Всеобщая история искусств. Искусство эпохи Возрождения и Нового времени. Том 2 - Алпатов Михаил Владимирович

Итак, во мне есть множество людей, и ни один судьбою не доволен…

Но решительно все эти люди Шекспира — добрые и злые, великие и малые, завистливые и властолюбивые — чувствуют в душе своей потребность в гармонии, жажду красоты и согласия:

Звук музыки нам оскорбляет ухо, когда в ней такт, размер не соблюден.

То ж самое и с музыкою жизни…

Это чувство не оставляет даже обреченного на смерть короля Ричарда II в его тюремном одиночестве.

В английском изобразительном искусстве не было мастеров, равных по значению Шекспиру. Но на рубеже XVI–XVII веков является замечательный английский зодчий Иниго Джонс (1573–1651). Он был разносторонне образован, как люди Возрождения. Близко зная Палладио, он усвоил его архитектурный язык, и вместе с тем его не спутаешь ни с одним итальянским мастером XVI века. Такого строгого соблюдения ордера, такого понимания гармонии не знали ни французские, ни немецкие мастера XVI века.

Перед Иниго Джонсом стояла задача создать огромный дворцовый ансамбль Уайтхолл (1619) с круглым, похожим на Колизей двором посередине и фасадами огромной протяженности (107). Такой грандиозной задачи не знали его итальянские предшественники. Естественно, что это потребовало большой напряженности ритма и сурового самоограничения. Из всего этого огромного замысла был выполнен только один корпус — «Банкетинг Хоус». Его двухэтажный фасад отличается ясностью членений. В нем нет такой нарядности и изящества, как в Луврском дворце, и вместе с тем нет и такой сочности форм, как в произведениях самого Палладио (ср. 70). «Банкетинг Хоус» образует замкнутый объем и вместе с тем составляет часть обширного ансамбля. В нем слегка выделена средняя часть с четырьмя приставленными к стене колонками, но они настолько тонки, что вписываются в плоскость стены. В гирляндах и чередующихся пирамидальных и полуциркульных фронтонах есть движение, но оно подчинено строгой мере в духе лучших традиций Возрождения.

Возрождение было замечательной порой в истории западноевропейского искусства и культуры. Значение его прекрасно представляли себе современники и потомство. Энгельс называет эту эпоху «величайшим прогрессивным переворотом, пережитым до того человечеством» (Соч., т. XIV, стр. 475–477). В Италии, где оно началось раньше всего, художественное творчество вылилось в наиболее зрелые формы; в других странах происходили сходные движения, в некоторых случаях оплодотворенные влиянием Италии. Многие страны Европы и Азии долго оставались не затронутыми этим переворотом. И все же Возрождение имело основоположное значение для развития всего мирового искусства: и в странах Средней Европы, где оно постепенно побеждает, и в России, где были уже в XV веке такие признаки нового направления, как Рублев и кремлевские соборы, и, наконец, во всех внеевропейских странах Возрождение послужило в дальнейшем основой прогрессивного художественного развития. Силы, которые мешали в некоторых странах раннему сложению Возрождения, вызвали впоследствии к жизни противодействие, которое стало условием их передовых успехов на путях просвещения.

Возрождение было движением, широко захватившим все области жизни. Хозяйственные и политические формы жизни в период Возрождения не подверглись решительному перевороту. Развитие городов и начатки капитализма, которые Маркс находил в Италии уже в XIII–XIV веках, не смогли поколебать основ феодального порядка; даже королевская власть, складывающаяся на Севере, не сразу сломила сопротивление князей. В области политической жизни Италия в эпоху Возрождения потерпела поражение: страна так и не сумела объединиться и оставалась добычей северных государей, беспрепятственно совершавших в нее свои завоевательные походы.

