Двуликий адмирал - Черная Людмила Борисовна (онлайн книга без .TXT) 📗

Проходя службу на крейсере «Берлин», в мае 1924 года он совершил поездку в Токио. Там на верфях Кавасаки закладывались корабли германского подводного флота. Позднее, будучи референтом военного министерства, Канарис несколько раз посещал Испанию, где также строились суда для германского военного флота.

Сохранилось письмо руководителя военно-морского отдела Ломана директору Германского заморского банка (разумеется, «совершенно секретное»), написанное в октябре 1926 года, с просьбой «финансировать поездки капитана Канариса в Испанию», поскольку в этих поездках прямо заинтересован как самый банк, так и влиятельные его клиенты. Главным предметом переговоров Канариса в Испании было налаживание сотрудничества между немецкими и испанскими фирмами для строительства подводных лодок. Особо тесные связи Канарис поддерживал с испанским промышленником Эчевариета, которому испанский диктатор Примо де Ривера по ходатайству Канариса поручил построить в Кадиксе (в основном на немецкие деньги) завод по производству торпед. В начале 1928 года во время очередной поездки Канариса в Испанию на верфях Эчевариета было налажено строительство новых типов подводных лодок. Наконец, большую роль Канарис играл и в организации производства военных самолетов на территории Испании. Он помог немецкой «Люфтганзе» установить контакты с испанскими авиационными компаниями.

При всем том Канарис, конечно, не забывал и разведывательных задач, укрепляя связи между испанской разведкой и немецким абвером.

В 1926 году в прессе, как уже говорилось выше, против Канариса были выдвинуты серьезные обвинения. Даже весьма умеренные круги немецкого общества были шокированы тем, что отъявленный реакционер, интриган и монархист подвизается в военном министерстве республики. На время Канариса пришлось убрать из Берлина. Ему предоставили отпуск и отправили на шесть недель в «морское путешествие» в Аргентину. Во время этого вояжа Канарис возобновлял свои связи в Южной Америке. Путь в военное министерство для него был закрыт, и в конце 1928 года будущего начальника абвера отправили в Вильгельмсгафен, на линейный крейсер «Силезия». Но и там Канарис продолжал заниматься «большой политикой» — секретные переговоры немецкой военщины с испанской реакцией проходили не без участия Канариса: из Вильгельмсгафена в Берлин, а оттуда в Мадрид летели шифровки, отправлялись специальные курьеры.

Однако вскоре стало ясно, что у Канариса в Веймарской республике нет особых перспектив на дальнейшее продвижение. Вооружение вермахта переходило в руки самих германских промышленников, а им не нужны были посредники типа Канариса. С конца 20-х годов подводные лодки начали строиться в самой Германии. Как явствует из документов, представленных на Нюрнбергском процессе главных немецких военных преступников, с 1926 года в Германии уже началось серийное производство танков, возобновилась научно-исследовательская и экспериментальная работа над усовершенствованием орудий и брони для военных кораблей. Одним словом, та специфическая деятельность по перевооружению Германии, построенная главным образом на связях с определенными кругами за границей, какой занимался Канарис, теряла свое значение. Это обстоятельство, а также тот факт, что Канарис стал одиозной фигурой в Германии, предопределило весьма быстрый закат его карьеры. Несмотря на все старания, Канарису так и не удалось перебраться с крейсера «Силезия» в Берлин. Правда, в 1930 году его перевели на работу в штаб, но то был всего лишь штаб эскадры в том же Вильгельмсгафене. Крейсер «Силезия», штаб эскадры, в 1932 году снова крейсер «Силезия»… В последние годы Веймарской республики Канарис «мелко плавал». Правда, он дослужился до командира «Силезии», но это военное судно было построено в начале века и уже к 1914 году устарело. В 30-х же годах оно представляло собой разве что музейную ценность — боевые качества его были равны нулю, да и обучать на таком судне ведению морской войны не имело особого смысла. Ясно, что командирский пост на этом заштатном крейсере не мог удовлетворить честолюбие Канариса.

