Солдаты великой земли (Сборник воспоминаний южноуральцев — участников Великой Отечественной войны 19 - Воробьев Михаил Данилович

Добровольцев было так много, что комитеты комсомола заводов и фабрик, райкомов и Челябинского горкома ВЛКСМ не знали, как отказать всем желающим поехать на фронт. Были случаи, когда комсомольцы, нарушив решение горкома, тайно уезжали воевать.

Мне посчастливилось воевать вместе с танкистами-челябинцами. Я был в разведке, поэтому раньше других увидел противника, прочувствовал боевую обстановку.

Помню в июле месяце мы с командиром взвода Николаем Чепуренко вышли на передний край. На лугу стоял подбитый немецкий танк, а рядом с ним лежал убитый немец. Осмотрели местность и повернули назад. Неожиданно нас обстреляли из минометов, и мы впервые в жизни ощутили, как жутко пробираться под разрывами мин.

Позднее мы узнавали по звуку — куда летит мина или снаряд и не шарахались от них без нужды, как это было на этот раз. Чепуренко залез на дерево и оттуда наблюдал за противником, находящимся за полем ржи. Мы не заметили, как подполз немецкий автоматчик. Он двумя выстрелами из автомата тяжело ранил взводного. Истекая кровью, Чепуренко рухнул на землю. Случай этот научил меня быть более осторожным и предусмотрительным.

Шло время. С каждым днем заметно возрастал наш боевой опыт. В это время на Сталинградском направлении развертывалась грандиозная битва, отголоски которой докатывались до нас.

Командир бригады приказал взять языка.

Разведчики к этому времени хорошо знали расположение огневых точек, блиндажей и землянок противника. 14-го декабря ночью наш взвод приступил к выполнению приказа.

Организовали три группы по пять человек. Первая группа захвата, вторая — блокирования, третья — прикрытия. Я был в первой группе. Когда прошли минное поле противника и приблизились к немецкому часовому, младший сержант Мережников (из города Нязепетровска) бросил в него гранату, а вся группа захвата ворвалась в траншею. Добежав до землянки, бросили в окно противотанковую гранату, а затем заскочили в нее. К большому удивлению, там никого не было. На полу валялись одеяла и подушки, награбленные в русских деревнях.

Где же немцы? — задумались мы.

Но вот с правого фланга начал стрелять вражеский пулемет. Группа захвата в полном составе бросилась к дзоту. Чтобы он умолк, потребовалась всего одна граната. Заскочили в дзот и увидели: здоровенный немец валяется на полу в одном белье, якобы мертвый. Быстро подняли «мертвеца» наверх и потащили в расположение бригады.

Пленным оказался обер-лейтенант. Показания его весьма пригодились советскому командованию.

Мне запомнились ожесточенные бои в районе деревни Пузачи Курской области.

Воронежская группировка немцев отходила на города Тим, Мантурово, Солнцево, Обоянь. Все дороги, буквально были забиты отступающими.

Командир бригады генерал-майор танковых войск Виктор Григорьевич Лебедев решил задержать противника, измотать его до подхода главных сил армии, которой командовал в то время генерал-полковник Чибисов.

Рота управления, в состав которой входили танковый взвод Т-34 и наш взвод разведки, заняла оборону вдоль дороги, идущей на Мантурово. Остальные силы бригады очищали от немцев соседние деревни.

К вечеру противник атаковал нас и группа отошла в деревню Пузачи.

И тут разыгралась жестокая драка. Дело в том, что по шоссе, идущему параллельно нашим позициям, продвигался наш мотострелковый батальон. Там и не подозревали, что дорога контролируется немцами. Чтобы предупредить товарищей, мы сделали несколько выстрелов в сторону приближающегося батальона.

Колонна на минуту остановилась, но не поняв предупреждения снова двинулась и буквально въехала в расположение противника. Мы бросились на помощь товарищам. Схватка произошла отчаянная, и многие воины батальона и нашей роты сложили здесь свои головы…

Все наши пушки вышли из строя: танки были подбиты, подходили к концу патроны и гранаты. Но сломить нашего духа, нашего упорства врагу не удалось.

