Моя последняя война (Афганистан без советских войск) - Гареев Махмут Ахметович (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Но может быть так и надо было поступать, как это сделала российская дипломатия? Итоги любой деятельности определяются их конечными результатами.
А что же в итоге получилось? Крушение правительства Наджибуллы способствовало еще большему расширению гражданской войны в Афганистане, где враждующие группировки истребляют друг друга, наносят большой урон населению, еще больше опустошают страну. В Кабуле и других районах гибнут в основном мирные жители. Разрушение страны и экономики продолжается. Идут жесточайшие расправы со всеми, кто так или иначе был связан с бывшим Советским Союзом или поддерживал Республику Афганистан. Функционировавшее в Кабуле в самые тяжелые времена советское (российское) посольство разрушено, а дипломаты, избравшие себе в Афганистане новых «друзей» были вынуждены бежать из страны. Отдача на расправу своего долговременного союзника подорвало доверие к России в Среднеазиатских республиках и других государствах.
Официальные деятели миссии ООН по оказанию международной помощи Афганистану приходят к выводу: «Настало время поиска более широкого и обстоятельного решения афганской проблемы. Моджахеды доказали, что они не в состоянии управлять страной». [95] Что ж прозрение наступает. Находясь с визитом в Туркменистане генерал Абдул Рашид Дустум признал, что в Афганистане есть силы, которые любой ценой хотят присоединить Таджикистан к Афганистану. В самом Афганистане появилось понимание, что эти «заинтересованные» силы несут смерть и разрушение не только в соседний Таджикистан, но и угрожают государственности самого Афганистана.
Пришедшие к власти в Афганистане силы и их вооруженные отряды начинают активно проникать в Таджикистан, в другие Среднеазиатские республики и не скрывая своих целей по установлению в них своего влияния, создавая серьезную угрозу на юге для всех стран СНГ. В итоге мы имеем на южных границах еще большую опасность, чем 15 лет назад, когда для устранения ее вводили войска в Афганистан. Не случайно афганскую войну все чаще стали называть «неоконченной войной».
На таджикско-афганской границе непрерывно идут бои, снова гибнут российские солдаты и офицеры. Приходится нести немалые расходы по содержанию там погранвойск усиленного состава, 201-й мотострелковой дивизии российской армии и многие другие политические, экономические и военные издержки. Мы снова получили войну, от которой хотели уйти.
На афганско-таджикской границе чуть ли не каждый день гибнут российские солдаты. Сам посол лишен возможности быть там, где ему положено — в столице Афганистана. Но он доволен. В упомянутом выше интервью он заявляет: «Сейчас же удалось заложить реальные основы на будущее: Афганистан не стал враждебным России». Получается, что убивают наших солдат и не позволяют послу быть в Кабуле представители «дружественного» нам государства или может (по новой терминологии) — «партнеры».
Конечно, все это не просто. И речь не идет о том, чтобы кого-то обвинять. Посол [96] тоже может быть поставлен в условия, когда трудно что-либо изменить, хотя не так уж сложно было предвидеть, что после падения правительства Наджибуллы, начнется еще большая междоусобица. Но когда вместо совместных раздумий и поиска ответов на сложные вопросы пытаются любой ценой защитить честь мундира и назвать черное белым, то мы никогда не извлечем должных уроков из того, что произошло в Афганистане.
Честный писатель Абдурашид Нурмурадов предлагает нам осудить прошлое и поставить черту под ним. А тут начинается еще одна афганская, а может быть и не только афганская война. Так мы никогда не перестанем каяться… И вновь возникает вопрос: во имя чего все это, почему все это стало возможным?
А все дело в том, что исторически так уже сложилось, что в нашей стране не принято, чтобы кто-то отвечал за внешнеполитические и вообще политические ошибки и проделки. И сейчас не с кого спросить за все, что произошло в результате непродуманной позиции в отношении Афганистана. Всегда очень много шума и эйфории по поводу необходимости решать все вопросы политическим путем. Но никаких серьезных усилий для этого, как правило, не предпринимается, с людей, отвечающих за это, не принято спрашивать за какие-либо результаты их деятельности. Смогли, сделали, не смогли — значит так тому и быть. Поэтому каждый раз все подводится к тому, что политический путь — это для красивых разговоров, а на практике единственно возможный путь — это военный.
Говорят, втягивание нашей страны в афганскую войну было преступлением. Но и такое ее окончание было серьезной ошибкой. В таких случаях принято напоминать слова Талейрана, что в политике ошибка хуже преступления. Вместо прежней войны мы получили новую, которая на южных подступах России только еще начинается.
Из афганского опыта вытекают весьма важные выводы и для военного дела. В связи с посещением Афганистана рядом командующих войсками военных округов генерал Б. Громов пишет: «Некоторые из наших военачальников основательно подзабыли, что такое боевые действия, а кое-кто и вообще никогда не принимал участия в реальном бою. Из командующих войсками округов на тот период лишь Язов, Беликов и Лушев прошли Великую Отечественную, да и то их боевой опыт весьма устарел». Далее он пишет, что «приезжие командующие больше интересовались внутренним порядком в расположении частей, а не опытом боевых действий. Приобретенным нами опытом по большому счету так никто и не интересовался, его просто игнорировали и не внедрили в изучение». [97]
Борис Всеволодович прав в том отношении, что опыт афганской войны уникален и он самым тщательным образом должен изучаться.
Но в принципе опыт любой войны никогда полностью не устаревает и устареть не может, если конечно, рассматривать его не как объект копирования и слепого подражания, а как сгусток военной мудрости, где интегрируется все поучительное и негативное, что было в прошлой военной практике, и вытекающие из этого закономерности развития и принципы военного дела. Из боевого опыта в таком понимании ни одну войну или сражение, как самых давних, так и самых новых, исключить невозможно. В истории не раз после большой или локальной войны пытались представить дело таким образом, что от прежнего военного искусства ничего не осталось. Но следующая война, порождая новые способы ведения вооруженной борьбы, сохраняла и немало прежних. По крайней мере, до сих пор в истории еще не было такой войны, которая бы перечеркнула все, что было в военном искусстве до этого.
Для использования в будущем нужен не просто состоявшийся опыт, не то, что лежит на поверхности, а те глубинные, подчас скрытые устойчивые процессы и явления, которые имеют тенденции к дальнейшему развитию, проявляют себя порою в новых, совершенно других формах, чем это было в предшествующей войне. Вместе с тем следует учитывать, что каждая последующая война все меньше сохраняет элементы старого и все больше порождает новое. Поэтому требуется критический, творческий подход к опыту любой войны, в том числе и к опыту афганской войны, где в немалой степени использовался и опыт Великой отечественной войны, (особенно в деле предметной боевой подготовки подразделений к каждому бою с учетом предстоящей конкретной боевой задачи) и было выработано много новых приемов ведения боевых действий в локальной войне в специфических условиях горно-пустынной местности.
Если отвлечься от политической стороны дела и брать только ее военную сторону, то акция СССР в Афганистане могла быть более успешной и безболезненной, если бы ввод советских войск был осуществлен более крупными силами.
Трудно спрогнозировать политические последствия более массированного вхождения в Афганистан, но со всей определенностью можно говорить о меньшем количестве человеческих жертв и материальных издержек. Можно было бы значительно раньше начать и вывод войск из Афганистана.
