Лэнс Армстронг, «Тур де Франс» и самый громкий скандал в истории спорта - Альберготти Рид (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗
25 мая, через два дня после завершения «Тура Калифорнии», Дэвид Забриски встретился с Дугом Миллером и Марком Уильямсом, чтобы рассказать свою историю употребления ЭПО и другого допинга, которые, по его словам, заставлял его принимать директор команды Йохан Брюнель. Забриски в числе первых откликнулся на призыв Новицки, с которым тот обращался ко многим известным велогонщикам и приближенным к ним людям, о сотрудничестве в даче показаний за ограниченный иммунитет – нормативный правовой механизм, который позволяет свидетелю давать показания с гарантией, что он не будет привлечен за это к ответственности, если говорит правду.
Тем летом Кристина Армстронг, Шерил Кроу, Фрэнки и Бетси Эндрю, Джонатан Вотерс, Кристиан Ванде Вельде и Леви Лайфаймер получили уведомление от Новицки. Все они согласились сотрудничать и рассказать все, что знают. Потенциальные свидетели, которые говорить отказались, были вызваны в суд. Среди них оказались товарищи Армстронга по команде: Джордж Хинкепи, Тайлер Хэмилтон, Кевин Ливингстон и Ярослав Попович; давняя подруга Лэнса, представитель компании Oakley Стефани Макилвейн с мужем; физиолог Армстронга Аллен Лим. Всех вызвали в суд для дачи показаний перед большим жюри [28] без адвокатов.
Армстронг собрал всех своих влиятельных адвокатов в попытке загнать расследование в угол. Его остинский адвокат Тим Херман нанял Брайна Дели, юриста из Лос-Анджелеса, который прежде работал в прокуратуре и понимал все процессы изнутри. Херман позвонил прокурорам с просьбой о встрече, но получил отказ, так как, по мнению прокуроров, дело находилось на начальной стадии и подобные встречи были ни к чему.
Карл Роув, бывший заместитель главы администрации в аппарате президента, который жил в Остине, знал Армстронга лично и хотел ему помочь. Он посоветовал ему обратиться к Роберту Лускину – юристу Демократической партии, у которого имелись связи в Министерстве юстиции США. Он носил в ухе золотое кольцо, брил голову и ездил на крутом мотоцикле. Назвать шестидесятилетнего Лускина типичным вашингтонским адвокатом не поворачивался язык. В Вашингтоне все знали, что он был первым в Верховном суде адвокатом-мужчиной с сережкой в ухе, но популярности из-за этого у него не убавилось. Именно он представлял Роува в деле о раскрытии имени секретного агента ЦРУ Валери Плейм и смог его вытащить.
Армстронг нанял консультанта по антикризисным вопросам Марка Фабиани, седовласого юриста из Сан-Диего, который получил прозвище «тридцать три несчастья» во время работы в должности специального советника при президенте Клинтоне в начале 1990-х. После ряда громких скандалов Фабиани работал заместителем руководителя избирательного штаба и пресс-секретарем вице-президента США Ала Гора. Позже его фирма представляла Марион Джонс в деле с лабораторией BALCO.
Более того, Лэнс обратился за услугами к Джону Кекеру и его партнеру Элиоту Петерсу. Кекера сравнивали с хватким бульдогом. Он представлял в суде бывшего CFO [29] обанкротившейся крупной энергетической компании Enron Corporation и специализировался на защите брокеров с Уолл-стрит в их сомнительных сделках. Пытаясь повлиять на ход расследования, Армстронг предлагал некоторым бывшим товарищам по команде оплатить расходы на адвокатов. Тайлер Хэмилтон отказался от его предложения: у него уже был адвокат Крис Мандерсон, к тому же Хэмилтон не собирался защищать Лэнса. Мандерсон четко дал понять своему клиенту, что, если Хэмилтон солжет перед большим жюри, он откажется от дальнейшего сотрудничества с ним. Он объяснил, что у Хэмилтона есть два варианта: либо говорить правду, либо отправиться в тюрьму. Хэмилтон и так не вызывал к себе доверия. Только он вернулся в спорт после дисквалификации из-за положительного теста на переливание крови в 2004 году, как его анализы снова оказались положительными в 2009-м. Он фигурировал и в испанской «Операции “Пуэрто”» 2006 года [30]. Даже на фоне остальных велогонщиков, широко применяющих допинг, Хэмилтон выделялся особенным пристрастием к переливаниям крови и допингу в целом, а Лэнс называл его допинговым экстремистом.
