Лики прошлого - Багдыков Минас Георгиевич (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Удивительно, что эта уже немолодая женщина, перешагнувшая за восьмой десяток лет, несет с гордостью и высокой нравственной ответственностью великое звание врача, стараясь не отставать от современных достижений в медицине, и щедро одаривая тех, кто ей доверяет.
Высокоорганизованная, требовательная к себе и своему здоровью, она занимается в группе «здоровья», консультирует таких же, как она, немолодых людей, давая им рекомендации на самом современном уровне.
Она гордится и радуется успехами тех из своей фамилии, кто пошел вслед за ней по нелегкому пути врачевания. Врачами стали и ее внуки.
В конце XIX и начале XX веков в городах Ростове-на-Дону и Нахичевани четко сформировался свой путь и стиль в развитии донского искусства и городской музыки в частности.
Стали создаваться фирмы по импорту музыкальных инструментов: пианино, рояли (фирма «Адлер» — Германия); итальянские посреднические фирмы по импорту струнных, щипковых инструментов — скрипок, мандолин, гитар и, конечно, шарманок.
Местные умельцы создавали мастерские по ремонту ввозимых музыкальных инструментов.
Стало признаком хорошего тона, когда из окон богатых особняков доносились звуки фортепиано, скрипки, виолончели, на которых разучивались или же исполнялись произведения мировой классики.
В домах, где жили люди, не имеющие возможности приобрести дорогостоящие инструменты, звучали гитара, мандолина, гармонь.
Многонациональность Донского края определила и потребность в таком музыкальном инструменте, как шарманка, в которую возможно было заложить мелодии полюбившихся песен русскими, армянами, евреями, украинцами, татарами, казаками.
В городе появились уникальные мастера по ремонту шарманок — это Иван Иванович Стененко, Алексей Иванович Сулименко, Сафронов, которые могли усовершенствовать ее, сделав меньше в габаритах, более мобильную с возможностью носить за спиной, возить в телеге, пролетке, фаэтоне, карете, приблизив, таким образом, к широким слоям населения.
Популярность шарманки была огромной. Мастер И. И. Стененко изготовлял виолинооркестрины для городских каруселей и цирков, пикколинооркестрины для ресторанов и кафе-шантанов, заменявших 15–20 музыкантов. Его продукцию отличала высокая мелодичность звучания итальянского и русского строя, исполнения музыкальных произведений, как на лад духовых оркестров, так и симфонических. На двух валиках Стененского органа могло быть записано до 22 различных мелодий самого разнообразного оркестрового исполнения.
Одаренный музыкант Иван Иванович Стененко обучался с тринадцати лет (1877 г.) у Архипа Тарасовича Пивоварова, который получил вольную в 1850 году в г. Таганроге от помещика Полякова за то, что он «по образу привезенного из Италии органа» изготовил свой первый русский орган.
Будучи вольным, талантливый самоучка открыл в городе свою мастерскую, а в период Крымской войны переехал в г. Азов, где и обосновал свое органное производство.
Архип Тарасович оценил музыкальные способности и рабочую сноровку сироты Вани Стененко, послав его учиться в музыкальное училище за свой счет; после окончания обучения сделал его своим главным помощником, и, согласно завещанию, после смерти А. Т. Пивоварова Иван Иванович Стененко стал владельцем музыкальной мастерской, а в 1900 году переехал в г. Нахичевань, где купил подворье на 9-й линии № 31, устроив во дворе мастерскую по производству органов.
Имея высокую музыкальную одаренность и благодаря музыкальному образованию, Иван Иванович Стененко умел на слух записать мелодию и после этого перенести ее на валик шарманки, предварительно придав ей соответствующую аранжировку.
Изготовленные им шарманки отличались изяществом форм, красивой наружной отделкой.
Алексей Иванович Сулименко занимался изготовлением органов типа шарманок, стационарных карусельных. Он сдавал под залог в аренду органы и с этими шарманками ходили шарманщики по дворам, развлекая жителей города, зарабатывая деньги. Жил он на 11-й линии № 26, а после его смерти сыновья организовали свое дело братьев Сулименко по изготовлению и ремонту шарманок.
