Зигмунд Фрейд - Феррис Пол (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Когда Фрейды вернулись в Вену, Фринк и госпожа Бижур вроде бы поехали вместе с ними. Затем пара отправилась в Париж, чтобы начать приготовления к свадьбе. Фринк один вернулся в Вену, и с ним случилось нервное расстройство. Он вел себя агрессивно в гостинице, страдал от эмоциональных перепадов и галлюцинаций: ему казалось, что ванна — это могила. Фрейду пришлось найти человека, чтобы присматривать за ним. Когда приехала Анжелика, Фринк ударил ее. Несмотря на все это, в декабре они поженились и отправились на медовый месяц в Египет.
Но Фринк очень изменился. Его избрали президентом ньюйоркского общества (члены которого практически не знали о происходящем) в январе 1923 года, когда он был все еще в свадебном путешествии. Вернувшись с рецензией на книгу, чернящей Брилла, он тут же создал проблемы. Бывшая миссис Фринк умерла в мае от пневмонии — ему не разрешили с ней повидаться, — и он начал ссориться с Анжеликой. К концу 1923 года он был слишком болен, чтобы работать, и не мог исполнять функции президента.
На следующий год он дважды лечился в психиатрической клинике Фиппса при университете Джонса Хопкинса в Балтиморе. Анжелика решила развестись с ним. Он перерезал себе артерию и почти до смерти истек кровью. В конце концов он почти выздоровел и прожил еще двенадцать лет, скончавшись от сердечного заболевания в 1936 году, в возрасте пятидесяти трех лет.
В клинике Фиппса его лечил Адольф Мейер, известный психиатр, который эмигрировал в США из Швейцарии в 1890-х годах. Моралист цюриховского образца, который не испытывал симпатии к психоанализу, счел случай с Фринком отвратительным и в частной переписке писал о «так называемом американском лидере психоаналитической работы и его отвратительной жене», имея в виду Анжелику. Мейер решил, что и она, и Фринк «действовали под более или менее насильственным внушением Фрейда».
Без сомнения, Фрейд поступал так, как считал правильным, но, похоже, он, как часто бывало и раньше, использовал свои навыки и личный авторитет, чтобы убедить пациентов, что знает их мысли лучше, чем они сами. Он неправильно понял Фринка и госпожу Бижур. Его суждения кажутся поверхностными, как будто он не смог понять, что это реальные жизни, а не элементы очередного очерка. А когда драма закончилась, Фринк захотел покончить с собой, вот-вот должен был произойти второй развод, а бывшие супруги обоих уже умерли, Фрейд писал Джонсу 25 сентября 1924 года:
Какая польза от американцев, если они не платят денег? Они больше ни на что не годны. Моя попытка дать им лидера в виде Фринка, которая так печально закончилась, — последнее, что я для них сделал.
Это было написано после того, как Фрейд сам серьезно заболел, и не будем судить его строго. Он тоже очень изменился.
Глава 27. Рак
В течение полных событий и сложных послевоенных лет здоровье Фрейда не вызывало особого беспокойства. Он, как обычно, жаловался на старость. Два дня спустя после своего шестьдесят пятого дня рождения, в мае 1921 года, он писал Ференци, что 13 марта
я неожиданно шагнул в настоящую старость. С тех пор меня не оставляет мысль о смерти, а иногда появляется впечатление, что семь из моих внутренних органов спорят друг с другом, кому из них достанется честь закончить мою жизнь.
Ему не приходило в голову никакого объяснения этому, разве что маловероятное — Оливер как раз уезжал в Румынию. Десять лет назад он скорее проанализировал бы это чувство, чтобы определить его истоки. Теперь он просто принял его как должное. В том же месяце Георг Гроддек, который все еще занимался психологией болезней, пригласил Фрейда с Анной погостить у него в Баден-Бадене. Разумной причиной отказа, как ответил Фрейд, было то, что его летний отпуск уже спланирован.
Но настоящая причина иная. Потому что я утратил молодость… На самом деле в старости остается только одна потребность — отдохнуть. И здесь совершенно ясный расчет. Поскольку я не смогу собрать плоды этого дерева, к чему мне сажать его? Подло, но честно.
