Памятное. Новые горизонты. Книга 1 - Громыко Андрей Андреевич (читать книги бесплатно .txt) 📗
Мы, конечно, все же сказали то, что собирались сказать, изложили нашу позицию о необходимости оказания реальной помощи новым независимым африканским государствам.
– Необходимо их защитить от происков и нажима империалистических стран, – говорили мы. – Это особенно относится к бывшим бельгийским колониям.
После этой встречи Соболев, формулируя свое впечатление от беседы с Хаммаршельдом, полушутя-полусерьезно спросил:
– Какие же это он таблетки проглотил, готовясь к разговору с нами, чтобы так возбудить себя?
Хаммаршельд любил позу. В дни работы XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 1960 года, когда его подвергли критике за пособничество колонизаторам, он заявлял:
– Я не останусь ни одного дня на своем посту, если увижу, что моя работа не приносит пользы ООН.
Конечно, на практике он действовал по-иному. Слова – одно, а дела его оказались совсем другими.
Как политическому деятелю Хаммаршельду явно хотелось выглядеть львом. Но он таковым не стал. К концу своей трагически закончившейся жизни Хаммаршельд в политическом отношении оказался банкротом.
Памятник, установленный ему у входа в главное здание ООН на Ист-Ривер, изображает пробитое чем-то сердце. Возможно, это и так. Тайна художественного творчества не всегда всем понятна, а порой, видимо, непонятна и самим художникам. Я много раз видел этот памятник. При взгляде на него у меня никогда не возникало ассоциаций ни с пробитым, ни с целым сердцем. Просто большой кусок гранита с отверстием посередине.
Урок Трюгве Ли и тем более Дага Хаммаршельда кое-кого и кое-чему научил. Научил прежде всего тому, что надо находить на пост Генерального секретаря ООН человека, который был бы известен своей порядочностью и понимал, что выполнять функции он может лишь в том случае, если будет беспристрастен, объективен.
Выбор нового Генерального секретаря ООН потребовал немало хлопот и времени. Процедура в известном смысле напоминала ту, которой некогда пользовались русские цари, с пристрастием выбиравшие себе спутниц жизни.
Древний порядок бракосочетания московских государей недаром называли всенародным выбором царской невесты. Во все города и веси Русской земли рассылались грамоты служилым людям с наказом вести дочерей подходящего возраста и личных достоинств в город «для смотрин». «А который из вас дочь-девку у себя утаит и к боярам нашим не повезет, тому быть от государя в великой опале и казни…» – писалось в грамотах. В городах окольничьи или дворяне с дьяками заодно с местными властями отбирали лучших. Избранницы отправлялись в Москву. Красавицы из красавиц, по мнению бояр, – а таких оставалось десять – представали «пред очи» самого жениха. Царь всякой дарил платок, расшитый златом и сребром, унизанный жемчугом, и ту, которая ему понравилась, отбирал, а всех остальных отпускал и жаловал вотчинами и деньгами.
Конечно, на Генеральной Ассамблее отпавших кандидатов вотчинами и деньгами не жаловали, но зато избранный Генеральный секретарь получал доверие государств – участников ООН, в том числе всех пяти постоянных членов Совета Безопасности. Так что полного тождества здесь, очевидно, нет. И это явно в пользу генеральных секретарей.
В тот раз при выборе Генерального секретаря ООН все остановились на бирманском дипломате У Тане. Генеральная Ассамблея ООН по рекомендации Совета Безопасности избрала его сначала, в 1961 году, исполняющим обязанности Генерального секретаря, а затем, в 1962 году, Генеральным секретарем.
Я знал У Тана задолго до его избрания на этот пост. Он был тогда на положении заместителя министра иностранных дел и пользовался известностью как деятель, близкий к тогдашнему премьеру Бирмы У Ну, который немало способствовал развитию советско-бирманских отношений. У Тан обладал европейскими манерами, являлся дипломатом, жившим на английский лад.
Лет через пять после того, как У Тан стал Генеральным секретарем ООН, он в разговоре со мной признался:
– Мой «медовый месяц» в этой Организации, видимо, заканчивается.