Сафронов занимался преимущественно ремонтом и наладкой карусельных органов. Если изготовлял шарманки, то не более одной в год.
Проживал он по 11-й линии № 33, и у ворот его дома красовалась вывеска «Органный мастер».
Конкуренции между мастерами не было, т. к. у каждого из них была своя сфера деятельности и соответствующая клиентура.
Органы-шарманки, привезенные из Швейцарии или Германии, имели один большой недостаток — в сырую или ветреную погоду звук в них «садился», т. е. они переставали звучать. Органы местного производства отличались устойчивым звучанием в любую погоду.
Шарманщики имели возможность ходить по домам развлекать жителей, собирать деньги. У таких шарманщиков нередко бывали ученые попугаи, вытаскивающие «счастье» из коробки с пакетиками, в которых были листки с «предсказаниями судьбы», или водили с собой мартышек, сидевших на органе, кривляющихся на потеху детям.
Такие шарманщики жили до пятидесятых годов нашего столетия, описывает И. Чардаров, они были современниками и моего детства, предсказателями счастья и будущего: Оскенов Захар Тарасович, Попов Илья Маркович, Тикиджиев Артем Емельянович, Караулов Карп Михайлович, Дураков.
Частенько под выходной вечером улицы наших городов оглашались звуками шарманки с проезжающей пролетки или телеги, на которой обычно сидел шарманщик в окружении отдыхающих, гуляющей компании, и медленно в такт раскручивал ручку шарманки с набитыми на валик любимыми ростовчанами мелодиями: «Запоздалая тройка», «Смерть разбойника», «Позарастали стежки-дорожки, где проходили, милого ножки», «Семь сорок», «Суббота». Эти и многие другие — русские, украинские, армянские, еврейские мелодии — долгие годы звучали на праздничных вечерах, свадьбах, крестинах, стали как бы народными и каждый пел их на свой лад, порой считая ее своей, чуть ли не принадлежавшей именно его нации.
Ни одно армянское торжество не проходило без того, чтобы в разгар веселья не вспомнили «Позарастали…», при этом не каждому музыканту удавалось сымитировать тембровую окраску шарманки, так как именно звуки, исходящие из этого волшебного полюбившегося ящика, были доступны и понятны простым трудовым людям, как было принято говорить в Нахичевани — «горячему краю», или же «сороковой линии» — «нахаловке».
У жителей окраин городов была своя традиция после рабочего дня выходить с семьей к околице домов пить чай, петь песни, играть на гармошке, скрипке, мандолине, гитаре, а под выходной собирались вместе с соседями вокруг играющих и поющих. Молодежь зачастую усаживалась в лодки, баркасы и плыла по Дону с гармонистом или музыкантами.
Праздничные дни встречали с семьей на природе за Доном, в рощах. Со временем стали появляться профессиональные музыканты. Такой приглашенный на торжественный вечер, свадьбу должен был знать и уметь сыграть песни по заказу для людей самого различного возраста, т. е. хорошо исполнять песни прошлых лет, а главное сыграть их так, чтобы «взять за душу», при этом особым шиком считалось воспроизвести манеру звучания шарманки.
Первым музыкантом, сумевшим имитировать звуки органа, был виртуоз-баянист Минас Атаров. Слепой музыкант играл божественно, вдумчиво, отдаваясь полностью воспроизведению песни. Одаренных детей обучал игре на баяне бесплатно. Знал армянский фольклор, уходящий своими корнями в седую древность. Его доброта, трудолюбие, требовательность к себе в работе с учениками не знали границ.
Минас обучил игре на баяне мальчика Егора Магакова, равного которому в Ростове и Нахичевани не было и нет по сей день. Инструмент в его руках превращался то в орган, то в аккордеон или гармошку.
Он обычно не играл в престижных ресторанах, но пивные, шалманы типа «Голубая волна», третьесортные летние рестораны в глухих садах и парках были любимым местом его работы, они-то и привлекали потоки простых людей на встречу с поистине народным музыкантом.