Генерал Лебедев, находясь с нами, дрался, как рядовой боец. Когда фашисты подходили совсем близко, он оставлял винтовку и брался за гранаты.

9-го февраля немцы придвинулись еще ближе. Мы стреляли редко, только наверняка, старались ложить каждую пулю точно в цель. Противник из ракетницы поджег дом, отведенный под госпиталь. При спасении раненых товарищей потеряли много людей. Все меньше и меньше оставалось нас. Теперь вся наша оборона сосредоточилась в одном доме, вернее в сарае у дома.

Ночью немцы подошли так близко, что мы хорошо слышали их речь и разбирали все команды.

Гитлеровцам не терпелось. Зная, что среди нас находится генерал, они решили во что бы то ни стало взять его в плен.

Генерал Лебедев принял решение всей группой прорваться из сарая в лог, который находился сзади дома. Первым вылез помощник командира бригады по технической части полковник Соловьев, но сразу же погиб. За ним выскочил генерал Лебедев и я, так как мне было приказано охранять командира бригады. Быстрыми бросками добежали мы к трем березам, они были всего в двадцати метрах от сарая. Залегли у них и стали прикрывать огнем из автоматов отход остальных товарищей. Пока выходили в лог, еще потеряли двоих бойцов.

Нас уцелело всего 36 человек и среди них 19 раненых. 11-го февраля советские войска решительной атакой отбили Пузачи, подобрали и схоронили погибших бойцов бригады.

Бой под Пузачами показал моральное превосходство наших воинов. Части танковой бригады нанесли огромный урон гитлеровской группировке, задержали ее на несколько суток на этом рубеже.

В те дни к нам приезжал командующий армией Чибисов. Он объехал места боев бригады на всем ее боевом пути и под Пузачами. О действиях челябинских комсомольцев генерал-полковник сказал так:

После освобождения Белгорода меня демобилизовали как машиниста паровоза и с тех пор я продолжаю трудиться в Троицке, на моей родине.

Кроме меня, в Троицке живут и работают еще несколько ветеранов бригады, и мы нередко вспоминаем годы тяжелых испытаний, фронтовую жизнь.

М. Г. Фомичев,

дважды Герой Советского Союза

ДОБРОВОЛЬЦЫ

Боевое крещение уральские добровольцы получили в жестоком сражении, разыгравшемся на Курской дуге. Наш корпус получил приказ перерезать дорогу Орел — Брянск и выйти во фланг немецко-фашистской группировке, нависшей над «Орловским уступом».

Враг оказал сильное сопротивление. По наступающим танкам открыла огонь артиллерия, появились фашистские самолеты. Выполнение задачи осложнялось тем, что местность была сильно заминирована. Танки прорвались вперед через узкие проходы, проделанные ночью саперами. Это сковывало маневр машин, не позволяло развернуться по фронту. А огонь врага все усиливался. По танкам били десятки самоходных орудий, противотанковых пушек, тут и там ожили хорошо замаскированные дзоты, с воздуха, обстреливая из пушек и пулеметов и забрасывая бомбами, атаковали вражеские самолеты.

И ясное, солнечное утро превратилось в темную ночь. Слева и справа, впереди и сзади смерчем вставали черные столбы дыма и земли.

Ломая ожесточенное сопротивление фашистов, танкисты продвигались вперед. Каждый думал только об одном — быстрее врезаться во вражескую оборону, смять и сокрушить ее.

Комсомольскому экипажу лейтенанта-челябинца Акиншина удалось проскочить далеко вперед. Ведя огонь с хода, поражая цели мгновенно и без промаха, он уничтожил вражеский дзот, несколько противотанковых орудий и достиг первой траншеи противника. Остальные танки оставались где-то сзади. В суматохе боя, в дыму и огне Акиншину трудно было их видеть. Лейтенант, не раздумывая, смело повел танк вперед, в глубину вражеской обороны.

Экипаж связывала большая настоящая боевая дружба, один за другого они стояли горой и жили, как родные братья, хотя это были во многом различные люди. Душой экипажа являлся лейтенант Акиншин. Он обладал большой решимостью, отвагой и удалью. Вместе с тем он был душевным человеком, умевшим и помечтать, и ободрить солдат сердечным словом.