Филипп Бобков и пятое Управление КГБ. След в истории - Макаревич Эдуард Федорович (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Мог ли тогда представить Бобков, что спустя четыре года после того совещания по проблемам радио, летом 1951 года, Райхман будет арестован, так же как некоторые другие начальники управлений и отделов МГБ, а перед этим будет арестован министр госбезопасности В. Абакумов. Все эти аресты и скандалы, которые сотрясали тогда МГБ, были следствием жестокого столкновения группировок, борющихся за власть в стране. Как вспоминал Бобков, «мы шли на работу, не зная, что нас ждет, а уходя, шутили: „Если не вернусь, считайте меня коммунистом“». Но тем не менее даже в тех условиях контрразведка свою работу делала.
Я бы отметил одну особенность мышления Райхмана, которая оказала влияние на Бобкова. Заключалась она в том, что действие любого приема или средства, применяемого иностранной разведкой, он проецировал в будущее, ставя это действие в новые обстоятельства, соединяя его с достижениями научно-технического прогресса и ожидаемыми новыми формами социальной жизни. Когда ЦРУ занялось созданием мощной группировки СМИ, ориентированной на пропаганду, он понял раньше всех, насколько и как усилится потенциал подрывных действий против существующего строя в СССР.
А Штаты действительно наращивали радионаступление. В начале 1951 года начались регулярные передачи радио «Свободная Европа», а в марте 1953 года прорезался голос радио «Свобода». Они считались частными радиостанциями, и американское правительство заявляло, что не имеет к ним никакого отношения. ЦРУ имело, негласно, а правительство – нет. Тогда же, в начале 50-х, ЦРУ помогло развернуться на американские деньги и радиостанции НТС «Свободная Россия», что вещала из Западной Германии, из Южной Кореи, с Тайваня на Советский Союз. Главная, стратегическая идея, в соответствии с которой они действовали, определялась откровенно: это «голоса революционеров, действующих против существующих режимов в тех странах, на которые шли передачи». Солидный источник дает основание утверждать, что это были, конечно, подрывные радиостанции. Да и американцы потом это подтверждали, не стесняясь.
Одно из свидетельств принадлежит старшему научному сотруднику Архивов национальной безопасности США Джону Прадосу: «В самом начале – с 1950 по 1952 год – ЦРУ было главным спонсором „Свободы“ и „Свободной Европы“. Оно предоставляло им не только деньги, но всю аппаратуру и необходимых технических экспертов. Однако постепенно стратегия „Свободной Европы“ начала меняться. Она стала больше ориентироваться на социально-культурные процессы в восточноевропейских государствах, открылась для финансирования со стороны частных лиц. Роль ЦРУ как ее ментора уменьшалась. В совете директоров осталось всего, может быть, пара людей, которые осуществляли связь с Лэнгли (штаб-квартира ЦРУ. – Э. М.) и соответственно выполняли его волю. Однако им еще нужно было убедить остальных членов совета в необходимости принятия тех или иных рекомендаций ЦРУ. На радиостанции „Свобода“ была другая ситуация, поскольку она напрямую финансировалась ЦРУ в течение длительного периода времени… Я думаю, что роль… „Свободы“ и „Свободной Европы“, вещавших с территории Европы на СССР и другие страны Восточного блока, была (в холодной войне. – Э. М.) особенно велика. Некоторые эксперты считают, что радиостанция «Свободная Европа» сыграла роль прямого катализатора восстания венгров против коммунистической системы в 1956 году. У нас нет стопроцентных свидетельств того, что эта радиостанция призывала венгров к восстанию, хотя, безусловно, мы не можем утверждать, что она соблюдала полный нейтралитет во время тех событий. В любом случае и события в Венгрии, и события в Чехословакии, и развал СССР (недаром Борис Ельцин как-то признался, что из всех радиостанций он слушал в основном „Свободу“) дают возможность судить о степени влияния американских радиостанций на умы и души жителей Восточной Европы» [7].
