Гордиев узел сексологии. Полемические заметки об однополом влечении - Бейлькин Михаил Меерович (книги онлайн txt) 📗
Если стресс продолжится после родов, у роженицы может пропасть молоко. Это губит родившийся помёт, оставив его без пищи, но зато спасает мать. Правда, такой процесс не безотказен: когда ресурсы надпочечников истощаются, наступает смерть.
Так осуществляется саморегуляция численности популяции: при перенаселении вначале резко снижается размножение животных, а затем происходит падёж приплода. Если новорождённое потомство всё же выживет, то за счёт утраты большинством самок сексуальной рецептивности, а также вследствие развития гомосексуальности у части родившихся самцов, численность популяции резко снизится.
Тут есть свои секреты, изучение которых кажется чрезвычайно перспективным.
Повторим, мыши – очень агрессивный вид. Встречаясь на общей территории, самцы немедленно вступают в ожесточённые драки. Доминирующий самец обращает в бегство менее сильного, тот – следующего и т. д. Так в стае устанавливается иерархия. Самые сильные и агрессивные животные захватывают лучшие участки и строят на них свои гнёзда. Их самки остаются сравнительно мирными, пока у них не наступает беременность, после чего они способны убить любую неосторожную мышку, если та подойдёт к гнезду. Никто не смеет приблизиться к “семейному очагу”, ни возможная соперница, ни тем более, чужой самец (его немедленно атакует хозяин гнезда, совершающий дозорный обход контролируемой им территории).
Самцы, занимающие нижние ступени иерархической лестницы, держатся вместе. Так, распределяя между собой невзгоды, им проще уберечься от преследований и укусов. Спят они общим клубком в неудобном месте, на который не претендуют “мышиные бароны”. Самки, оставшиеся вне гнёзд, тоже держатся кучно; живётся им всё-таки получше, чем “холостякам”. “Аутсайдеры” отвратительно пахнут, выглядят жалким образом и умирают гораздо раньше, чем их гонители. Агрессивность мышей, которая, как уже говорилось, в обычных условиях способствует расселению вида, приводит к тому, что, в конце концов, на мышиной территории образуются несколько семей-старожилов, состоящих из родителей и их помёта. Остальные уходят на разведку новых территорий.
Как ни странно, в части семейных гнёзд, к которым чужой не смеет даже приблизиться, Питер Кроукрофт обнаружил взрослых самцов, уступающих по величине хозяевам. Он предположил, что пришлым самцам помог замаскироваться пропитавший их семейный запах гнезда. Учёный решил даже, что истинными отцами молодняка являются не хозяева гнёзд, а именно они, эти коварные приживалы. “Хозяева участков слишком заняты тем, что выгоняли посторонних самцов, и пренебрегали своими супружескими обязанностями”. Между тем, зоолог неоднократно наблюдал садки крупных самцов на своих меньших однополых собратьев.
Логично предположить, что речь идёт о самцах-гомосексуалах, у которых половая дифференциация мозга проходила на фоне дефицита андрогенов, вызванного стрессом в условиях скученности. Поэтому-то запах этих самцов вводил в заблуждение хозяев гнезда. Уместно вспомнить, что с самками, которым Ли и Гриффо (Lee C. T., Griffo W., 1973) в критический период половой дифференциации вводили андрогены, дело обстоит прямо противоположным образом: те выделяют мужские феромоны, провоцирующие агрессивность самцов.
Похоже, речь идёт о важном биологическом явлении: оба дополняющих друг с друга процесса – гомосексуальность, вызванная сбоем половой дифференциации мозга новорождённых самцов, и потеря сексуальной рецептивности зрелыми самками – регулируют численность популяции серых мышей в условиях скученности.
Обычно численность популяции контролируют самки. От их количества и плодовитости зависит число молодняка, как бы ни были активны самцы. Эволюция дополнила этот механизм контроля особо хитрым трюком: если скученность популяции становится угрожающей, возрастает прослойка самцов-гомосексуалов, конкурирующих с самками. Попадая в семейные гнёзда, они переключают на себя половую активность мышиных производителей, снижая приплод. Если плотность популяции всё-таки превышает норму, основная масса самок теряет сексуальную рецептивность. Затем начинается падёж наименее приспособленных животных.
