Всеобщая история искусств. Русское искусство с древнейших времен до начала XVIII века. Том 3 - Алпатов Михаил Владимирович

В освободительной борьбе с татарами, которую русские начали открыто вести в XIV веке, непременным условием успеха было объединение русских земель. Новгород продолжал занимать в то-время обособленное положение, новгородские дружины не принимали участия в битве Дмитрия с Мамаем, и это с сожалением отмечено было в летописи. Несмотря на то, что Новгород в середине XIV века был в значительной степени оторван от общерусской жизни, именно ему пришлось сыграть особенно большую роль в русской культуре того времени. Преимущество Новгорода было в том, что хотя он и платил татарам дань, ему удалось избежать ужасов татарского нашествия, от которого так пострадали северо-восточные русские княжества. Новгород. не разоряли татарские полчища. Новгородские храмы и монастыри были полны древних рукописей и старинных икон (их можно было видеть на местах вплоть до 1941 года, когда фашистские вандалы подвергли город разорению). В XIV веке, когда появились благоприятные условия для нового подъема, сохранение художественного наследия сыграло в Новгороде, как ни в одном другом городе, большую роль в деле развития искусства.

По мере того как развивалось ремесло и росла торговля Новгорода, все большие средства сосредоточивались в руках боярства и купечества; вместе с тем обострялась борьба с ними ремесленников и городской бедноты. Стремясь сохранить гегемонию, новгородские бояре и купцы отстаивают независимость города, враждуют с Москвой, готовы итти на союз с Литвой. Наоборот, новгородские ремесленники, „черные мужи“ выступают против сепаратизма и стоят за сближение с Москвой. Бояре пытаются сделать архиепископа новгородского орудием своей политики; в XIV веке они находят себе союзников в лице архиепископов Алексея и Моисея. Однако народной партии иногда удавалось возводить на архиепископский престол своего ставленника. Таким был в начале XIV века Василий Калика, по тому времени образованный человек, политик с ярко выраженными московскими симпатиями.

«Революционная оппозиция против феодализма проходит через все средневековье. В зависимости от условий времени она выступает то в виде мистики, то в виде открытой ереси, то в виде вооруженного восстания» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. VIII, стр. 128–129). Что касается Новгорода XIV века, то здесь недовольство существующим порядком проявилось в виде ереси, распространенной среди новгородских ремесленников. Еретиков называли стригольниками (возможно, оттого, что многие из них занимались сукноделием, «стрекали» сукно). Мы имеем сведения о новгородских еретиках только от их заклятых врагов, которые, победив противников, постарались всячески уничтожить память о них, и потому о причинах появления ереси и об ее идейной сущности можно только догадываться.

Видимо, одной из основных причин выступления новгородских еретиков был непомерный рост тех поборов, которые духовенство собирало с населения. Среди церковников развивалась страсть к обогащению, к приобретательству — «мздоимство», по выражению современников. Нравы торгового города проникали и за монастырские стены. В городе богачи притесняли бедняков, в монастыре монахи из знатных семей не желали иметь общую трапезу с бедными и этим шли наперекор проповеди о «братском единении».

Восставая против этих порядков, стригольники утверждали, что не только епископы и попы, но и всякий человек имеет право учить священному писанию. Ссылались на авторитет апостола Павла («И простому человеку повеле учити»). Стали говорить о том, что для человека не обязательно посещение церквей. Раздавались голоса против традиционных обрядов, вроде поклонения иконам. Ставили под сомнение почитание обширного сонма христианских святых. Порывая с церковной обрядностью, еретики обнаруживали тяготение к природе, которую отрицал христианский аскетизм. Про новгородских еретиков рассказывали, будто вместо того, чтобы исповедоваться в своих грехах попам, они уходили в поле и каялись в грехах «матери сырой земле». Противники обвиняли стригольников в том, что они возрождали языческие верования, и если в этом и была доля преувеличения, нет ничего удивительного в том, что в своей борьбе с официальной церковью они могли опираться на обычаи, которые прочно держались в народе. Воззрения новгородских еретиков перекинулись и в другие города: в Ростове епископ Мариан в 1385–1394 годах выступал против почитания икон. Впрочем, победить это течение не смогло даже в самом Новгороде. В летописи рассказывается о том, как стригольники дьякон Никита и «простец» Карп были в 1375 году сброшены в Волхов. После этой расправы ересь в Новгороде была подавлена.