Контрразведка КГБ знала, что мощную подрывную радиодеятельность инициировал неистовый Фрэнк Уизнер, что создан комитет радио «Свобода», в котором работают сотрудники ЦРУ, занимая там официальные должности, что вещание «Свободы» организовано на 22 языках (практически на языках большинства народов, населявших СССР). Деятельность этого радиокомитета шла по двум направлениям. С одной стороны, радиопропаганда, в которой умело использовались все просчеты и ошибки лидеров коммунистической партии и государства. Делались прямые призывы к открытой борьбе с существующим коммунистическим режимом. С другой стороны, комитет и радио «Свобода» занимались агентурной работой, поиском сообщников, объединением их в группы, оказанием им материальной помощи. Делалось это для того, чтобы эти группы создавали внутри страны так называемые «очаги сопротивления», которые способны были бы в нужный момент выступить и поддержать тех, кто возьмет на себя смелость начать открытую борьбу. В программе комитета говорилось о том, что его целью является необходимость добиваться так называемых «конструктивных» изменений в СССР. Комитет радио «Свобода» был одним из самых эффективных центров идеологической диверсии. Именно диверсии, а не только пропаганды.
Параллельно с радионаступлением американцы занялись мобилизацией антисоветских центров эмиграции. Внимание было обращено прежде всего к НТС – Народно-трудовому союзу. Этот союз был наследником созданного в 1932 году Национально-трудового союза нового поколения, молодежного крыла белогвардейской военной организации, рожденной в эмиграции офицерами белых армий, бежавшими после гражданской войны в России в Европу и нашедшими потом пристанище во Франции, Германии, Югославии, Чехословакии. С момента образования НТС занял резко антисоветскую позицию и посвятил свою деятельность борьбе с советской властью в СССР. В Великую Отечественную войну агенты НТС появлялись на оккупированных немцами территориях Советского Союза и формировали подпольные группы сопротивления для последующей борьбы с властью коммунистов. После войны НТС сотрудничал с английской разведкой СИС, потом его подобрало американское ЦРУ. Один из руководителей НТС профессор В. Д. Поремский в начале 50-х годов разработал так называемую «молекулярную» теорию для подрывной работы. Сначала он ставит вопрос: что невозможно в тоталитарных условиях? Невозможна разветвленная организационная структура с ее разделением функций, системой подчинения и связей для борьбы с режимом. Но, может быть, структура организации и не столь важна, когда есть единство идей и действий? Если эффективность организации, рассуждает Поремский, равна произведению трех факторов – структуры, единства идей и единства действий, – то такую же эффективность можно получить, уменьшив первый фактор и увеличив последние два. И в этом суть тайной организации «молекулярного» типа. Она становится неуязвимой из-за сведения к минимуму структуры внутри страны-противника. Ведь любая «организация» всегда вызывает интерес органов безопасности. А когда ее нет, когда существует лишь некий центр за пределами страны, который направляет «молекулам» – жителям этой страны безадресную информацию, чтобы усилить единство их взглядов и индивидуальных действий, то сопротивление режиму становится невидимым. При определенных условиях создается единство взглядов, настроений «сопротивленцев», этих людей-«молекул», что способны в час «X» поднять массы. Сами же люди-«молекулы» сигнализируют другим «молекулам» о своем существовании безадресно: распространяя листовки, подпольную литературу, рисуя символы, делая надписи в публичных местах. Единство действий, в свою очередь, предусматривает, по мнению Поремского, самообразование, общение в группах из двух – четырех человек («кухонные разговоры»), продвижение на выгодные в будущем позиции. По мере роста числа «молекул» самые активные из них перестают лишь пассивно принимать безадресные сообщения от зарубежного центра, а вступают с ним в конспиративную обратную связь, создавая «каркас» организации. Насыщение страны-противника «молекулами», делает вывод Поремский, изменяет психологический климат в обществе, вселяет веру в собственные силы, подтачивает могущество коммунистической власти и, главное, создает условия, при которых взрывные ситуации станут возможными даже при небольших выступлениях, забастовках, демонстрациях, митингах. Теория Поремского приглянулась и американцам. Но главное – она открыла новое дыхание для НТС, мобилизованного на подрывную войну в СССР.