Всем было известно, что Хэмилтон лжец. Любое его показание ставилось под сомнение еще и потому, что у него были личные счеты с Лэнсом: его бывшая жена Хейвен встречалась с Армстронгом вскоре после развода.
Прокуроры, правда, отметили: несмотря на то что он обманывал общество и даже близких друзей, он никогда не лгал на суде. Как они и рассчитывали, с официальной повесткой на руках Хэмилтон прекратил юлить. Ради своих секретов отправляться в тюрьму он не собирался.
В июле в лос-анджелесском зале федерального суда перед большим жюри Хэмилтон выложил все, что знал, в том числе что видел, как Армстронг принимает ЭПО. Заседание продолжалось около четырех часов, рабочий день жюри закончился, а конца допросу не было видно. Прокуроры предложили Хэмилтону давать показания без большого жюри, и он согласился. В присутствии личного адвоката Хэмилтон в подробностях рассказал Новицки все, что могло помочь расследованию.
Хэмилтон был рад наконец-то рассказать правду. Признавшись во всем правительству, он решил, что пора признаться всему остальному миру, и начал поиски издательства, которое согласилось бы издать его новую книгу.
Одним летним днем с утра пораньше Новицки пришел домой к Стефани Макилвейн. Он знал, что Макилвейн ездила к Армстронгу в больницу в Индиану, и был уверен, что она присутствовала при разговоре с врачами о допинге и что солгала под присягой в деле SCA. Она была дома с сыном; ее муж Пэт уже ушел на работу. Новицки в компании федерального следователя с порога безапелляционно заявил: «Вы солгали, и вам грозит тюрьма, вам лучше впустить нас сейчас для разговора. У вас большие проблемы». – «Извините, – ответила Макилвейн, – мне нужно связаться с адвокатом».
Через несколько недель она больше четырех часов давала показания перед большим жюри, упомянув о том, что вроде бы Армстронг признался в употреблении допинга в больнице. Она сказала жюри, что солгала Бетси, Дэвиду Уолшу, каналу ESPN, когда говорила, что помнит тот эпизод. На самом же деле до нее лишь дошли слухи, что Лэнс Армстронг принимает допинг, но никаких доказательств этого привести не может. У нее были трудные времена, и она придумывала про Армстронга истории, потому что странным образом ей от этого становилось легче. О содеянном Макилвейн сожалела. Она сказала, что никто в Oakley не принуждал ее давать те или иные показания в деле SCA, что она все придумала, чтобы от нее отвязалась Бетси.
Ее муж Пэт также провел много времени перед большим жюри. Прокуроры пытались выпытать правду о том, что руководство Oakley оказывало давление на его жену, но Пэт поклялся под присягой, что этого не было.
В середине июля Грег Лемонд тоже получил повестку. Он был вне подозрений, однако прокуроры хотели получить документы, которые фигурировали в деле против производителя велосипедов Trek. Тогда дело Лемонда обернулось для него неудачей, поэтому он был рад сотрудничеству с судом и надеялся, что эти документы окажутся полезными в деле против Армстронга, даже если не особенно пригодились ему самому.
Среди документов, которые Лемонд отправил федеральным прокурорам, были записи его разговора с Макилвейн, в котором она признавалась, что на самом деле слышала признание Армстронга в употреблении допинга тогда в больнице в 1996 году. Лемонд записал разговор из опасения, что Макилвейн вызовут для дачи показаний в рамках его дела против Trek и она будет пытаться защищать Лэнса. От Бетси он узнал, что Макилвейн заупрямилась и собиралась солгать на слушаниях.
Лемонд предложил свою помощь Флойду Лэндису. Теперь, когда Лэндис во всем сознался, он хотел ему помочь в урегулировании всех оставшихся правовых вопросов. Два адвоката Лемонда согласились представлять Флойда, и таким образом Лемонд с Лэндисом были теперь заодно в борьбе против допинга и против Армстронга.
