Генерал в Белом доме - Иванов Роберт Федорович (читаем книги онлайн TXT) 📗

Советско-американские отношения в годы президентства Эйзенхауэра – сложная и далеко не однозначная проблема.

Ни в коей мере не идеализируя политику 34-го президента США в отношении Советского Союза и стран мирового социалистического содружества в целом, надо тем не менее отметить, что с его именем связаны первые в послевоенный период попытки американской стороны найти пути нормализации отношений между Соединенными Штатами и СССР. В этом проявился политический реализм Эйзенхауэра.

Оценка позиции Эйзенхауэра в вопросах советско-американских отношений представляет не только чисто исторический интерес. Почти сорок лет, отделяющие нас от президентства Эйзенхауэра, позволяют взглянуть на вопрос о его политике в советско-американских отношениях с учетом позитивного и негативного опыта, который был накоплен за это продолжительное время.

В задачу настоящей книги ни в коей мере не входит оценка всех сложных перипетий этих отношений в последующие годы, но бесспорно, что опыт советско-американских контактов в годы президентства Дуайта Эйзенхауэра может и должен быть использован сегодня для решения сложного комплекса проблем, существующих между Россией и США на современном этапе.

Президентом Дуайтом Эйзенхауэром было сказано много хороших и справедливых слов о необходимости улучшения связей между Соединенными Штатами и Советским Союзом. На наш взгляд, эти заявления были и важной составной частью идеологической борьбы, которая развертывалась между двумя странами. Эйзенхауэр искренне верил в систему, которой он служил верой и правдой. И он считал, что развитие советско-американских отношений, контакты по линии науки, искусства, культуры между народами США и СССР дадут доказательные аргументы пропаганде американского образа жизни.

В июле 1959 г. Советский Союз посетил вице-президент США Ричард Никсон, открывший американскую выставку в Москве. В выступлении по советскому радио и телевидению и в заявлениях в США после завершения поездки вице-президент неоднократно возвращался к вопросу о необходимости мирного сосуществования.

В выступлении Никсона по советскому радио и телевидению значительное внимание было уделено перспективам развития советско-американских отношений. Давая американскую интерпретацию тех проблем и трудностей, которые разделяли США и СССР, Никсон оптимистически оценивал будущее советско-американских отношений: «Я отдаю себе отчет в том, что эра мирного соревнования и даже сотрудничества представляется неисполнимой мечтой, если принять во внимание разногласия, которые нас разделяют. Но руководители наших стран могут помочь обратить эту мечту в реальность». Никсон сделал ряд практических предложений, направленных на развитие отношений между двумя странами в различных сферах. «Давайте объединим наши усилия, – говорил он, – в исследовании космического пространства. Давайте полетим вместе на Луну, как сказал мне рабочий в Новосибирске» [780].

На позицию Никсона наложила отпечаток приближавшаяся избирательная кампания 1960 г., в ходе которой ему предстояло баллотироваться в президенты страны.

Нормализации советско-американских отношений во второй половине 50-х гг. способствовали официальные визиты в США высоких советских руководителей. Комментируя результаты этих визитов, Эйзенхауэр заявил на пресс-конференции 28 сентября 1959 г., что практика встреч на высшем уровне служит «процессу улучшения американо-советских отношений» [781].

В январе 1959 г. резко обострились отношения СССР и США в связи с вопросом о германском мирном урегулировании. Эйзенхауэр в своих мемуарах отмечает, что получил советскую ноту по берлинскому вопросу от 10 января и спустя неделю у него состоялся 45-минутный разговор с заместителем Председателя Совета Министров СССР А. И. Микояном [782]. Советский руководитель просил предоставить ему визу для приезда в Соединенные Штаты, чтобы «встретиться с советским послом М. Меньшиковым. Но многие были уверены, что его поездка преследовала более серьезные цели» [783].

