Морской фронт - Пантелеев Юрий Александрович (бесплатные полные книги txt) 📗
Доложили командующему флотом. Он еще раз проверил все наши расчеты, резко бросил свой большой карандаш на карту.
— Все инструкции по боку, значит?
Дело в том, что кораблям, имевшим на борту мины, категорически запрещалось принимать топливо. Так было раньше. Но неписаные законы войны неумолимо входили в свои права. Покачав головой, Владимир Филиппович все же вынужден был подписать распоряжение.
В потерне становилось влажно и душно. Сменялись дежурные операторы, но они не уходили на отдых, а, выпив стакан крепкого чая, возвращались на свои посты, помогали товарищам: слишком много было работы.
Командующий флотом показывался ненадолго, чтобы принять доклады и отдать указания, и вновь уезжал: он успевал побывать и на кораблях, и на заседании ЦК Компартии и Совета министров республики.
Страна поднималась на войну. Флот уже принимал в свои ряды тысячи бойцов и командиров запаса, а также более двухсот судов из состава торгового и рыболовного флотов.
В 6 часов 30 минут мы получили указание из Москвы: «Флоту немедленно начать постановку оборонительных минных заграждений по плану прикрытия».
После обеда меня вызвал командующий и молча протянул бланк с текстом экстренной телеграммы Начальника Главного Морского штаба. Нам приказывалось «ставить мины круглосуточно, использовать все, что можно: эсминцы и лидеры…».
Мы собирались это делать еще два дня назад. А теперь флот не нуждался в подталкивании. Сложная машина минного хозяйства закрутилась и работала полным ходом.
Некоторое время спустя я разговаривал по ВЧ с заместителем Наркома ВМФ адмиралом Л. М. Галлером. Это был тактичный обаятельный человек, умудренный большим житейским опытом — он служил еще на царском флоте. Галлер отличался величайшей пунктуальностью и исполнительностью. И на этот раз он спешил передать приказание, полученное сверху:
— Товарищ Пантелеев! Надо принять все меры к быстрой постановке мин заграждения… Пожалуйста, доложите об этом комфлоту.
— Есть! Доложу! — сказал я и не сдержался: — Лев Михайлович, сколько раз мы просили разрешения начать минные постановки! Но нам отказывали. А теперь торопят со всех сторон, будто мы сами ничего не понимаем…
Галлер меня перебил:
— Послушайте, голубчик, не будем сейчас вдаваться в подробности. Это потом, а сейчас я вас убедительно прошу доложить комфлоту и быстрее действовать…
На этом наш разговор закончился. Конечно, было очень досадно, что мы начинаем минные постановки сутки спустя после начала войны, а не за сутки до ее начала, как предполагалось по планам штаба флота. Упреждение противника и внезапность удара всегда рассматривались военным искусством как важнейший фактор успеха в войне, особенно в ее начале. А сейчас враг упредил нас.
И все же, несмотря на внезапность нападения фашистской Германии, Краснознаменный Балтийский флот не был застигнут врасплох, он быстро развернулся и начинал активные боевые действия.
В 18 часов 22 июня из Усть-Двинска под командованием капитана 2 ранга И. Г. Святова вышел отряд кораблей в составе крейсера «Максим Горький» и трех эсминцев: «Гордый», «Гневный», «Стерегущий». Задача отряда — прикрыть минные постановки в устье Финского залива. Корабли шли без сопровождения тральщиков, полагаясь лишь на свои параваны-охранители. В Риге не было ни одного быстроходного тральщика. Два старых латвийских тральщика могли с тралами «выжать» не более шести узлов. Отряд кораблей, идя за ними с такой скоростью, не успел бы прибыть вовремя в заданный район. К тому же на столь малом ходу крейсер и эсминцы могли бы стать прекрасной мишенью для вражеских подводных лодок. Рассуждать о том, почему флот начал войну, не имея нужного количества быстроходных тральщиков, было поздно. Оставалось рисковать, но выполнить боевое задание.
На командном пункте стало тихо. Схлынул поток первых донесений. Белая ночь прозрачным дымчатым покрывалом окутала море и берег. Тишина успокаивала.