Такие намеки на смерть начали появляться, когда он в первый раз анализировал Фринка. Возможно, то, что сейчас кажется черствостью по отношению к Фринку и его делам, было просто усталостью. Но если здоровье Фрейда и ослабло, оно не было таким уж плохим, как он говорил. У него по-прежнему находились силы, чтобы принимать всех пациентов шесть дней в неделю — в июне 1922 года он писал Джонсу, что «девять часов [в день] скоро будет для меня слишком много», — да и комитет с его соперничающими членами требовал внимания, хотя часто Фрейд уделял его с неохотой.
Последние десять дней длинного летнего отпуска в 1921 году Фрейд провел в рабочем отдыхе с комитетом в горах Харц в Северной Германии. Это был единственный раз, когда они отправились куда-то вместе. Абрахам, который знал эти места, играл роль проводника. Эйтингон, новый член, Ранк, Закс, Ференци и Джонс тоже были там. Они осматривали окрестности, гуляли (причем Фрейд, по словам Джонса, ходил «быстро и не уставал») и разговаривали.
Фрейд в то время в очередной раз увлекся оккультизмом и воспользовался случаем, чтобы прочитать коллегам статью, в конце концов получившую название «Психоанализ и телепатия», которую он написал тем же летом. Оригинальный текст Фрейда не имел названия. Статья была опубликована лишь после его смерти, и издатели дали ей поверхностное название, не соответствующее содержанию. В первый и единственный раз Фрейд обратился к телепатии.
Статья начинается со смелого заявления, что стимул к исследованию «психических сил, отличающихся от знакомого нам разума человека или животного» теперь «чрезвычайно силен». Это объяснялось послевоенным мнением, что жизнь на земле как бы обесценилась, и возникающим сомнением в научной однозначности, вызванным, например, эйнштейновской теорией относительности. Психоаналитику нужно быть настороже и не утратить свою беспристрастность. И тем не менее, по словам Фрейда, мало сомнений в том, что при рассмотрении оккультных феноменов «очень скоро мы придем к тому, что некоторая часть из них подтвердится». Какая именно, он не говорит.
Он упоминает о спиритизме и об угрозе психоаналитическим методам, которая возникнет, если так называемым «духовным существам» станут доступны «абсолютные объяснения».
Так что от методов анализа тоже откажутся, если будет надежна вступить в прямой контакт с действующими духами с помощью оккультных процедур — точно так, как человек готов отказаться от кропотливой и однообразной работы, если есть надежда разбогатеть в один прием с помощью удачной сделки.
Сделав шаг в неисследованном направлении, Фрейд тут же отступает, объявляя, что «мое личное отношение к этому материалу остается лишенным энтузиазма и двойственным», и остальную часть лекции обсуждает примеры предсказания будущего и передачи мыслей. Он забыл рассказать об одном эпизоде, который произвел на него впечатление «Этот эпизод связан с английским врачом Форсайтом, австрийским пациентом, который увлекался „Сагой о Форсайтах“ Голсуорси, и различными совпадениями имен и мыслей», и тут же обратил на это внимание своей крошечной аудитории, говоря, что это подтверждает, что «я обсуждаю тему оккультизма под давлением огромного сопротивления».
Фрейда не слишком беспокоили его размытые взгляды на оккультное. Еще три следующие статьи были посвящены этой теме и не содержали никакой конкретной информации. Нам приходится довольствоваться его замечанием, сделанным в 1933 году: «Возможно, у меня тоже есть тайная склонность к чудесам».
После отдыха в горах Харц комитет вернулся к своей задаче восстановления движения. Внутренний круг по-прежнему играл важнейшую роль, но психоанализ в общем приобретал более жесткую организацию. Вопросы, которые всегда решались в зависимости от личных предпочтений и необходимости подчиняться желаниям Фрейда, теперь требовали создания руководств или даже правил. Можно ли гомосексуалистам становиться членами обществ, входящих в международную ассоциацию? Вообще-то нет, потому что гомосексуализм — это невроз, который мешает лечению неврозов пациентов, хотя прямого отказа таким людям нельзя было давать. Стоит ли привлекать неспециалистов в аналитики? Ответ всегда был утвердительным, но американцы настаивали на наличии медицинского образования, и Фрейд ничего не мог с этим поделать.
