Множественные умы Билли Миллигана - Киз Дэниел (книги txt) 📗
Билли сошел с крыльца клиники и заметил двоих мужчин в машине напротив входа. Он подумал, что они кого-то навещают. Но когда он перешел дорогу, машина проехала мимо него. Обогнув здание, Билли снова ее увидел.
Он пошел через свежескошенное поле, направляясь к пешеходному мосту через ручей, протекающий на границе территории клиники. В четвертый раз Билли увидел машину, когда она повернула на Деари-лейн, дорогу между ручьем и гостиницей, по которой он должен будет пройти после моста.
Когда он ступил на мост, окно машины опустилось и из него высунулась рука с пистолетом. Кто-то крикнул:
– Миллиган!
Билли застыл на месте.
Он распался.
Рейджен мгновенно повернулся и прыгнул в ручей. Пуля просвистела мимо. Второй выстрел – опять мимо. И еще один. Рейджен схватил со дна ручья сломанную ветку, вскарабкался на берег и, пользуясь ею как дубинкой, вдребезги разнес заднее стекло машины, прежде чем она успела отъехать.
Он долго стоял там, дрожа от гнева. На том мосту Учитель замер – слабый и нерешительный. Если бы не его мгновенная реакция на пятне, все они были бы уже мертвы.
Рейджен медленно направился обратно в клинику, обсуждая с Алленом и Артуром, что делать. Надо сказать доктору Колу: здесь, в клинике они представляют собой легкую мишень; в любое время Билли может быть найден убитым.
Аллен рассказал об инциденте доктору Колу. Он доказывал, что сейчас более чем когда-либо были важны отпуска, потому что он должен найти место, где будет в безопасности до слушания его дела в Ланкастере, когда отменят решение о его виновности. Потом он сможет уехать из Огайо и поехать в Кентукки на лечение к доктору Корнелии Уилбур.
– Важно, – сказал Артур Аллену, – чтобы никто не узнал об этом нападении. Если эти люди ничего не прочитают в газетах, это собьет их с толку. Они будут бояться, что Билли что-то готовит.
– И писателю не скажем? – спросил Аллен.
– Никому, черт возьми! Только доктору, – настаивал Рейджен.
– Хорошо. В час дня Учитель встречается с писателем. Кто будет от нас – Учитель?
– Не знаю, – сказал Артур. – Ты же видишь, Учитель ушел. Думаю, ему стыдно, что он растерялся на мосту. Иди ты, Аллен.
– А что я скажу писателю?
– У тебя язык хорошо подвешен, – заявил Рейджен. – Представь себе, что ты и есть Учитель.
– Он сразу узнает!
– Не узнает, если ты скажешь ему, что ты Учитель, – сказал Артур. – Он тебе поверит.
– Ты предлагаешь соврать?
– Писатель расстроится, если узнает, что Учитель опять «распался» и исчез. Они ведь подружились. И потом, мы не можем поставить под угрозу книгу. Значит, все должно идти так, как до покушения на жизнь Билли.
Аллен покачал головой:
– Вот уж не думал, что ты заставишь меня врать.
– Если это делается с целью уберечь кого-то от беды, – сказал Артур, – тогда это не ложь. Ну, может быть, не совсем ложь.
Но во время встречи писателя насторожили манеры Билли. Он казался слишком самоуверенным, говорливым и требовательным. Билли сказал, что его всегда учили ожидать худшего и надеяться на лучшее. Теперь его надежды стали диаметрально противоположными. Он был уверен, что его отошлют обратно в тюрьму.
Писатель почувствовал, что перед ним не Учитель, но не был полностью уверен. Приехал адвокат Билли, Алан Голдсберри, и писатель почувствовал, что это Аллен объясняет адвокату, почему он хочет составить завещание, оставив все своей сестре:
– В школе был один забияка, вечно лез ко мне. Однажды он хотел побить меня, но не стал. Позднее я узнал, что Кэти отдала ему свои последние двадцать пять центов, чтобы он меня не трогал. Я этого никогда не забуду.
В те выходные у Кэти Денни и Томми рисовали на стене, а Аллен с беспокойством думал о предстоящем судебном слушании в Ланкастере. Если его оправдают и доктор Кол пошлет его в Кентукки, он знал, что доктор Уилбур ему поможет. А что, если судья Джексон не оправдает его? Что, если ему предстоит провести остаток своей жизни в клиниках для психических больных и в тюрьмах? Администрация штата посылала в клинику счета за его лечение, свыше ста долларов за день. Они хотели отнять все его деньги, хотели, чтобы он сломался.
