Дневники - Бунин Иван Алексеевич (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Выкурил чуть не сто папирос, голова горит, руки ледяные.
Ночью.
Да, образовано уже давным-давно некое всемирное бюро по устроению человеческого счастия, "новой, прекрасной жизни". Оно работает вовсю, принимает заказы на все, буквально на все самые подлые и самые бесчеловечные низости. Вам нужны шпионы, предатели, растлители враждебной вам армии? Пожалуйте, – мы уже недурно доказали наши способности в этом деле. Вам угодно "провоцировать" что-нибудь? Сделайте милость, – более опытных мерзавцев по провокации вы нигде не найдете… И так далее, и так далее.
Какая чепуха! Был народ в 160 миллионов численностью, владевший шестой частью земного шара, и какой частью? – поистине сказочно – богатой и со сказочной быстротой процветавшей! – и вот этому народу сто лет долбили, что единственное его спасение – это отнять у тысячи помещиков те десятины, которые и так не по дням, а по часам таяли в их руках!
28 мая.
Часто недосыпаю, рано проснулся и нынче. С самого утра стали мучить слухи. Их было столько, что все в голове спуталось. У многих создалось такое впечатление, что вот-вот освобождение. Перед вечером выпуск "Известий": "Мы отдали Проскуров, Каменец, Славянск. Финны перешли границу, стреляют без причины по Кронштадту… Чичерин протестует… Домбровский арестован, ночью разоружали его части, и была стрельба.
Домбровский – комендант Одессы. Бывший актер, содержал в Москве "Театр Миниатюр". У него были именины, пир шел горой. Было много гостей из чрезвычайки. Спьяну затеяли скандал, шла стрельба, драка.
29 мая.
Комендантом Одессы, вместо арестованного Домбровского, назначен студент Мизикевич. Затем: "В Румынии восстание… вся Турция охвачена революцией… Революция в Индии ширится…"
В полдень ходил стричься. Два мрачных товарища "приглашали" хозяйку взять билеты (по 75 руб. за билет) на какой-то концерт с такой скотской грубостью, так зычно и повелительно, что даже я, уж, кажется, ко всему привыкший, был поражен. Встретил Луи Ивановича (знакомого моряка):
"Завтра в двенадцать истекает срок ультиматума. Одесса будет взята французами". Глупо, но шел домой как пьяный.
31 мая.
"Доблестными советскими войсками взята Уфа, несколько тысяч пленных и двенадцать пулеметов… Энергично преследуется панически бегущий неприятель… Мы оставили Бердянск, Чертково, бьемся южнее Царицына". В Берлине нынче хоронят Розу. Поэтому в Одессе – день траура, запрещены все зрелища, рабочие работают только утром, в "Одесском Коммунисте" статья: "Шапки долой!"
Десяток яиц стоит уже 35 руб., масло 40, ибо мужиков, везущих продукты в город, грабят "бандиты". Взяты на учет кладбища. "Хорониться граждане отныне могут бесплатно". Часы переведены еще на час вперед – сейчас по моим десять утра, а "по-советски" половина второго дня.
Иоффе живет в вагоне на вокзале. Он здесь в качестве государственного ревизора. Многим одесским удивлен, возмущен, – "Одесса переусердствовала", – пожимает плечами, разводит руками, кое-что "смягчает"…
Статейка "Терновый венец": "Поплыл по рабочим липкий и жестокий слух: "Матьяша убили!" Гневно сжимались мозолистые руки и уже хрипло доносились крики: "Око за око! Мстить!""
Оказалось, однако, что Матьяш застрелился: "Не вынес кошмара обступившей его действительности… со всех сторон обступили его бандиты, воры, грабители, грязь, насилие… Следственная комиссия установила, что он сознал трудность работы среди бандитов, воров и мошенников…" Оказалось кроме того – "легкое опьянение".
2 июня.
Сводка – заячьи следы. Одно проступает – успехи Деникина продолжаются.
