Справедливость силы - Власов Юрий Петрович (бесплатные версии книг TXT) 📗
Но он ни в чем не изменяется. То же презрение к опасности, та же преданность идеалам. И французы верны себе: сколько же шуток в адрес генерала.
Осанку, величавые жесты и пафос де Голля пародирует какой-то актер. Он устраивает спектакль прямо на улице, обращаясь к публике из открытого автомобиля.
Смех, аплодисменты! Потом незначительное судебное наказание. Парижане спрашивали меня: "А если бы московский артист вот так бы спародировал Хрущева?" Я молчал. Даже в мыслях участь такого артиста представлялась жутковатой. Зато теперь на выступления актера публика ломится. Париж воюет вместе с де Голлем против колонизаторов, "ультра" и смеется над амбициями генерала.
Глава 133.
17 мая газета "Экип" напечатала: "Власов, богатырь всех времен, хочет удивить Париж!.. У этого результативного атлета намерение набрать 560 кг. У парижан привилегия насладиться этим зрелищем".
Я хочу удивить Париж? Я обещаю набрать 560 кг?.. Ай да Жан Дам!..
18 мая "Экип" уточнила: "Власов в Париже! У него травмы позвоночника и шеи, но он решил завтра атаковать рекорд…" И так почти во всех газетах, до самых крупных. И среди них сообщение спортивного обозревателя Альберта Дахана: "Сегодня Власов сказал президенту Жану Даму: "Я дам ответ, смогу ли выступать, после тренировки в Национальном институте спорта". На тренировке в тяжелоатлетическом зале он был окружен знатоками и любопытными. Как впечатляюще, когда он обнажен! С головы до пят – атлет! При весе 123 кг – ни следа жира, 48 см – окружность расслабленного предплечья. Исключительно гибкий… И в то же время разминка без каких-либо необычностей. Несмотря на травмы, он толкнул 180 кг. При работе он избегает гримас…"
Да, на разминке я пообещал Даму "тряхнуть" рекорд. Мышечные напряжения обошлись без вяжущей боли. Бессонницы и травмы еще не сделали свое.
Пышность титулований. Серьезность измерений бицепсов и трицепсов. Портновский "метр" вокруг шеи, теперь захлестывай на ноге – что, подходяще?! Как тут быть серьезным? И эта тренировка на публике – в ней каждый жест от игры. Живот подтянут для пущей стройности. И всегда улыбка. И беззаботность. Подумаешь, невидаль – "железо".. А ревность? Разве ревновать к чужой силе – не вырождение?
Если очерстветь, ворочать только "железо", на годы стать МУСКУЛОМ – я, наверное не вытянул бы и десятой доли испытании от "железа" и вообще от всех напряжений. Каждый день сулит неизменность новых ктлограммов; ладони превращаются в подошвы из-за мозолей, и позвоночник саднит стертостью даже во сне…
Глава 134.
Кипа газет росла. Сколько обещаний! Какие обещания! Сколько моих улыбок по всем этим страницам!
Тренер по-прежнему верил в мою силу. Я злобился на поездку: вот влип!
И еще эта суббота – будет ли публика? То, что билеты якобы распроданы, могло быть чисто рекламным трюком.
Оглядываюсь: тренер вышагивает по номеру и насвистывает романсы на слова Апухтина. Тоже играет в беззаботность. А сломаюсь – всем плевать…
Побеждать, победить – значит прожить жизнь в соответствии с убеждениями.
Подлинная победа – это жизнь для любимого дела, независимость поиска этого дела, общего дела, уверенность в себе и, наконец, сохранение искренности, этого величайшего дара, уберегающего нас от лжи и выдумываний себя…
Под рукой, в узком луче лампы,– томик Беранже. Бог с ней, бессонницей. Если режим расклеился, организм отказывается держать его, так отведу душу хоть за бредом слов… Хоть в них есть честь.
Глава 135.
Ну и погодка! Разве это майские тучи на студеном, хлестком ветру? Улицы выхоложены, безлюдны…
Но к полудню в субботу тучи поредели. За прозрачным, вычищенным ветром воздухом глянулась высокая голубизна. Спокойнее зашелестела листва. По нашему номеру пополз нежаркий солнечный луч.
