Арсенал-Коллекция 2013 № 08 (14) - Арсеналь Леон (книги без регистрации полные версии txt) 📗
Тем временем бой начал стихать. Первыми с немецкой стороны огонь прекратили тральщики - они сделали это в 23:28. Через три минуты перестали стрелять пушки минзага. "Баку" прекратил огонь и постановку дымзавесы в 23:30, а "Разумный" - чуть раньше. Немецкие охотники продолжали палить до 23:38, когда советские корабли окончательно скрылись из видимости. При этом последние пять минут охотники, чтобы сохранить возможность использовать свои установленные на баке 88-мм орудия, шли курсом 110 градусов - то есть фактически преследовали наш отряд.
Почему же "Баку" и "Разумный" вышли из боя, явно не завершив уничтожение обнаруженного "конвоя"? Ответ прост: потому, что комбриг Колчин не видел возможности в создавшихся условиях приумножить боевой успех. Считалось, что отряд находится под обстрелом с берега, а нанесенные врагу потери и так значительны. Ожидалось, что при попытке преследовать корабли противника у берега резко возрастет шанс получить ответные повреждения, а этого комбригу допускать явно не хотелось. В 23:35 с мостика "Баку" наблюдался горящий транспорт, из которого валил черный дым. В 01:00 и в 01:03, то есть примерно спустя полтора часа с момента окончания боя, в направлении цели наблюдалось две яркие вспышки, которые Колчин в своем отчете описал как "взрывы на кораблях противника, причем взрывы большой силы". Если бы это имело действительное отношение к врагу, то взрывы должны были оказаться необычайно мощные - ведь в этот момент отряд успел отойти от места боя более, чем на 30 миль. Вдохновленные успехом, корабли отряда ушли в базу, и уже в 07:30 ошвартовались у причальной стенки.
Дальнейший переход немецкого отряда занял больше времени. В 23:27 командир "Скагеррака" сообщил "по флоту" о нападении надводных кораблей, а в 23:46 доложил в штаб Адмирала Полярного побережья о намерении укрыться с кораблями отряда в Сюльте-фьорде. Фьорд идеально подходил в качестве укрытия на случай повторной атаки противника - большие глубины позволяли близко подойти к берегу, к тому же вход прикрывала батарея "Хавнингсберг". В 23:48 минзаг зашел во фьорд, оставив тральщики охранять вход, осуществляя визуальное и акустическое наблюдение. Позже к ним присоединились и охотники. "Скагеррак" же забрался в самый конец залива и в 00:24 встал на якорь у Хавенесета. Скалистый мыс закрывал его со стороны моря так, что врагу пришлось бы подойти всего на 1000 метров, чтобы иметь возможность вести огонь по минзагу. Отсюда Вундер передал краткий доклад о бое и своем текущем местоположении. К 04:45 усилившийся северо-восточный ветер и волнение заставили эскортные корабли подойти ближе к минзагу, рядом с которым они через час стали на якоря. В 6 часов утра на "Скагерраке" прошло совещание. От командования никаких приказов не поступило, новых сведений о враге не было, поэтому Вундер решил продолжить переход. В 15:40 корабли отряда построились в походный ордер на выходе из фьорда и уже в 19:26 бросили якоря на рейде Киркенеса. Находившаяся на позиции в Варангер-фьорде подлодка Щ-402 отряд не обнаружила, поскольку за три предыдущих дня в условиях шторма оказалась снесена течениями в Мотовский залив.
В результате боя ни один корабль немцев не получил даже малейших повреждений, ни один член экипажа не имел и царапины. В отчетах командиров кораблей высказывалось недоумение по поводу такого исхода вроде бы неравной схватки. В качестве объяснения было предложено следующее: советским артиллеристами мешало большое количество темных пятен на заснеженном берегу. В связи с быстрым выходом советских кораблей из боя, все немецкие командиры решили, что на борту их визави находились мины. Однако выбор советским командованием для проведения постановки периода полнолуния казался нелогичным и потому само предположение - маловероятным. О том же свидетельствовало и то обстоятельство, что именно советские корабли пошли на сближение и первыми открыли огонь, хотя спокойно могли отойти заранее. Поэтому, главной причиной фактического бегства своего противника немцы сочли мощный концентрированный огонь, позволивший достигнуть удачных попаданий. Адмирал Полярного побережья контр-адмирал Нордман также не согласился с предположением, что русские ставили мины. По его мнению, советские корабли осуществили внезапное нападение, но были сами впечатлены слаженным отпором немцев, явно переоценили их силы и были вынуждены отступить.