После завтрака вышли. Дождь. Зашли под ворота дома, сошлись со Шмидтом, Полевицкой, Варшавским. Полевицкая опять о том, чтобы я написал мистерию, где бы ей была "роль" Богоматери "или вообще святой, что-нибудь вообще зовущее к христианству". Спрашиваю: "Зовущее кого? Этих зверей?" – "Да, а что же? Вот недавно сидит матрос в первом ряду, пудов двенадцать – и плачет…" И крокодилы, говорю, плачут…
После обеда опять выходили. Как всегда, камень на душе страшный. Опять эти стекловидно – розовые, точно со дна морского, звезды в вечернем воздухе – в Красном переулке, против театра "имени Свердлова" и над входом в театр. И опять этот страшный плакат – голова Государя, мертвая, синяя, скорбная, в короне, сбитой набок мужицкой дубиной.
3 июня.
Год тому назад приехали в Одессу. Странно подумать – год! И сколько перемен и все к худшему. Вспоминаю теперь даже переезд из Москвы сюда как прекрасное время.
4 июня.
Колчак признан Антантой Верховным Правителем России. В "Известиях" похабная статья: "Ты скажи нам, гадина, сколько тебе дадено?"
Черт с ними. Перекрестился с радостными слезами.
7 июня.
Был в книжном магазине Ивасенки. Библиотека его "национализирована", книги продаются только тем, у кого есть "мандаты". И вот являются биндюжники, красноармейцы и забирают, что попало: Шекспира, книгу о бетонных трубах, русское государственное право… Берут по установленной дешевой цене и надеются сбывать по дорогой.
На фронт никто не желает идти. Происходят облавы "уклоняющихся".
Целые дни подводы, нагруженные награбленным в магазинах и буржуазных домах, идут куда-то по улицам.
Говорят, что в Одессу присланы петербургские матросы, беспощаднейшие звери. И правда, матросов стало в городе больше и вида они нового, раструбы их штанов чудовищные. Вообще очень страшно по улицам ходить. Часовые все играют винтовками, – того гляди застрелит. Поминутно видишь – два хулигана стоят на панели и разбирают браунинг.
После обеда были у пушки на бульваре. Кучки, беседы, агитация – все на тему о зверствах белогвардейцев, а какой-нибудь солдат повествует о своей прежней службе; все одно: как начальники "все себе в карман клали" – дальше кармана у этих скотов фантазия не идет.
– А Перемышль генералы за десять тысяч продали, – говорит один: – я это дело хорошо знаю, сам там был.
Сумасшедшие слухи о Деникине, об его успехах. Решается судьба России.
9 июня.
В газетах все то же – "Деникин хочет взять в свои лапы очаг" – и все та же страшная тревога за немцев, за то, что им придется подписать "позорный" мир. Естественно было бы крикнуть: "Негодяи, а как же похабный мир в Бресте, подписанный за Россию Караханом?" Но в том-то и сатанинская сила их, что они сумели перешагнуть все пределы, все границы дозволенного, сделать всякое изумление, всякий возмущенный крик наивным, дурацким.
И все то же бешенство деятельности, все та же неугасимая энергия, ни на минуту не ослабевающая вот уже скоро два года. Да, конечно, это что-то нечеловеческое. Люди совсем недаром тысячи лет верят в дьявола. Дьявол, нечто дьявольское несомненно есть.
В Харькове "приняты чрезвычайные меры" – против чего? – и все эти меры сводятся к одному – к расстрелу "на месте". В Одессе расстреляно еще 15 человек (опубликован список). Из Одессы отправлено "два поезда с подарками защитникам Петербурга", то есть с продовольствием (а Одесса сама дохнет с голоду). Нынче ночью арестовано много поляков, – как заложников, из боязни, что "после заключения мира в Версале на Одессу двинутся поляки и немцы".
Газеты делают выдержки из декларации Деникина (обещание прощения красноармейцам) и глумятся над ней:
