Тайна гибели Лермонтова. Все версии - Хачиков Вадим Александрович (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Откуда такая патологическая ненависть к человеку, которого, по словам самого же Эрастова, он видел всего один раз, да и то мельком? Думается, немаловажную роль тут сыграло происхождение будущего священника. Сын деревенского дьякона, с трудом добившийся священнического сана, он вдруг оказался в вечно праздничной обстановке курорта. Ежедневно, особенно к вечеру, город наполнялся нарядной гуляющей публикой, среди которой выделялись блестящие гвардейские офицеры в ярких мундирах, непринужденно любезничавшие с приезжими и местными дамами.
Дамы, по его собственному признанию, очень волновали молодого человека. И потому в его отношении к приезжим офицерам явно преобладала зависть скромного, небогатого начинающего священника к блестящим сверстникам – баловням судьбы, которым доступны все радости жизни. И, надо полагать, узнав, что среди них особенно выделялся некий Лермонтов, отец Василий, даже не зная его, ощутил особую неприязнь к этому столичному счастливчику. Она многократно усилилась после греховного, с точки зрения ортодокса-священника, поступка – участия в дуэли, на которой он погиб.
Движимый злобой и завистью, Эрастов тут же написал кляузу на своего коллегу и в дальнейшем очень дурно отзывался о погибшем поэте. Даже через полвека после дуэли он говорил И. И. Дроздову, сыну известного пятигорского медика: «Лермонтов был злой, дрянной человек и погиб смертью, причисленной законом к самоубийству». Словом, «смиренный маленький попик», как Эрастов сам себя характеризует, постарался отомстить великому поэту.
В непосредственной близости к будущей усадьбе Эрастова расположен заповедный Лермонтовский квартал, в центре которого находится маленький домик под камышовой крышей – последний приют поэта. О его хозяине – немного позже, пока же – о других строениях.
В северо-восточном углу квартала стоит двухэтажный дом, который построил коллежский асессор Василий Уманов в начале 20-х годов. Летом 1841 года в нем жили однополчане Лермонтова – А. И. Арнольди, по Гродненскому гусарскому полку, и А. Ф. Тиран, по лейб-гвардии Гусарскому. Лермонтов не раз приходил туда – и в гости к приятелям, и для того, чтобы послушать игру на фортепиано также квартировавшей в просторном доме Уманова Александры Филипповны Бетаки – дочери плац-майора Унтилова и супруги пятигорского полицмейстера. Незадолго до дуэли, уезжая в Железноводск, Лермонтов подъехал к окну, около которого рисовал Арнольди, и простился с приятелем.
Заканчивая наш поиск домовладельцев Пятигорска, связанных с Лермонтовым и его окружением, отметим еще нескольких хозяев усадеб, расположенных в непосредственной близости к заповедному кварталу. Прямо напротив эрастовской усадьбы, на углу Большой Средней и Верхнего переулка (ныне ул. Карла Маркса и ул. Буачидзе), стоял домик «девицы Стенковской», где снимали квартиру Екатерина Быховец и ее родственница Обыденная.
Выше, по улице Большой Средней, находилось домовладение чиновницы Ильиной – в нем, по свидетельству А. Арнольди, поселились жена генерала Орлова и ее хорошенькие сестры – Ида и Поликсена Мусины-Пушкины, с которыми связаны встречи Лермонтова в последние дни пред дуэлью. К сожалению, неизвестно, где квартировали другие знакомые Лермонтова – юнкер Бенкендорф, поэт Дмитриевский. Но ясно, что жили они где-то поблизости, поскольку постоянно бывали у Верзилиных.
Рядом с маленьким домиком, где летом 1841 года Лермонтов снимал квартиру, на той же усадьбе стоит еще один дом, выходящий фасадом на улицу. В нем жил со своей семьей домовладелец Василий Иванович Чилаев (1798–1873). Он интересен нам как человек, волею судьбы оказавшийся довольно близко связанным с Лермонтовым и его окружением. Понимая, в отличие от других пятигорских обывателей, значение личности своего постояльца, Василий Иванович собирал все имеющее к нему отношение – данные о жизни в то последнее лето, стихотворные экспромты, им написанные, вещи, оставшиеся после гибели. Сумел раздобыть даже документы, касавшиеся приезда Лермонтова в Пятигорск и судного дела о дуэли. Все это бережно хранил почти тридцать лет и, в конце концов, передал писавшему биографию поэта П. К. Мартьянову.