Я прилег на кушетку и задремал. Усталый мозг не воспринимает приглушенный говор дежурных операторов и телефонные звонки. Но стоит только услышать слова о появлении противника, сразу замыкается какое-то невидимое реле — и дремоты как не бывало… Так случилось, когда до меня донесся вопрос оперативного дежурного:
— Где подводная лодка? Чья — наша или противника?..
Вскакиваю — и к карте. Вот здесь обнаружена подводная лодка в надводном положении, как доносят дозорный корабль и пост наблюдения на острове Нейсар. И разом, как по взмаху дирижерской палочки в оркестре, заработали телефоны… Дежурные штабов береговой обороны, службы связи, охраны водного района, бригады подлодок доносят об одном и том же: подводная лодка появилась в зоне Главной базы. Посыпались запросы по радио. Светили прожекторы с островов. Батарея на Нейсаре открыла огонь. Дозорные катера доносили: «Атакую подлодку». Вылетевший самолет сообщал: «Обнаружил подводную лодку, преследую, навожу катера…»
Командующий берет телефон, вызывает командира бригады подводных лодок:
— Чья это лодка?
— Оказывается, наша, «М-90». Следует на позицию в Финский залив. Командир решил дозарядить батарею в море, но не рассчитал, подошел слишком близко к нашему острову…
— Начальник штаба! — бросив трубку, говорит мне командующий. — Подробно разберитесь в этой глупой истории, и чтобы больше такое не повторялось. А за бдительность наблюдения надо поощрить людей.
Он прав. Командир охраны водного района Главной базы капитан 2 ранга А. А. Милешкин, командиры его дозорных катеров, сигнальщики на постах наблюдения, летчики и батарейцы, безусловно, достойны похвалы.
Своеобразная проверка охраны подступов к Главной базе, несомненно, принесла пользу. Но конечно, пришлось принять меры, чтобы исключить в дальнейшем подобные казусы.
В полночь контр-адмирал Вдовиченко вышел со своим отрядом кораблей на постановку центрального минного заграждения в устье Финского залива. Создание минной позиции планировалось осуществить за несколько суток. Днем корабли должны были принимать мины в Таллине, ночью выходить на их постановку, хотя наши белые ночи мало чем отличались от сумрачного дня.
Всего было поставлено несколько тысяч мин заграждения. Вход в Финский залив был надежно закрыт.
Отряд заграждения состоял из двух минных заградителей — «Ока» и «Урал», лидеров «Ленинград» и «Минск», эсминцев «Карл Маркс», «Артем» и «Володарский». Непосредственное охранение отряда от мин и подводных лодок противника выполняли три базовых тральщика (БТЩ), несколько катеров-охотников и эсминец «Смелый». Прикрывать корабли с воздуха были готовы бомбардировочный и истребительный полки из Таллина. Место намеченных минных постановок было предварительно протралено. Мин в этом районе не обнаружено. Как позднее выяснилось, фашисты поставили свои заграждения западнее.
Двадцать наших подводных лодок вышли в Балтийское море; за ними готовились новые эшелоны лодок.
На ФКП продолжалась напряженная жизнь. Звонили телефоны. Отстукивали телеграфные аппараты. Склонившись над картами, сосредоточенно работали операторы, отмечая движение наших и вражеских кораблей.
С первых дней войны активно, действовала авиация флота. 24 июня мне позвонил командующий военно-воздушными силами флота генерал В. В. Ермаченков:
— Товарищ начальник штаба! Военно-морской базы Мемель у фашистов больше нет!
— Куда же она девалась?
— Мы все там разбомбили…
Действительно, контрольные аэроснимки подтвердили, что по этой военно-морской базе противника нанесен сильнейший удар. Не успели мы как следует изучить его результаты, как из Москвы поступило приказание: во взаимодействии с военно-воздушными силами армии и Северного флота уничтожить фашистскую авиацию на аэродромах Финляндии. По данным разведки, она угрожала Ленинграду, Балтийскому и Северному флотам.
25 июня рано утром девяносто флотских самолетов-бомбардировщиков бомбили аэродром Турку. На следующий день они повторили удар. Аэродром был разрушен, противник долго не мог им пользоваться.
