Миронов - Лосев Евгений Федорович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Как боец Красной Армии, был плохой политик, он плохо разбирался в той политической атмосфере, которая его окружала, и как боец был прям в своих поступках. Человек цельный, у которого что на сердце, то и на деле, не скрывающий своих мыслей. В беседе с Мироновым в камере № 19 он выразил сожаление, что вся его переписка попала сюда. Я, между прочим, позволил себе нарушить его желание и прочел в его письмах одну замечательную фразу, в которой он весь. Он пишет любимой женщине: «Принадлежи мне вся или уйди от меня». В этой коротенькой фразе сказалась вся натура Миронова. Никаких темных, недоговоренных мыслей. В боях он отдавался им всецело, думая только о Советской России, он не изменил своим принципам, боролся за Советскую власть, стремился ее поддержать; когда же он оглянулся кругом и увидел, что на Советскую Россию надвигается большая беда, что в то время, когда Красная Армия и Красное казачество побеждает белогвардейцев путем страшных усилий, в тылу нарождается фронт, от которого Красная Армия может погибнуть, а с ней и вся Советская Россия. Беда, фактически доказанная здесь путем свидетельских показаний, что «на Дону со стороны внутреннего управления дело обстоит неладно», что там происходили большие бесчинства, от которых могли погибнуть все успехи нашей доблестной Красной Армии. Миронов, видя все это и чувствуя, что все эти ошибки необходимо исправить как можно скорее, пишет Ленину докладную записку, где указывает на творящиеся на Дону безобразия. Он кричит: «Беда идет». Но голос его слабо слышен. Ему говорят, что в центре не забывают Дона, издают приказы. Но дело-то ведь не в том, чтобы только издавать приказы, а в том, что все эти безобразия продолжаются, несмотря ни на какие приказы. Верный себе, Советской России, Миронов из глубины души кричит: «Так нельзя дольше жить, помогите, сделайте что-нибудь для облегчения создавшегося положения!» – бросается туда-сюда, но его, верного сына Советской России, гонят с фронта, говорят ему: «Иди в тыл, сиди в Саранске на тыловой работе». Поручают ему формирование корпуса. Миронов не видел в этом поручении почетной ссылки, он еще верил и надеялся, что в нем ценят старого, опытного бойца и дадут ему возможность еще раз помочь Красной Армии своим опытом и знанием Дона. Он этого не понял, изумленный, нравственно истерзанный нечеловеческой борьбой, которая вконец расшатала его нервную систему; ряд свидетельских показаний говорит нам о том, что в Саранске Миронов производил впечатление нервно расстроенного человека. Миронов – эта цельная натура. Зачудил. Вот взгляд на то, что произошло с Мироновым по выходе из Саранска. Его сердце – сердце старого опытного бойца не могло быть спокойно, когда он видел, что положение на фронте опасно, что корпус его задерживается в тылу. Он пошел больной, непонятый; он не исполнил данного ему приказа – не выступать на фронт. И с этой точки зрения нужно понять все действия Миронова, а не подходить к ним с теми широкими политическими предложениями, с какими подходил обвинитель. Какую же можно приписать Миронову борьбу с Советской властью, когда он с самого начала возникновения Советской власти защищает ее и борется за нее?! Достаточно только прочитать между строк во всех его печатных произведениях, и можно убедиться, что он все время говорит – любовно надо подходить к проведению Советской власти на местах, нужно подходить постепенно, не надо излишеств, крайностей и безобразий, и Дон, реакционный Дон, воспитанный самодержавием Дон, поймет Советскую власть и станет верным сыном Советской России. Вот причина всего этого дела, и не нужно искать здесь каких-то заговоров и скрытых поступков. А если вы поймете это и посмотрите с этой точки зрения, то вы и отнесетесь к нему не как к обвиняемому, а как к человеку, как к бойцу, набедокурившему скверное дело. Что же случилось после неисполнения Мироновым военного приказа?.. Миронов выступает на фронт, но, как он говорит, никаких стычек с войсками Советской власти, он всячески избегает столкновения с советскими войсками; он уходит на донской фронт, на борьбу с Деникиным, и все его декларации и заявления одним только и дышат, что нужно биться с Деникиным. Старый боец заскучал на покое, пошел служить Советской России, правда, не исполнив военного приказа – не идти на фронт. Он шел на фронт сражаться.
