Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
1-й Белорусский был наиболее мощным из четырех фронтов, начинавших операцию «Багратион». Только в войсках его правого фланга на 20 июня насчитывалось 435 тысяч солдат и офицеров, почти 1300 танков и самоходных установок, почти 7,5 тысячи орудий и минометов.
Надо сказать, что гитлеровское командование не ожидало удара такой силы на этом участке фронта. Германский генеральный штаб предполагал, что здесь будет нанесен лишь вспомогательный удар, направленный на то, «чтобы ввести в заблуждение германское командование относительно направления главного удара и оттянуть резервы из района между Карпатами и Ковелем». Исходя из этого ошибочного предположения, фашистское руководство сконцентрировало основные силы к югу от Полесья.
Предполагая, однако, что советские войска могут наступать и в Белоруссии, немцы сделали все, чтобы создать здесь сильную, глубоко эшелонированную оборону.
Главный оборонительный рубеж перед войсками 1-го Белорусского фронта состоял из сплошной полосы укреплений глубиной 6, а местами и 8 километров. В полосе имелось пять-шесть линий траншей, тянувшихся вдоль фронта. Все они соединялись между собою ходами сообщений, служившими одновременно и отсечными позициями.
Первая траншея, отрытая в полный профиль, имела много одиночных и парных стрелковых ячеек, пулеметных площадок, вынесенных вперед на 5—6 метров. В 80—100 метрах от траншеи немцы установили проволочные заграждения в один-два, а то и в три кола. Промежутки между рядами проволоки были сплошь заминированы. Далее, в глубине обороны, одна за другой тянулись траншеи: вторая — на удалении 200—300 метров от переднего края, третья — в 500—600 метрах, затем четвертая и в 2—3 километрах пятая траншея, которая прикрывала огневые позиции артиллерии. Проволочных заграждений между траншеями не было, лишь около дорог располагались минные поля.
Блиндажи, где укрывались солдаты, находились позади траншей. Были построены и долговременные огневые точки, главным образом дерево-земляные. Для устройства огневых точек немцы часто использовали башни танков, зарытых в землю. Легко вращавшиеся на 360 градусов башни обеспечивали круговой обстрел. В заболоченных местах, где рыть траншеи было невозможно, противник сооружал насыпные огневые точки, стенки которых укреплялись бревнами, камнями и засыпались землей.
Все населенные пункты были превращены немцами в узлы сопротивления. Особенно мощно был укреплен Бобруйск, вокруг которого имелись внешний и внутренний укрепленные обводы. Дома, подвалы, хозяйственные постройки на окраинах города были приспособлены к обороне. На площадях и улицах имелись железобетонные укрепления, баррикады, колючая проволока, заминированные участки.
Если учесть, что все эти укрепления располагались в крайне сложной для наступления местности, изобиловавшей болотами и лесами и затруднявшей использование тяжелой техники, особенно танков, то станет ясным, почему гитлеровцы рассчитывали отсидеться, отбить наступление советских войск. Как показали события, у них не было для этого ни малейших шансов.
В последние дни перед наступлением Рокоссовский вновь объехал войска, проверяя, все ли готово. Побывал он и на левом крыле фронта, которому предстояло вступить в дело позднее. В эти дни состоялось его знакомство с 1-й польской армией. В последующем судьба на несколько лет свяжет Рокоссовского с возрожденным Войском Польским, и важно подчеркнуть, что он был тем военачальником, под чьим командованием польские дивизии делали первые шаги в совместной борьбе с врагом.
Еще в 1941—1942 годах на территории СССР по договоренности с польским эмигрантским правительством в Лондоне была создана армия из поляков. Возглавил ее генерал довоенной Польши Владислав Андерс. Он, как и большинство офицеров армии, был настроен резко антисоветски. После того как Советское правительство помогло вооружить, обмундировать и обучить армию Андерса, руководители ее не пожелали принять участие в боях против немцев и в августе 1942 года, в момент, когда советские солдаты отражали наступление гитлеровцев на Сталинград, вывезли уже готовые к бою дивизии в Иран, а затем на Ближний Восток.