В субботнюю ночь Миллиган никак не мог уснуть. Около трех утра Рейджен вышел на улицу, тихо вывел мотоцикл из дома. В долину пробирался туман. До рассвета он хотел проехаться, лучше всего в сторону дамбы Логан.
Больше всего он любил ночной туман – самый густой туман в самой темной ночи: где-нибудь в чаще леса или на берегу озера, когда передний план словно уходит в никуда. Три часа утра было его любимым временем.
Доехав до верхнего края дамбы – узкой кромки, на которой могло поместиться только колесо мотоцикла, он выключил фару. Отражение света в тумане будет его ослеплять. С выключенной фарой он видел черноту с обеих сторон, а в середине – светлую полоску дамбы. Он вел колесо по середине. Было опасно, но сейчас ему и нужна была опасность – вновь требовалось что-то победить. Не обязательно кулаком или пистолетом – неважно как, но он вынужден был совершать что-то опасное, ощущать поток адреналина. И побеждать!
Раньше он никогда не ездил по верхнему краю дамбы. Он не знал, какова ее длина, не мог так далеко видеть. Но ехать нужно быстро, чтобы не свалиться на сторону. Жутко, но, черт возьми, стоит попытаться!
Рейджен рванул с места и погнал по узкой полоске. Благополучно добравшись до конца, он развернулся и поехал обратно. А потом мчался по шоссе, что-то кричал под рев мотора, плакал, и слезы катились по его щекам, сдуваемые встречным ветром.
Рейджен вернулся домой, и ему приснился сон, что в него стреляли и он умирал на мосту, потому что Учитель растерялся и позволил им всем умереть.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
• 1 •
В понедельник, 17 сентября, в день слушания, когда писатель шел по коридору отделения" интенсивной терапии и увидел ожидавшего его Билли, по улыбке, ясному взгляду и кивку головы стало ясно, что перед ним вновь стоит Учитель. Они с удовольствием пожали друг другу руки.
– Рад встрече, – сказал писатель. – Давно не виделись, а?
– Много всего случилось за это время.
– Тогда поговорим? Пока не пришли Голдсберри и Томпсон.
Они вошли в небольшую комнату, и Учитель рассказал писателю о покушении, о «распаде», о том, что Аллен арендовал спортивную машину, чтобы уехать в Лексингтон лечиться у доктора Уилбур, как только судья отзовет решение о виновности.
– Кто говорил со мной весь этот месяц, выдавая себя за Учителя?
– Аллен, – признался Миллиган. – Извините. Артур сказал, что вы расстроитесь, узнав, что я опять «распался». Эмоции других обычно его не касаются. Я думаю, на трезвость ума Артура повлияло покушение.
Они беседовали, пока не пришли Голдсберри и Томпсон, а потом все вместе поехали в Ланкастер, в суд округа Фэрфилд.
Голдсберри и Томпсон предъявили суду письменные показания под присягой, которые дали доктора Джордж Хардинг, Корнелия Уилбур, Стелла Кэролин и Дэвид Кол, а также психолог Дороти Тернер. Все они единогласно заявили, что «с точки зрения медицины есть уверенность», что Билли Миллиган при нападениях в придорожных местах отдыха и при ограблении аптечного магазина Грея в декабре 1974 года и в январе 1975 года был психически больной множественной личностью. Они считали, что в то время он, вероятно, был не в состоянии помогать адвокату Джорджу Келлнеру в своей защите.
Окружной прокурор Фэрфилда, мистер Льюз, вызвал только доктора Гарольда Т. Брауна, который показал под присягой, что он лечил Билли, когда тому было пятнадцать лет, и поместил его в государственную клинику в Коламбусе на три месяца. Он сказал, что в свете последних достижений медицины изменил бы поставленный им тогда диагноз: истерический невроз с пассивно-агрессивными проявлениями – на новый диагноз: диссоциативное нарушение с возможной множественностью личности. Однако Браун показал на суде, что он был направлен прокурором в Афины, чтобы побеседовать с Билли, и во время этого визита Билли Миллиган казался сознающим свои поступки. Браун сказал, что Миллиган в действительности мог и не быть множественной личностью, поскольку множественные личности не предполагают знание о поступках других «я».
