Лев Яшин - Галедин Владимир Игоревич (книги серии онлайн TXT) 📗
Вот потихоньку мы и переходим к следующей мысли: оставаясь советским до мозга костей, Яшин — какой-то особенный в том обществе и среди коллег прежде всего.
И не только в скромности суть.
История с Валентином Афониным на чемпионате мира-70 тому наглядное подтверждение. В злополучном четвертьфинале с уругвайцами остановились, мы помним, все советские оборонцы, посчитав, что мяч пересек лицевую линию. После чего и получили гол на 118-й минуте. Грубая коллективная ошибка. Однако, как обычно, необходим основной виноватый. Им и стал крайний защитник Афонин. Состояние Валентина Ивановича было ужасным. Это можно, наверное, перечувствовать, но не нужно. Опасно.
И вот в самый невыносимый момент ночью к подавленному, измученному Валентину пришел Яшин с бутылкой водки… Возгласы вроде: «А нельзя без нее?» — отметем. Значит, нельзя. Им виднее. Кроме того, если бы вся команда безо всякого спиртного дружно выступила в защиту товарища, разделила бы ответственность на 11 частей, то и яшинского демарша бы не потребовалось.
Ведь, как выше сообщалось, Лев Иванович поменял направленность своих выступлений, коли уже они нечасто и случались. Когда-то, помните, при М. И. Якушине он набрасывался с критикой на игроков. Позднее вектор стал иным. Нет, разумеется, Яшин не выступал против руководства, однако о собственном весомом мнении сообщал всё чаще. В частности, когда в 1962 году интеллигентнейший Г. Д. Качалин вдруг повысил голос на сборников, не найдя другой аргументации, и дело шло к разрыву, — именно Яшин негромко, твердо возразил, объяснив, что компромисс всё равно искать придется (не менять же тренера или большинство игроков), а потому пока стоит успокоиться. Всё так: помогая общему делу, он сохраняет свою позицию.
Следующий рассказ подобен хрестоматийной «капле воды», в которой отражается мир. Даже два мира: социалистический и наоборот. Почему без того сочного, символичного эпизода не обойтись — сейчас поймем.
Так вот: после блестящего выступления за сборную ФИФА 23 октября 1963 года в номер к Яшину пришли великий венгерский форвард Ференц Пушкаш (тогда, кстати, гражданин Испании) и замечательный немецкий защитник Карл Шнеллингер. «Яшин, ресторано!» — безапелляционно заявил немец. И тут наш соотечественник растерялся. Родина выделила ему на все удовольствия пять фунтов стерлингов. Не погуляешь. Хотя галстук можно купить. Ну, так мы же советские люди. Растерянность быстро прошла. «А зачем ресторан-то? У меня всё свое», — нашелся Лев Иванович. После чего извлек водку, икру, рыбные деликатесы.
Откуда они у него взялись? Он что, водку собрался пить в номере? Да нет. Это бралось на продажу или обмен. Государство ставило своих лучших представителей в такое «пятифунтовое» положение, что ничего не оставалось, как везти за рубеж водку, икру, баранки, балалайки и т. п. Ибо хотелось порадовать домашних «тамошней» одеждой или техникой. И получается, что ничего бы Яшину в Англии не приобрести, так как немец с венгром подумали и… остались. Ференц со Львом занялись сервировкой стола, а мудрый Карл отлучился ненадолго и вскоре принес русскому другу аж 20 галстуков. Затем они прекрасно провели вечер безо всяких ресторанных излишеств.
Вернувшись в СССР, Лев Иванович деловито раздал подаренные галстуки динамовским товарищам. Прямо по списку выкликал. Чтобы всем по одному. По справедливости.
Теперь же зададимся простым вопросом: а с какой стати та бесплатная раздача произошла? Ведь тогда, кажется, был построен лишь социализм — до коммунизма и сейчас далеко.
