Год 1942 - Ортенберг Давид Иосифович (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
- Ни в коем случае, - заявил Александр Сергеевич. - Я ему сам позвоню...
Когда же в начале января в столицу вернулись работники Совинформбюро и иностранные корреспонденты, с ними прибыл и Эренбург. Мы были очень рады. Рад был и Илья Григорьевич, но меня он попрекал:
- Я думал, что дивизионный комиссар - всемогущий бог... И тотчас потребовал:
- Я должен поехать на фронт.
Естественным было его желание в эти знаменательные дни побывать в боевых частях, на переднем крае, где, как он писал, "по пояс в снегу, не зная усталости, идут вперед любимцы России - бойцы Красной Армии". Согласие я дал, посоветовал поехать в армию К. Д. Голубева, освободившую Малоярославец.
Однако одного на фронт Илью Григорьевича не пустил: знал еще по нашей совместной поездке на Брянский фронт в августе сорок первого его "слабость" - лезть в самое пекло боя. Писатель не раз упрекал меня за эту опеку; свое недовольство выразил даже в мемуарах: редактор, мол, не давал ему свободы. "Однажды, еще в начале войны, я с ним ездил на фронт к Брянску, и он почему-то решил, что я способен на глупое лихачество, внушил своим подчиненным, что за мной следует присматривать".
На фронт Эренбург отправился с секретарем редакции Александром Карповым, которого сразу же добродушно окрестил, как и всех других, кого я посылал с ним, "комиссаром редактора". Были они в Малоярославце, видели бой за Ильинское, дождались освобождения Медыни. В сегодняшнем номере газеты опубликованы путевые записки Эренбурга "Весна в январе". Они без батальных картин, без разбора операций. Это сделал - и неплохо - Карпов, напечатав одну за другой две корреспонденции: "В обход вражеского узла сопротивления" и "Поражение немцев под Медынью". И тем не менее очерк Эренбурга воссоздает и картины сражения, и горячее дыхание фронта. Удивительный талант писателя: одной-двумя фразами, штрихами обрисовать фронтовую жизнь, передать мысли и чувства людей.
Само название очерка "Весна в январе" говорит о радующих переменах в ходе войны. Можно было бы детально описать дорогу отступления немцев, но Эренбургу было достаточно одной фразы: "Сначала я считал брошенные немцами машины, потом запутался". И совершенно ясно, что здесь произошло.
Можно было бы подробно описать наступательный порыв наших воинов, но автор рассказал лишь об одном бойце: "Он чуть прихрамывал. Оказалось, что три дня тому назад осколок мины его ранил в колено. Хотели отослать в госпиталь. Боец запротестовал: "Не пойду! С июня я отходил. А теперь чтобы без меня?.." И этого тоже достаточно, чтобы представить настроение наших воинов.
Или такая фраза о росте боевого искусства бойца: "Боец, колхозник из Заволжья, говорит: "Я теперь это дело раскусил - как фрицев бить".
Идея очерка сформулирована выразительно и точно всего в одной фразе: "И кажется в этот студеный день, что и впрямь на дворе весна, весна русского народа по середине русской зимы".
* * *
Отличился фоторепортер Олег Кнорринг. На всех четырех страницах газеты напечатаны его снимки. Десять снимков одного фотокорреспондента в одном номере газеты! Такого у нас еще не бывало.
История этого повествования в фотографиях примечательна. Кнорринг работал в войсках Западного фронта. В первых числах января он прислал два снимка, а потом исчез почти на неделю. Мы уже стали беспокоиться, и вдруг он сам появляется в редакции. Оказывается, Кнорринг побывал у авиадесантников и, узнав, что они готовятся к высадке в ближайший тыл немцев, решил слетать туда с ними. Пробыл там несколько Дней и возвратился с целой пачкой снимков.
Нельзя было не похвалить Олега за инициативу и мужество. Я спросил:
- Небось, и в атаку сходил?..
- Нет, - ответил он, - побоялся. - И после небольшой паузы добавил: Побоялся, что снимки пропадут...