Нужно признать, что это движение, руководящее Мироновым, вызвано действительно исторической обстановкой на Дону, действительно тяжелыми событиями и безобразиями, творимыми на Дону. Из истории мы знаем, как лучшие сердца не могли молчать, видя вопиющие несправедливости в своей стране. Мы знаем, как наш великий мыслитель Толстой закричал: «Я не в силах больше молчать», так и Миронов, будучи не в состоянии равнодушно смотреть на безобразия, чинимые на Дону, закричал от всего сердца, и его услыхали. И кто знает, не было ли вызвано этим криком известное обращение центра к казакам. И мы знаем, что за последнее время политика Советской власти изменилась по отношению к казачеству. Все это говорит за то, что Миронов был исторически прав, закричав, что дальше так не может продолжаться! Миронов закричал, и крик его пробудил к излечению одной из язв Советской России. В этом его заслуга, и за это его можно помиловать».
19
Миронову казалось, что защитник зря просит судей помиловать его. За что, позвольте спросить, «миловать»?.. Если послушать злобного и кровожадного Смилгу, то Филипп Козьмич – злейший враг революции и Советской власти. Послушать защитника, то Миронов, оказывается, – «лев революции». Кто же он на самом деле? Каков его истинный характер? Мужественный и совестливый, пришедший в революцию не из-за корысти и чинов, не из-за голодного и беззащитного бесправия, а по убеждению, девиз которого в жизни – правда. За все годы войн – русско-японской, империалистической и гражданской – ни одного недостойного поступка не совершил. И в гражданскую? Да и в ней, братоубийственной, как это ни странно. Бой – тут с обеих сторон царствует беспощадность. Но после, когда люди приходят в себя и начинают в память приходить, ведь он отпускал домой раненых и пленных. А это что-нибудь да значит для людей, приготовившихся к смерти. А как поступал Якир, допустим, и его учителя – Свердлов, Троцкий, Ходоровский, Гиттис, Френкель? Убивать всех – и пленных и раненых. Даже процентное уничтожение казаков... До такой дикости могли дойти только инородцы! И за это им – слава и памятники от русского народа? Где же предел уничижения человека как такового?! И так целый народ, как на иконы, может молиться на своих палачей? Это что такое надо с ним сделать, чтобы превратить его в послушное стадо?!. Гордых, свободолюбивых, мужественных сынов Дона...
И вот судят одного из храбрейших и достойнейших. Судят, как бандита и изменника Дона. А он влюбленный в этот самый Дон и против него не совершил даже в мыслях ни одного недостойного деяния.
Какое-то дикое зрелище представляет этот суд. Честнейшего донского казака Филиппа Козьмича Миронова судят за то, что он вопреки запрету этого самого Смилги выступил на фронт. Рвался на фронт, а его за это приговаривают к смертной казни. Это равносильно тому, что портрет палача повесили в передний угол горницы и заставили на него молиться... Значит, троцкистам не нужна была победа над контрреволюцией?! Им нужно было продолжение бойни. Продолжение самоистребления донских казаков. Самоистребление русского народа. Как сам «вождь» Троцкий выразился, чтобы «железной рукой загнать человечество к счастью!!!». Разве не может быть подвластен народ этим извращенным человеческим натурам? Подвластен и он, казак Миронов? Вот сегодня или завтра на рассвете шлепнут его, и поминай как звали... Где же та грань между борьбой за свободу и счастье народа и кощунственной оглупленностью великой идеи? Кто позволил инородцу Смилге устраивать счастье русского народа? Жестоко и прямолинейно спрашивал себя Миронов, потому что он являлся представителем этого самого народа, которому Смилга уготавливал «счастливое будущее». Да не хочет он, Миронов, из таких липких, волосатых рук получать счастье. Не хочет! И не будет. Уж лучше пулю в лоб, чем пресмыкаться перед инородцами. Он сохранит честь и достоинство и умрет свободным и несломанным. Придет время, и люди рассудят, кто был истинным борцом за свободу, а кто незваным явился загребать себе удачу. А почему приблудившемуся Смилге не стыдно чужой хлеб есть, да еще и командовать хозяевами? Значит, он никчемный человек, и руки у него загребущие на чужое добро. Он что же, в России останется до конца дней своих и будет обучать «туземцев», как жить, дышать и быть счастливыми?.. Чушь. Было бы мудро и разумно прийти к народу и поучиться у него, как жить по совести. А он пришел и начал командовать. И не стыдится.