Биологические особенности, присущие человеку, а главное, тот факт, что он – существо мыслящее и социальное, придают человеческой гомосексуальности черты, несвойственные однополой активности животных. Люди – не серые гуси и, тем более, не мыши. Вместе с тем, не замечать универсальности механизма половой дифференциации головного мозга у животных и людей, а также отрицать возможность моделирования гомосексуального поведения в эксперименте – позиция ошибочная и неконструктивная.
Глава IV. Виды гомосексуальной активности человека
Безмолвный крик желанья пленного:
“Ты кто, скажи?” – ответ: “Кто ты?”
В. Брюсов
Транзиторная гомосексуальность подростков
Напомним, что половое поведение стадных животных отрабатывается в группах “холостого” молодняка, где самцы постигают в играх последовательность реакций, которая позже понадобится им в спаривании с самками.
У людей период детства несравнимо продолжительнее, чем у животных. Возрастные этапы, когда обретается основополагающая информация о половом поведении, появляется способность к её эротическому восприятию и, наконец, становится возможной её реализация, разделены многолетними паузами. Раньше всего дети постигают разницу между полами, осознавая при этом свою собственную сексуальную принадлежность. Половая идентификация обычно эмоционально окрашена. Малыши негодуют, если кто-то ошибается в определении их пола.
В отличие от животных, закрепляющих в памяти приёмы полового поведения с помощью сексуальной разрядки, дети, играя в “папы-мамы”, в “доктора” и т. д., обычно не испытывают полового возбуждения. Однако эти игры крайне важны для становления полоролевого поведения в будущем. Их пропуск чреват блокадой сексуального развития и половыми расстройствам по достижении зрелого возраста. Активная же роль, усвоенная мальчиком в играх с детьми обоих полов, позволяет ему, даже вопреки его “ядерной” гомосексуальности, впоследствии реализовать бисексуальное поведение.
О соотношении одно- и разнополых сексуальных игр детей можно судить по статистике, полученной А. Кинси при расспросе взрослых. Насколько они могли вспомнить, сексуальные игры со сверстниками своего пола практиковали в детстве 33% женщин и 48% мужчин; с партнёрами противоположного пола – 30% женщин и 40% мужчин.
Оценивая эти цифры, следует учесть множество факторов, влияющих на поведение детей и подростков. Важнейшим из них является половая сегрегация, когда мальчики и девочки объединяются в свои однополые группы.
Девочки в своих компаниях беседуют о сердечных увлечениях, любимых артистах, тонкостях тех или иных “женских” занятий. Важное место в их общении отводится обсуждению степени “правильности” поступков их общих знакомых.
“Девчонки – ябеды и сплетницы; они ничего не смыслят в мужских делах; они слабы физически и чуть что, начинают плакать”, – считают мальчики. Подобная “идеология”, как и утрированно мужское поведение подростков, формируют их мужскую идентичность. По мере их полового созревания, к интересам, связанным с исследованием собственных и чужих гениталий (о взаимном рассматривании их в разнополых и однополых детских компаниях упоминают 100% мужчин и 99% женщин), присоединяется интенсивное желание сексуальной разрядки (аналог полового поискового инстинкта животных). Это время подростковой гиперсексуальности, переходящей затем в юношескую. Понять её природу помогает эксперимент, демонстрирующий “накопление полового инстинкта” у животных.
Лоренц отбирал у самца горлицы самку, регистрируя затем объекты, вызывающие у него токование (ритуал ухаживания): “Спустя несколько дней после исчезновения самки своего вида, самец горлицы был готов ухаживать за белой домашней голубкой, которую он перед этим полностью игнорировал. Ещё через несколько дней он пошёл дальше и стал исполнять свои поклоны и воркования перед чучелом голубя, ещё позже – перед смотанной в узел тряпкой; и, наконец, через несколько недель одиночества стал адресовать своё токование в пустой угол клетки”.