Из немецких документов не ясно, была ли какая-то оперативная реакция на сообщение о нападении эсминцев или нет. Впрочем, немецкие командиры на местах и сами смогли разобраться в обстановке. Так, выходивший из Киркенеса конвой (три транспорта, три сторожевых корабля), после получения около 01:15 21 января сообщения "Скагеррака" "по флоту" самостоятельно вернулся в базу. В 10:45 из Хаммерфеста на восток вышел другой караван (четыре транспорта, два сторожевых корабля), но вскоре для усиления его эскорта командование выделило третий сторожевик, а сам конвой был задержан на якорной стоянке в Ло-фьорде с 19:20 21-го до 16:30 22-го. В 21:40 он был атакован подводной лодкой Щ-404, но, к сожалению, безуспешно. Киркенесский караван повторно вышел в море в тот же день в 20:40. В дальнейшем движение конвоев происходило без перебоев. Тральщики М-322, М-303 на обратном пути из Киркенеса до Хаммерфеста произвели контрольное траление использовавшегося противником фарватера и убедились в отсутствии на нем мин, а "Скагеррак" 29 января произвел новую постановку для усиления заграждения "NW.10".
Тем временем окончила подводить итоги и советская сторона. Спустя несколько дней после боя начальник разведотдела штаба СФ сообщил командованию, что поданным агентурной разведки в ночь на 21 января противник потерял у мыса Маккаур транспорт водоизмещением 8000 т. [* В конце 50-х этот успех даже обрел было имя - мотобот "Танья", почерпнутое советскими военно-морскими историками из приложений к известному труду Ю. Майстера "Война в восточно-европейских водах". В таблице указывалось, что данное судно затонуло 21 января в районе Киркенеса, что на первый взгляд соответствовало месту и времени боя. На самом деле разъездное судно "Танья" (140 брт) было выброшено сильным волнением на скалы у маяка в Бекфьорде (внутренний рейд Киркенеса), после чего там же и затонуло.] Это обстоятельство заметно повлияло на заключение штаба СФ о проведенной операции, которое было подготовлено начальником штаба СФ контр-адмиралом М.И. Федоровым и начальником оперативного отдела штаба капитаном 1 ранга А.М. Румянцевым и утверждено командующим СФ вице-адмиралом А.Г. Головко 12 апреля 1943 г. Весьма характерно, что оценка проведенной операции в целом нигде не озвучивалась, говорилось лишь, что "подготовка к операции была проведена комбригом неудовлетворительно". Причиной для такого вывода послужило то, что "командир БЭМ ни перед собой, ни перед подчиненными ему командирами не поставил четких задач, чего он желает добиться в бою. Поэтому торпедный залп в бою был сведен к выпуску торпед без всякого расчета, а ведение артиллерийского огня - по существу к оборонительному, а не наступательному тактическому приему на отходе". Жесткой критике подверглось отсутствие у Колчина замысла боя и руководства отрядом во время боестолкновения. Решение отойти в море без повторения атаки, было признано явно ошибочным, а уверенность в обстреле береговыми батареями - безосновательной. Интересно отметить, что это заключение делалось уже после появления директивы наркома ВМФ №ОУ/112 от 29 января 1943 г., где до остальных флотов доводился опыт СФ, полученный в ходе набеговой операции. В директиве утверждалось, что "операция хорошо организована, неожиданна для противника, имелись все данные для полного уничтожения конвоя, но противник понес малые потери...". В качестве причин последнего назывались не отсутствие замысла боя и руководства отрядом, а их последствия и ошибки личного состава, допущенные в бою. Фактически же, как мы знаем, никакого успеха не было и вовсе. Дважды в марте 43-го и один раз в октябре 44-го эсминцы Северного флота выходили к берегам противника с целью перехвата конвоев, но ни в одном из этих случаев им не удалось обнаружить врага и добиться пусть даже такого фиктивного успеха, как в 20 января.
