На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг. - Костенко Владимир Полиевктович (первая книга TXT) 📗
Куропаткин 3 января 1904 г., за 23 дня до начала войны с Японией, говорит в своем дневнике о тайном приказе, данном ему Николаем II: «Посоветовать по секрету от министра иностранных дел Ламздорфа подэсаулу Хлопову, отправляющемуся в Тибет, разжечь там тибетцев против англичан».
Царь вместе с Плеве, Безобразовым и адмиралом Абазой вел свою «тайную дипломатию» на Дальнем Востоке, держа свои планы в секрете от Витте, Ламздорфа и Куропаткина.
Центром, негласно руководившим дальневосточной политикой царского правительства, стал безответственный «Комитет по делам Дальнего Востока», в котором ведущую роль играли Безобразов, контр-адмирал Абаза, а также лица из придворных кругов и некоторые пристроившиеся к комитету темные дельцы и спекулянты. Своей наглой захватнической политикой в Корее и Маньчжурии, вымогательством концессий по лесоразработкам на границах Кореи по реке Ялу и использованием воинских частей для охраны своих предприятий они крайне обострили отношения с Японией, вызвали ее протесты и подозрения и привели к столкновению раньше, чем царское правительство успело подготовить военные силы и транспорт к ведению большой войны на удаленной окраине. [7]
Русский царизм, зависевший в Европе от мощного международного финансового капитала передовых промышленных стран, сам мечтал властвовать над азиатскими народами.
Российский капитал, базировавшийся на национальную текстильную промышленность, исчерпал емкость бедного внутреннего рынка и все более устремлялся на внешние рынки смежных стран Балканского полуострова и Ближнего Востока. В это же время капитал металлургической и машиностроительной промышленности, быстро пустивший корни на юге России с 1892 г. за счет иностранных крупных инвестиций, добивался больших правительственных заказов. А для этого была необходима наступательная внешняя политика: прокладка новых железнодорожных магистралей на окраинах, сооружение портов и крепостей, строительство мощного флота и перевооружение армии. Дальний Восток для тяжелой промышленности являлся наиболее благоприятной сферой приложения ее возросших производственных сил, требовавших более широкого применения.
При реализации своих планов на Дальнем Востоке царская Россия столкнулась с таким же хищным японским империализмом. Столкновение двух конкурентов при размежевании дальневосточных рынков и сфер влияния стало неизбежным.
Царское правительство, ведя на Дальнем Востоке грубо захватническую политику под влиянием преувеличенного представления о своей военной силе, не допускало мысли, что Япония может взять на себя инициативу нападения на Россию.
В действиях петербургской бюрократии не было ни единства планов, ни продуманной настойчивости в осуществлении намеченных целей. Это вело к авантюризму всех начинаний, не обеспеченных своевременно финансами, материально-техническими средствами и военной силой.
Глава III. Подготовка Японии и России к войне и ее завязка
Предвидя трудную борьбу с Россией, Япония начала всестороннюю подготовку к войне сразу после подписания Симоносекского мира. Обеспечив создание необходимых морских и армейских сил, изучив театр войны и наметив пути наступления, Япония перешла к изучению своего противника.
Прежде всего она выяснила, в каком положении находится постройка Сибирской и Маньчжурской магистралей, какова их пропускная способность, в каком состоянии находится оборудование портов Порт-Артура, Талиенвана и Владивостока и их оборонительных укреплений, какими армейскими соединениями могут располагать русские на Дальнем Востоке до прибытия подкреплений из Европейской России. Японии особенно важно было знать о русских морских резервах в Балтике, которые могут быть переброшены для усиления эскадры, уже сосредоточенной в Тихом океане.
Не довольствуясь агентурными и шпионскими донесениями, Япония направила в Европу специальную миссию, официально имевшую поручение «изучить постановку военного кораблестроения всех стран». В августе 1903 г. эта миссия посетила и Петербург, где с разрешения Главного Морского штаба осмотрела все адмиралтейские заводы, строившие новые корабли. Русское Морское министерство, желая подчеркнуть, что оно нисколько не опасается Японии, дало распоряжение показывать японцам все, чем они будут интересоваться, не скрывая действительного состояния постройки кораблей.
Еще в 1902 г. Япония заблаговременно предприняла подготовку благоприятной дипломатической обстановки в Европе, чтобы обезопасить себя от неожиданного выступления третьей державы. С этой целью в Европу была направлена миссия маркиза Ито, которой было поручено или договориться с Россией о сотрудничестве и разграничении сфер влияния, чтобы предупредить опасность войны, или заключить договор с Англией о военном союзе. Русская дипломатия не поняла целей японской миссии и не разгадала, что Япония еще колеблется в выборе ориентации между Россией и Англией. Все демарши маркиза Ито в Петербурге были встречены очень холодно, а переговоры о спорных вопросах отклонены. [8]
Русская дипломатия переоценивала военные силы и престиж России, считая достаточными сделанные приготовления к войне.
В августе 1902 г. Япония закончила комплектование нового флота. Все заказанные ею за границей корабли прибыли в японские воды, были соединены в эскадры и отряды, после чего началась систематическая тренировка флота. Уже с середины 1903 г. русский посланник в Японии барон Розен и военно-морской агент капитан 2-го ранга Русин систематически доносили о всех верных признаках подготовки Японии к войне: о начавшейся мобилизации запасных, реквизиции и вооружении судов торгового флота, организации Главной квартиры верховного командования.
Накануне Нового года (1904 г.) русскому посланнику в Токио были сообщены последние японские предложения по корейскому вопросу, по которому переговоры тянулись уже более полугода. Вручая Розену последнюю ноту, японский министр иностранных дел барон Комура добавил, что «дальнейшее промедление будет крайне неблагоприятно для обеих сторон». [9]
Тем не менее в Петербурге по обыкновению затянули рассмотрение японских предложений. Только 22 января в 8 часов вечера, после неоднократных напоминаний японского посланника Курино, Ламздорф пригласил его к себе и сообщил посланнику сущность русского ответа, пересланного накануне наместнику Дальнего Востока адмиралу Алексееву для передачи в Токио. Ответ был составлен в весьма примирительном тоне и заключал согласие на все японские предложения.
В это время на Дальнем Востоке события развертывались в прямо противоположном направлении. Япония, закончившая все приготовления к началу войны и считавшая момент для себя наиболее благоприятным, уже не намерена была идти на примирение. Военный совет под председательством японского императора постановил начать войну.
Была немедленно послана телеграмма в Петербург об отозвании посланника, а по армии и флоту отдан приказ об открытии военных действий. Телеграмма с русским ответом на японскую ноту по корейскому вопросу намеренно была задержана в Чифу. Ее получили в Токио только 25 января — после разрыва дипломатических отношений, о котором Комура уведомил Розена еще накануне, 24 января, объявив, что, по решению японского правительства, «сношения прерваны».
В ноте от 23 января, переданной в Петербург, японское правительство заявляло:
«Избирая этот путь (т. е. разрыв дипломатических переговоров. — Авт.), императорское (японское) правительство оставляет за собой право принять такое независимое действие, какое сочтет наилучшим для укрепления и защиты своего угрожаемого положения, а равно для охраны своих установленных прав и законных интересов».
Японский флот вышел из Сасебо в 9 часов утра 24 января и приступил в открытом море к захвату русских пароходов. Так началась русско-японская война.