Первым с А. И. Микояном для краткой беседы встретился сын президента Джон, а потом состоялась встреча Д. Эйзенхауэра с А. И. Микояном. Президент отмечал в мемуарах: «Я был разочарован тем, что не обнаружил (в ходе беседы с Микояном. – Р. И.) каких-либо свидетельств смягчения советской позиции» [784].

Очевидно рассчитывать на «смягчение советской позиции» и не было оснований. Но, бесспорно, визит А. И. Микояна в США был первой ласточкой, которая если и не делала весну, то свидетельствовала о важной советской инициативе, направленной на поиски взаимопонимания с США. Джон Эйзенхауэр с полным основанием отмечал: «Сам факт прибытия Микояна в США казался знаменательным» [785].

Во время возвращения А. И. Микояна из США произошел неприятный инцидент. У самолета, на котором он летел, загорелся один из моторов. Пришлось совершить вынужденную посадку на американской военно-воздушной базе на острове Ньюфаундленд. «Джон Ф. Даллес, получивший эту информацию за обедом, мрачно прокомментировал: «Возможно, Микоян не будет теперь столь рьяно выступать против наших заморских баз» [786].

После поездки в США А. И. Микояна туда вскоре прибыл еще один советский руководитель, Ф. Р. Козлов.

После встречи с Ф. Р. Козловым в Вашингтоне президент провел свою обычную пресс-конференцию, которые проходили по средам. Журналистка Меримэн Смит заявила на пресс-конференции, что Н. С. Хрущев только что принял в Москве группу американских губернаторов. На встрече с ними он заявил, что «в состоянии путешествовать (смех) и он очень бы хотел посетить Соединенные Штаты». Эйзенхауэр писал в мемуарах: «Так я впервые услышал о заявлении Хрущева». После пресс-конференции, вспоминал президент, он «позвонил государственному секретарю Гертеру и сказал, что предложение Хрущева, возможно, является попыткой найти выход из патового состояния» [787]. Эйзенхауэр высказался за встречу с Н. С. Хрущевым.

Был сделан первый важный шаг в направлении организации советско-американской встречи на высшем уровне, которой предстояло занять важное место в истории отношений между двумя державами.

Обстановка для такой встречи в целом складывалась благоприятная. Ее необходимость была обусловлена многочисленными тупиковыми ситуациями, которые возникли в это время на международной арене. Появился и благоприятный субъективный фактор – смена руководства в государственном департаменте.

Некоторые современники утверждали, что внешнеполитические воззрения Д. Даллеса и Д. Эйзенхауэра разделяла целая пропасть. Один из биографов Эйзенхауэра отмечал, что внешняя политика США «выглядела шизофренической»: государственный секретарь упрямо проводил политику «холодной войны», а президент оптимистично устремлялся к мирному сосуществованию» [788].

Многие серьезные исследователи жизни и деятельности Д. Эйзенхауэра не видели принципиальной разницы во взглядах президента и государственного секретаря на советско-американские отношения. Например, Пирс Брендон приходил к выводу: «Президент был столь же энергичным воителем «холодной войны», как и государственный секретарь, он в такой же мере боялся делать уступки коммунистам и был столь же сверх-подозрителен в отношении добрых намерений русских. Например, Айк говорил Герберту Гуверу: «Вы не можете доверять им, советским, когда они говорят приятные вещи, не можете доверять им, и когда они говорят жестко» [789]. Эйзенхауэр уверял Идена, что русские или яростные коммунисты, или помешанные на силе диктаторы. Дело трудно иметь и с теми, и с другими. В то же время Айк был резко озабочен гонкой атомных вооружений, он добивался ослабления глобальной напряженности и стремился к тому, чтобы удовлетворить «всеобщее стремление к миру… что является огромной силой». Более того, Эйзенхауэр был глубоко уверен, что, заставляя русских лидеров проявлять очарование, открытость, искренность, он мог достигнуть определенной степени согласия. Эйзенхауэр игнорировал совет Даллеса сохранять неулыбчивое, «строгое выражение лица», находясь в обществе русских, и избегать личных встреч с ними» [790].