В середине декабря армия Рокоссовского овладела Волоколамском. Я тогда созвонился с главным редактором "Правды" Петром Поспеловым и главным редактором "Известий" Львом Ровинским и предложил съездить туда. Взяли с собой писателя Владимира Ставского и фоторепортера Виктора Темина. И вот мы в этом городе. На центральной площади - виселица, а внизу на снегу восемь снятых с нее трупов. Волоколамцы рассказали, что казненные висели долго гитлеровцы не разрешали снять их. Сегодня этих мучеников будет хоронить весь город. В числе казненных - две девушки. Одна из них лежит с открытыми глазами, будто удивленно глядит на окружающий мир.
Сняв шапки, мы почтили память этих, тогда еще безвестных героев. И тут же решили рассказать об увиденном. В трех наших газетах сразу же появились статьи, полные испепеляющей ненависти к нацистским людоедам. "Красная звезда", кроме того, напечатала передовую "Восемь повешенных в Волоколамске".
Спустя почти месяц, в сегодняшнем номере газеты, помещена корреспонденция Якова Милецкого "Кто были 8 повешенных в Волоколамске". Специальная комиссия произвела раскопку братской могилы, осмотрела тела погибших, опросила местных жителей. Названы имена юношей и девушек. Вскоре в газете было опубликовано и сообщение о награждении всех погибших героев орденами Ленина.
Ныне, когда писал эту книгу, поехал в Волоколамск, чтобы подробнее разузнать о трагедии тех дней.
Мой путь пролегал через деревню Нелидово и разъезд Дубосеково, где совершили свой подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев и где в наше время им сооружен мемориальный ансамбль. Восстановлены окопы, командный пункт панфиловцев, а рядом на вершине холма поднимаются исполненные суровой решимости десятиметровые фигуры защитников Москвы с автоматами и гранатами в руках. Они видны далеко - и с ленты автострады, и из окон мчащихся мимо поездов.
С трепетным волнением въезжал я в старинный русский город, в котором не был с сорок первого года. На площади, где закончили свой жизненный путь восемь героев, памятник. На пьедестале плечом к плечу стоят смотрящие вдаль юноша и девушка. В городском сквере на могиле героев - обелиск, на нем высечены имена восьми патриотов-москвичей, отдавших жизнь за свободу и счастье Отчизны.
Волоколамцы много сделали, чтобы сохранить память о героях. Особую хвалу надо воздать городской газете "Заветы Ильича", а также энтузиасту-следопыту Виктору Звереву: они приложили много сил, чтобы восстановить картину жизни, подвига и гибели восьми героев.
Кто же они?
Пятеро: Константин Пахомов, Николай Галочкин, Наум Каган, Павел Кирьяков и Виктор Ординарцев - с московского завода "Серп и молот", слесарь Иван Маленков - с "Москабеля", а две девушки - Женя Полтавская и Шура Луковина-Грибкова - студентки Московского художественно-промышленного училища имени М. И. Калинина. Все комсомольцы.
В первые дни войны, когда городской и областной комитеты комсомола формировали истребительные отряды, и эти восемь были зачислены в один из отрядов. Перед ними стояла боевая задача: в тылу врага минировать дороги, мосты, уничтожать оккупантов. В одном из подмосковных поселков они проходили боевую подготовку: учились метать гранаты, ходить по компасу, упражнялись в стрельбе, изучали подрывное дело.
Однажды осенней ночью группа во главе с Константином Пахомовым пересекла линию фронта у Волоколамска, чтобы начать боевые операции. О патриотических чувствах комсомольцев есть много свидетельств. Приведу некоторые из них.
В своем последнем письме матери Иван Маленков писал: "Мама, на заводе я не работаю. У меня сейчас новая специальность - подрывать немецкие танки. Но ты не волнуйся. А если мне суждено будет погибнуть, то я сумею помереть так, чтобы тебе не пришлось за меня краснеть".
Товарищ, переправлявший отряд через линию фронта, с волнением и удивлением рассказывал: "Веселые ребята были. Всю дорогу шутили. Я поражался: идут первый раз на врага и об опасности ни слова. Больше всего говорили о том, как встретят октябрьский праздник..."
Обойдя заставы и посты, группа пробралась к одному из штабов врага. Но у штаба она наскочила на сильную охрану. Завязалась перестрелка. Гитлеровцы подняли тревогу. Комсомольцы, отстреливаясь, отступили к городскому кладбищу. Случилось непредвиденное: здесь оказалась вражеская засада. А дальше, по рассказу следопыта Виктора Зверева, события развивались так.