Не следует представлять себе, что в Новгороде в XIV веке вся культура развивалась только в рамках церковности. Кругозор новгородцев того времени был значительно шире. Правда, в Новгороде так и не возникло изобразительного искусства светского характера, но былинная поэзия нашла широкое распространение. Белинский один из первых выделил из цикла русских былин былины новгородского происхождения. Они рисуют героя, не похожего на древних киевских богатырей. Герои новгородских былин, вроде Ставра Годиновича и Ивана Гостинова-сына, — это преимущественно люди из посадского населения. В столкновениях с князем они одерживают над ним верх. Разбогатевший Садко «похвалами похвалялся» выкупить на свою золотую казну все товары новгородские в торговом ряду. В трудный момент, на дне морском, он вспоминает свое прежнее ремесло гусельника, очаровывает игрой на гуслях морского царя, выслушивает советы Николы Можайского и благополучно возвращается в родной Новгород.

Особенно типичен для Новгорода образ Василия Буслаева. Дело не только в том, что в летописи еще в XII веке упоминается человек, носивший это имя. Более существенно то, что в самом былинном образе Василия Буслаева появились типичные черты новгородского боярского сынка, задорного драчуна, мота и. пьяницы. Люди жалуются на Буслаева его матери. Но сладить с ним нет никакой возможности. Даже святыни, о которых с таким благоговением вспоминают паломники, он не чтит и не ставит ни во что. Примечательно, что хотя в новгородской былине Василий Буслаев и осуждается за свои бесчинства, но его приключения описаны так ярко и образно, что нельзя не залюбоваться его удалью.

В былинах жизнь отражалась в сказочных, гиперболических образах. Но в Новгороде слагались и такие песни, в которых с недопустимой в церковной литературе шутливостью говорилось о каждодневном быте простых людей. Такова песня о купце Терентьище. Узнав о том, что ему изменяет жена, он горько закручинился, ушел бродить по лугам, а по возвращении домой настиг жену с совратителем. Не без юмора в песне описана заключительная сцена истории обманутого старика: соблазнитель жены Терентьища выпрыгивает в окно, «чуть головы не сломал, оставил кафтан, шапку и деньги».

Мы не имеем новгородских памятников искусства, которые бы непосредственно отражали еретические воззрения. Возможно, что стригольники были противниками не только церковных обрядов, но и церковного искусства. Но все же в новгородском искусстве конца XIV века не могли не отразиться те перемены в общественной жизни, которые в то время сказались и в движении стригольников.

Правда, искусство все еще было обращено преимущественно к «горнему миру»: здания были церковные, живопись изображала святых и божество. Но искусство этого времени не создает того впечатления незыблемости мироздания, которое безраздельно господствовало в памятниках XI–XII веков. В мире стали замечать изменчивость и движение, в людях — душевный порыв и страсти. Художественное творчество все более непосредственно входило в круг мирских интересов новгородцев.

При большой случайности сохранившихся памятников трудно представить себе возникновение отдельных направлений новгородского искусства второй половины XIV века и их эволюцию на протяжении полустолетия. В Новгороде в это время еще существовали мастера, которые держались традиции и ни в чем не отступали от нее. Но решающее значение имели такие мастера, которые создавали новые типы зданий, вносили новые идеи, темы и мотивы в изобразительное искусство. В течение XIV века передовые течения завоевывают себе общее признание.