Со стороны хочется бодро прокомментировать: замечательной щедрости и доброты человек — и перейти к иной тематике. Потому что, думается, попробовать себя представить в 1963 году с двадцатью галстуками по пять фунтов (как минимум) каждому очень хочется до момента выкликания по списку с последующим беспричинным награждением коллег по работе. Награждали по праздникам и от профкома. Личная благотворительность по отношению к таким же, как ты, — огромное исключение. По той причине, что семья не имела иных средств, кроме заработанных. У героя Лондона 1963 года, мы не забыли, любимые супруга и две дочери. И преобразовать зарубежные изделия легкой промышленности во что-нибудь реальное и полезное в употреблении было нетрудно. До такой степени, что представить себя на месте Яшина — практически невозможно. Так что здесь лишь форма (списки и т. д.) — из советской эпохи, суть — вовсе другого времени. Которое или уже прошло, или где-то впереди.
Еще один характерный пример — фильм «Лев Яшин» 1971 года. Скажем сразу — превосходная работа. О нем ведь и раньше снимали. Старались, а не получалось [24]. Теперь автор сценария В. Л. Азарин, режиссер С. Е. Толкачев (авторский текст в исполнении Ю. И. Визбора) также приложили все силы, но добились безусловного успеха. Главное: Яшин у них получился без фальши и ретуши. И то, что он курит в автобусе, остается деталью. Важно, что и как он говорит, представ крупным планом.
Итак, по фильму вратарь перед матчем прощания 27 мая должен вспомнить наиболее памятные игры. Что же отвечает Яшин? «Самым памятным, может, он будет неприятным, но это матч в Чили с командой Колумбии. Вроде команда Колумбии не котировалась в призовые места. Наша команда Советского Союза котировалась». До рассказа о голах дело не дошло — и хорошо. Достаточно посмотреть в глаза Яшину, чтобы понять, как же ему тяжело вообще эту тему поднимать. Однако он же сам ее поднял! Дальше — больше: вторую игру, из памятных, Яшин берет с Чили (за которую травили), пропустив тяжелый поединок с Уругваем, где ему весьма досталось. Впрочем, и с Чили случилось сотрясение мозга с потерей сознания. О котором ни слова, а речь всё о том же: «И вот в этом матче большинство наших журналистов мою неуверенную игру, эти вроде как легкие мячи, которые я пропустил два, отнесли на мой счет. Ну, естественно, я переживал, мучился, терзался. И после окончания чилийского чемпионата я решил бросить в футбол играть».
Прежде всего: почему терзаться и мучиться в преддверии праздника? Что, мало незабываемых поединков — да тот же лондонский 1963-го хотя бы? И он бы один! А тут опять: Чили, Колумбия… Кроме того: скажите на милость, какая советская балерина тех лет, или режиссер, или актер, или писатель, или знатный рабочий, или, в конце концов, спортсмен стали бы вспоминать перед торжественным, радостным последним выступлением, либо юбилеем, либо еще каким личным праздником наиболее неприятное, невыгодное, неудобное из собственной биографии, в которой масса побед и счастья? Скорее бы уж припомнили душителей, гонителей, бюрократов, которые их не понимали когда-то, зато теперь… А Яшин будто руками хватается за горячее и острое в своей судьбе. «Комок совести», — сказал о вратаре когда-то Л. И. Филатов.
И, наверное, проясняется, почему сейчас обращение к Яшину столь актуально.
Вспомним еще одного прекрасного журналиста, А. Т. Вартаняна. Он в «Летописи…» сообщает об уникальном случае личной встречи со Львом Ивановичем. Произошло это в Тбилиси 1962 года, где сборная СССР проводила февральский сбор. Вартанян вместе с сокурсником (В. Головановым), обзаведясь журналистскими удостоверениями, сумели проникнуть на базу. «Приходим, а на поле игра первого состава со вторым. На лавке Андрей Старостин, Качалин, Гуляев, врач, еще кто-то и Яшин с сигаретой во рту. Присели рядом. Вид вратаря, курящего в присутствии тренеров, мягко говоря, удивил.
Сокурсник был, ну, скажем, раскрепощеннее меня. Обратившись к вратарю панибратски, по имени, упрекнул в нарушении режима. Что потрясло меня, так это реакция Яшина. Всемирно известный голкипер не послал, куда в таких случаях посылают какого-то неизвестного мальчишку, сунувшего нос не в свое дело. Смутившись, стал оправдываться: мол, вратарю табачный дым не вредит, „дыхалку“ не сбивает, да и тренер не возражает. Посчитав, что не убедил, добавил:
— Вообще-то вы правы, — и, бросив окурок на землю, затушил его ногой.
