. Плохо — это то, что есть. Есть — это набираться сил для сопротивления.