Я тогда несколько удивился, так как по его поведению ничего подобного никто не замечал. А У Тан сказал:
– В Секретариате ООН работает армия граждан США, многие из которых – сотрудники спецслужб. Они постоянно заявляют, что я к США несправедлив.
Он очень сокрушался по этому поводу.
– На самом же деле, – отметил У Тан, – этого нет. Они хотят добиться, чтобы я вел себя необъективно в отношении СССР и других социалистических стран.
Схожие мысли У Тан высказывал и в последующем. Но, как человек осторожный, нейтралистского склада, он сумел продержаться на своем посту до 1971 года, когда по болезни, оказавшейся неизлечимой, ушел в отставку и вскоре умер.
Курт Вальдхайм – политический деятель Австрии, страны признанного нейтралитета, закрепленного договором, под которым стоит и подпись Советского Союза, – стал четвертым Генеральным секретарем ООН. До того как очутиться у пульта этой Организации, Вальдхайм получил солидный опыт во внешних делах: являлся представителем своей страны в ООН и министром иностранных дел Австрии.
Пятый Генеральный секретарь ООН – перуанский дипломат Хавьер Перес де Куэльяр – находится на этом посту второй срок. Ему предстоит пройти свой путь по бурному политическому морю, в котором больше опасных рифов, чем тихих гаваней. Он и идет, с успехом, по-солидному.
Для генеральных секретарей важной сферой деятельности является соблюдение Устава ООН. Это – сама по себе ответственная и важная задача.
Выше показано, какая серьезная политическая борьба происходила вокруг Устава ООН, когда его вырабатывали. И все же те вопросы, по которым, несмотря на ожесточенные баталии, удалось принять решение, нет-нет да и возникают вновь.
Мы не раз задавали противникам принципа единогласия вопрос:
– А как же быть в том случае, если державы – постоянные члены Совета Безопасности окажутся на разных сторонах при голосовании по крупному вопросу войны и мира? Неужели нужно исходить из того, что держава или державы, не набравшие необходимого большинства голосов, должны капитулировать, если они даже правы?
На эти вопросы критики либо не отвечают, либо заявляют:
– Да, но ведь государство или государства, не получившие необходимого большинства, должны выполнить решение, принятое большинством.
– А если держава, находящаяся в меньшинстве, не согласна с этим решением, что тогда? – спрашивали мы.
Ответа на этот вопрос у критиков нет. Почему его нет? Потому что тогда может быть война, так как большинством голосов решались бы не только вопросы мирного урегулирования, но и вопросы принудительных мер, в том числе применения военной силы. Организация, в которой закреплялся бы такой порядок, существовать не может, она перестала бы быть жизненной и сама сгорела бы в огне войны вместе со своим Уставом.
Но эта проблема имеет и другой аспект, говорящий не в пользу критиков нынешнего Устава. Хорошо известно, что в Совете Безопасности ООН, где действует принцип единогласия, рассматривалось много конфликтов и спорных проблем, участниками которых в большинстве случаев являлись государства, не пользующиеся правом вето. Эти страны много раз сами обращались к Советскому Союзу с просьбой защитить их от возможных несправедливых, навязываемых империалистическими государствами решений. Особенно часто такие случаи возникали при рассмотрении проблем Ближнего Востока.
СССР выступал в защиту законных требований народов этих стран, и мир рукоплескал ему. А ведь некоторые государства, обращавшиеся к Советскому Союзу, до этого поносили последними словами принцип единогласия!
Деятельность ООН, практика обсуждения вопросов в Совете Безопасности показали, что право вето необходимо ООН. Без этого она превратилась бы давно в груду развалин. Это хорошо понимали лидеры трех держав, которые пришли в Ялте к договоренности по вопросу о порядке принятия решений в Совете Безопасности.
Добрая память о Мануильском
На конференции в Сан-Франциско, а также на первых четырех сессиях Генеральной Ассамблеи ООН и ряде других международных форумов делегации Советской Украины неизменно – вплоть до ухода на пенсию в 1953 году – возглавлял Дмитрий Захарович Мануильский. Мне приходилось работать с ним вместе.