"Юрий Власов завоевал парижскую публику,– писал в отчете о соревнованиях Ле Бё,– но потерпел неудачу в попытке побить свой же рекорд мира. Покушение было долгим. Но никто из пяти тысяч зрителей не решился покинуть Дворец спорта, несмотря на поздний час и риск пропустить последний поезд метро…"
Вместе со мной пробовали силу атлеты шести стран. Никому не дался рекорд.
Глава 136.
Редкий случай – после соревнований целый день отдыха. Обычно сразу в самолет – и домой: только бы сэкономить на валюте, а точнее – на нас… Красовский – за гида. Весь день – из метро в метро. Ноги отваливаются, но жадничаю на улицы, площади, дома – буду ли еще в Париже (сколько монет кидал там во все встречные фонтаны, а так и не вернулся в те города: обманная примета, факт)…
И вечер свободный, самолет почти в полночь. Можно посидеть в номере. Репортерам теперь не до нас: без рекорда я. И телефон онемел, он в таких делах ученый.
Красовский не курит, не пьет. Русоволос. Виски седоваты. Одет просто, но с аккуратностью и вкусом, которые выдают воспитание. Без следа сутулости – развернуто прям, пружинист. В тонких губах лукавость. И совершенно лишен угодливости, будто не его трепала на редкость пестрая судьба. Не пристал к нему и цинизм опыта лет. Спорт не любит – обожает. Вообще о силе высокого мнения, и о своей тоже.
Стоит у окна и рассуждает: "Тяжелая атлетика – это сила в очищенном виде. Здесь от хитростей соперника поднятый вес почти не зависит. Превосходная игра. И сражаешься один на один. Из всех видов проституции человека в обществе (а мы здесь все купленные, все совесть соразмеряем с обстоятельствами… Подлость?.. Именно!..) спорт – самая меньшая. Зарабатывать силой – за это предан силе. Из всех участей – наиболее достойная. Не валяешься ни у кого в ногах – силой и мужеством добываешь свой кусок. Благодарная судьба – атлет. Это, дорогой Юрочка, в старой России атлеты очень понимали. Великая охранная грамота на достоинство и собственное имя.– И Красовский выразительно чертит пальцем по воздуху.– Теперь давай-ка помассирую. Тебе еще выступать. И травмы подлечу. Надежные мази… давай шею…"
Вчера Красовский помогал Богдасарову: разминал, разогревал пастами, следил, чтобы я не остывал. Дворец – цементно-холодный, не обжитой…
Слушаю его и запоминаю, чтобы потом записать его рассказ…
"В 1912 году на V Олимпиаде в Стокгольме команда России заняла предпоследнее место, опередив лишь турок. Позор такого поражения заставил Всероссийский олимпийский комитет и Ведомство физического воспитания и спорта, его возглавлял генерал-адъютант В. Н. Воейков, принять довольно энергичные меры к подготовке команды для VI Олимпиады 1916 года в Берлине. Среди прочих мер – постановление об ежегодных Всероссийских олимпиадах по утвержденным видам спорта. Первая состоялась в августе 1913 года в Киеве. Все ожидания превзошло число участников: несколько сот.
В беге на 5000 и 10 000 метров победил москвич Хорьков. Петербуржец Гантварг первенствовал в легкоатлетическом многоборье. Немец Фукс, он тренировался в Германии, выступил за киевское общество "Спорт", собрав целую коллекцию медалей. Фукс стартовал на дистанциях 400, 800, 1500 м и в эстафетном беге 4Х400 м. Все приветствовали победителя в ходьбе на 20 км рижанина Рукса. В марафонском беге первое место занял семнадцатилетний киевлянин Алексеенко. В эстафете 4Х400 м над всеми взяли верх Семенов, Вешке и братья Борис и Николай Орловы. На высоте 175 см опередил соперников Б. Милевский. Настоящий триумф выпал на долю поручика Голубятникова – победителя мотопробега Киев – Чернигов – Киев. Под овации зрителей поручик ворвался на стадион и добрый десяток кругов писал виражи. Со стадиона его унесли на руках. В борьбе спортивная слава сопутствовала петербуржцам Мартину Клейну – призеру V Олимпийских игр и Георгу Бауману – чемпиону мира в легком весе, а также молодому Карлу Пожелло и виртуозному "технику" Павловичу. Понравились знатокам москвич А. Мезит и рижанин Ян Полис.