При всем том в эпоху Возрождения был нанесен решающий удар старому, отживавшему свой век феодальному порядку: быстрое развитие ремесла, торговли и денежного хозяйства, выход на арену истории новых общественных классов и их освободительная борьба, успехи науки и техники, открытие новых стран света, все это, несмотря на противодействие господствующих классов и церкви и пережитки старины в сознании людей, открывало широкий простор перед развитием культуры, пробуждало свободомыслие, вселяло уверенность в передовых людей в высокое призвание человека, переполняло воодушевлением перед зрелищем как бы впервые открытого мира. В области духовной культуры и особенно в области искусства переворот, произведенный итальянским Возрождением, имел огромное историческое значение. Никогда еще до того в Западной Европе искусство не занимало такого выдающегося места в культуре. Оно и в дальнейшем не поднималось до такой высоты. Искусство полнее, чем философия и точные науки, выражало новые идеалы. Самое рядовое произведение искусства Возрождения поражает своей правдивостью, единством замысла, совершенством выполнения.

Возрождение было титанической попыткой освобождения человечества и завоевания новых областей природы, проявлением культурного подъема, который стал возможным лишь в условиях городской жизни, хотя, конечно, его сущность далеко не определялась мировоззрением бюргерства. На следующей ступени после Возрождения в Европе пришло время возникновения больших государств: лишь они могли дать простор идеям Возрождения и возможность их дальнейшего развития (недаром Макиавелли так страстно мечтал об объединении Италии под властью одного государя). Но в условиях возникновения больших монархий сосуществование богословия и гуманизма, учение о двух истинах, которое давало умственную свободу в эпоху Возрождения, становилось невозможным. В противоречивой обстановке сложения новых форм жизни и государственности гармония Возрождения непоправимо была нарушена. Это не означает, конечно, что наследие Возрождения было утрачено: люди не могли забыть однажды испытанной свободы, радости увиденной красоты. Возрождение продолжало служить примером и мерой оценки культуры, оно жило в огромном оставленном им художественном наследии.

В этом художественном наследии Возрождения живописи принадлежало почетное место. Архитектура Возрождения при всех ее достижениях была все же так называемым «производным стилем». Скульптура только в лице Микельанджело достигла той силы воздействия, какую она имела в древности. Имена великих живописцев Возрождения принадлежат к числу самых славных имен среди величайших живописцев мира.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В 1530 году падает последний оплот городской демократии в Италии: Флоренция становится столицей Тосканского герцогства; в нем воцаряются Медичи. Итальянская знать XVI века накладывает отпечаток на всю культуру того времени. При дворах устанавливается строгий этикет. Итальянские государи подражают в этом испанскому двору. Вновь возрождается рыцарство, представления о чести, служение даме и даже турниры. Одновременно с этим католическая церковь выступает против движения, захватившего добрую половину Северной Европы. Тридентский собор уделяет много внимания вопросам искусства: здесь раздаются голоса против свободы художников, требования неуклонного контроля над ними духовных властей, запрещения языческих тем и языческой наготы. Основанный для укрепления расшатанной церкви орден Иисуса первоначально восстает против украшения храмов и в этом сходится со своими противниками — протестантами. В Италии объявляется поход против гуманизма во всех его проявлениях. Даже слава Микельанджело и покровительство папы не смогли спасти его «Страшного суда» от нападок рьяных изуверов.

Однако все это не могло сломить художественную традицию Возрождения. Завоевания гуманизма было не легко искоренить из человеческих умов. Больше того, начавшееся на Севере движение находит себе отклик и в Италии. Потребность в личном отношении к богу волнует умы итальянцев XVI века. Здесь находятся люди, которые, как протестанты, считают возможным спасение верой. В лице Джордано Бруно, страстного и смелого мыслителя, сожженного на костре изуверами, научная мысль Возрождения достигает полной зрелости: он утверждал беспредельность мира и призывал к пониманию его как многообразного в своих проявлениях одушевленного единства. В своем стремлении объять все богатство явлений он искал путь от непосредственных восприятий человека к всеобъемлющему знанию. Как истинный сын Возрождения он сравнивал разлитую в мире гармонию с гармонией, воплощаемой художником в картине.