Но в СССР оставалось еще очень много поляков — патриотов, понимавших, что единственный возможный путь возрождения польского государства — это путь совместной борьбы с гитлеровскими захватчиками, плечом к плечу с советскими людьми. С мая 1943 года в СССР, в военных лагерях Сельцы под Рязанью, шло формирование 1-й польской армии. Первая дивизия этой армии, пехотная дивизия имени Т. Костюшко, в октябре 1943 года приняла боевое крещение в боях под белорусским местечком Ленине. К концу апреля 1944 года 1-я польская армия была уже в основном сформирована и 29 апреля приказом Ставки Верховного Главнокомандования передана в оперативное подчинение командующего 1-м Белорусским фронтом. В этот день командующий армией генерал Зигмунд Берлинг получил приказ Рокоссовского, в котором армии предписывалось скрытно от противника сосредоточиться к 15 мая северо-восточнее Луцка. «С выходом в указанный мною район армии составить резерв фронта, приступить к боевой подготовке, к боевому сколачиванию частей и созданию запасов основных видов материального обеспечения», — гласил приказ Рокоссовского.
Сосредоточение армии несколько задержалось, но вот теперь уже все ее соединения были на месте, и Рокоссовский ехал с ними знакомиться. Он волновался, и волнение это было естественным. За долгую военную жизнь ему никогда не приходилось думать о том, что под его руководством будет находиться столь большая воинская единица, состоящая из поляков, что его войска будут здесь, на пороге польских земель, готовиться к освобождению польского народа от ига захватчиков.
Рокоссовскому понравились и командиры будущего Войска Польского — генералы Зигмунд Берлинг, Александр Завадский, Кароль Сверчевский, Владислав Корчиц, — и солдаты. Все они горели одним желанием — скорее сразиться с врагом, который уже почти пять лет терзал Польшу. Одного желания, однако, здесь было мало, и Рокоссовский видел, что польским частям и соединениям еще необходимо время для подготовки. Поэтому они до середины июля оставались в резерве фронта. Пробыв несколько дней среди польских товарищей, Рокоссовский поспешил вновь на правый фланг своего 700-километрового фронта.
Все было готово к началу наступления. Об этом Рокоссовский говорил с Жуковым, продолжавшим работу по координации деятельности армий фронта. Оба они пришли к выводу, что все в порядке. Дружная, целенаправленная и согласованная деятельность этих крупнейших военачальников нашей армии, во взаимоотношениях которых определяющим моментом было высокое стремление к единой цели — к победе над врагом, принесла свои результаты: 1-й Белорусский фронт был готов к наступлению.
Жуков решил ехать в 3-ю армию Горбатова, чтобы наблюдать за ходом боевых действий. Рокоссовский собирался отправиться в 28-ю армию А. А. Лучинского.
— Мы вам подадим руку помощи через Березину, — шутил на прощание Жуков, — вытащим вас из этих болот.
— Как знать, как знать, — улыбался Рокоссовский. — Желаю успеха!
Наступление войска 1-го Белорусского фронта начали утром 24 июня двухчасовой артиллерийской подготовкой. По 200 и более орудий на километр фронта располагались на участках прорыва. Они молотили гитлеровскую оборону, затем в наступление перешли пехота и танки. Северная группировка — 3-я и 48-я армии — в этот день, к сожалению, смогла лишь захватить первую и вторую траншеи врага.
Гораздо успешнее шло дело в полосе 65-й армии. Уже в первой половине дня оборона противника была прорвана, и генерал Батов ввел в прорыв 1-й гвардейский танковый корпус М. Ф. Панова. Вскоре Рокоссовский получил донесение от командарма-65: «Прорыв закреплен надежно. Танковый корпус, не встречая сильного сопротивления, идет к населенному пункту Брожа, обтекая с юга и запада бобруйский узел сопротивления».
Это сообщение, видимо, показалось преувеличенным Жукову. Вскоре Батов получил телеграмму: «Лично доложите действительную обстановку перед фронтом армии. Жуков». Когда же Батов вновь сообщил о крупном успехе его войск, телеграф отстучал короткую фразу: «Приеду смотреть сам».