А вскоре будущий начальник абвера получил назначение на пост командира береговой охраны в Свинемюнде. Свинемюнде был в то время небольшим курортным местечком, и назначение туда означало конец карьеры. Путь из Свинемюнде был только один — отставка в чине контр-адмирала. Всем не знавшим о второй стороне деятельности Канариса казалось, что его карьера закончена бесповоротно.

Шеф абвера

В день своего рождения (Канарису исполнилось 48 лет) он вступил в новую должность — начальника абвера. Позади осталось 30 лет службы во флоте. А впереди, казалось, было лишь одно — спокойная должность и уход на покой. И вдруг…

Прыжок Канариса из Свинемюнде на Тирпитцуфер в Берлине, в самый центр коричневой империи, рядом с Бендлерштрассе (военное министерство) и Вильгельмштрассе (министерство иностранных дел), рейхсканцлей (резиденция Гитлера) и рейхсзихер-хейтсхауптамт (резиденция Гиммлера), был обусловлен множеством факторов.

То было время, когда в международной жизни в капиталистической Европе процветала тайная дипломатия. За плотно закрытыми дверями подготавливалось германо-польское соглашение о «дружбе» 1934 года; оно должно было разъединить бывших союзников — Францию и Польшу, создать угрозу Советскому Союзу, замаскировать истинные планы Гитлера на Востоке и сбить с толку его противников на Западе. В обстановке большой секретности проходили и переговоры о заключении англо-германского морского соглашения 1935 года — первой крупной вехи на пути мюнхенской политики, важного звена в цепи уступок фюреру в Европе, приведших в конечном итоге ко второй мировой войне. Поощряемый заправилами крупных монополий, Гитлер приступил к осуществлению своей «молниеносной дипломатии». Обещания, принципы, традиции — все полетело вверх тормашками, закрутилось в вихре неожиданных, противоречивых и даже взаимоисключающих решений. Официальные инстанции, министерства, парламенты и даже кабинеты оказались вне игры. Акты государственного значения принимались на сверхсекретных совещаниях, в беседах с глазу на глаз, а иногда и во время телефонных разговоров между мало кому известными агентами, особо уполномоченными, специальными посланцами.

Внутри Германии, в ее государственном аппарате, царили интриги и взаимная слежка. Гитлер перетасовывал старую чиновничью колоду: валеты становились королями, короли — тузами, кто-то оставался за бортом, кого-то поспешно возвышали. Кровавый отсвет летних расстрелов 1934 года, террористической расправы Гитлера с оппозицией внутри фашистской партии, освещал карьеру многих фашистских чиновников в конце 1934 — начале 1935 года. Их было принято именовать «люди ночи длинных ножей». Той самой ночи 30 июня 1934 года, когда Гитлер и Гиммлер уничтожили руководителей штурмовых отрядов — Рема и других. 30 июня погибли не только сторонники нацистской оппозиции, но и неугодные Гитлеру старые служаки кайзеровской армии, сверстники и друзья Канариса, такие, как генерал Шлейхер и его адъютант полковник фон Бредов. В фашистском чиновничьем аппарате открылось много вакансий. Длинная очередь чиновников ждала у дверей рейхсканцлей своего часа.

В этой обстановке и выплыло имя Канариса. Для большинства его сослуживцев по флоту, даже для тех, кто считались его друзьями, неожиданное назначение будущего адмирала на высокий пост могло показаться случайностью. Откуда им было знать, что флотский офицер, на карьере которого уже поставили крест, никогда не думал о покое? Год за годом упорно и неутомимо он плел хитроумные интриги — завязывал связи с могущественными людьми рейха, создавал себе репутацию «незаменимого» у тех, кто решал судьбы чиновничьих карьер. Год за годом калькулировал, взвешивал, анализировал, делал выводы — все с одной целью: приобщиться наконец к механизму власти, проникнуть в сердцевину этого механизма, добраться до его тайных движущих пружин.

История назначения Канариса шефом абвера впервые показала, до какой степени не соответствует действительности общераспространенная легенда о «маленьком капитане» с крейсера «Берлин» и линейного корабля «Силезия». Стало ясно, что существует два Канариса: один — для «внешнего мира», для официальных инстанций, а также для большинства друзей, другой — истинный, коварный и опасный интриган, любыми путями и средствами достигающий своих целей.