Все ли, связанное с уважаемым Василием Ивановичем, нам ясно? Увы, далеко не все! Так, в одном из современных документов его называют «офицером Кабардинского егерского полка», а в «Высочайшем приказе» об очередном назначении указано «состоящий по кавалерии капитан Чилаев». Мы знаем, что капитанами кавалеристы могли быть только в драгунских полках – в остальных вместо капитанов были ротмистры. А драгунский полк на Кавказе имелся лишь один – Нижегородский. Стало быть, Чилаев служил в его рядах. Это, кстати, вполне согласуется с указанием в одной из биографических справок, что он воевал под командой А. Чавчавадзе, который в течение нескольких лет возглавлял знаменитый полк.
Другая «закавыка». В справочных изданиях указываются годы жизни Чилаева – 1798–1873. А в «Некрополе нескольких мест Кавказа», выпущенном в 1913 году, встречаем надпись, видимо скопированную с могильной плиты, которая гласит: «Отставной майор Василий Иванович Чилаев, 64 л. + 1873 г. Июня 1 Пятигорск». Выходит, хозяин «Домика» родился в 1809 году? Но как он тогда мог с 1816 года (дата, указанная в справочных изданиях) участвовать в экспедициях против горцев, походах в Турцию и Персию, воевать под командованием Чавчавадзе, а также Ермолова, Вельяминова, Сталя? Да еще иметь боевые награды и шпагу с надписью «За храбрость»? Непонятно!
И еще загадка. Считается, что Чилаев был женат на младшей дочери Василия Тимофеевича Уманова, своего соседа. Стало быть, его жена должна иметь отчество Васильевна. Но в материалах С. И. Недумова, отличавшегося необыкновенной скрупулезностью и точностью в обращении с документальными фактами, находим, что жену Чилаева звали… Антонина Тимофеевна. Значит, она сестра, а не дочь Уманова?
А вот вопрос, казалось бы, совсем простой, но, тем не менее, очень важный для нашего знакомства с Чилаевым: какую должность он занимал летом 1841 года? «Плац-адъютант пятигорского комендантского управления», – говорит Мартьянов. «Плац-майор (с янв. 1841 г.), служивший в пятигорской военной комендатуре», – утверждает «Лермонтовская энциклопедия». Так плац-адъютант или плац-майор? Несмотря на сходное звучание, это разные должности. А самое интересное – что лица, их занимавшие, нам хорошо известны: плац-адъютантом пятигорской комендатуры был поручик А. Г. Сидери, а плац-майором – подполковник Ф. Ф. Унтилов.
Кем же тогда был Чилаев? К счастью, узнать это помогает строка «Высочайшего приказа» от 3 января 1838 года: «Назначается пятигорский плац-адъютант, состоящий по кавалерии, капитан Чилаев командиром арестантской № 42-го (видимо, следует читать „номера сорок второго“) роты инженерного ведомства». Вот так: командир арестантской роты! Она явно располагалась в Пятигорске, иначе Чилаев вряд ли согласился бы на это назначение. Ведь совсем недавно он, женившись здесь, купил у родственников жены усадьбу с домиком, построил во дворе еще один – тот самый, знаменитый «средний» дом – и неплохо зарабатывал, сдавая квартиры приезжим. Командир арестантской роты находился в подчинении коменданта и, конечно, часто бывал там. Плац-адъютантом его стали называть, вероятно, в более поздние времена, узнав, что он когда-то действительно исполнял эту должность. Плац-майором же именовали, путая должность с чином, – видимо, к 1841 году Чилаев уже дослужился до майора.
Но это все мелочи, которыми можно пренебречь. А вот отношения Чилаева со своим постояльцем!.. Некоторые биографы Лермонтова уверены, что Василий Иванович вел двойную игру: относился к Лермонтову с неприязнью, и даже просил священника освятить квартиру, где поэт будто бы предавался оргиям с друзьями. И в то же время собирал о нем материалы. Зачем? Упирая на то, что Чилаев слишком хорошо знал подробности жизни Лермонтова, кое-кто из этого делает вывод, что домохозяин следил за своим постояльцем – либо по обязанности, либо по указанию жандарма Кушинникова. А документы из комендатуры, дескать, выкрал, чтобы изъять из них те, которые компрометировали его самого.
