Быль беспредела, или Синдром Николая II - Бунич Игорь Львович (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
После того, как в город вошли части белой армии и мятежного чехословацкого корпуса, была назначена следственная комиссия для расследования обстоятельств происшедшего в Доме Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 года. Руководить следствием назначили следователя по важнейшим делам Екатеринбургского окружного суда Наметкина. Будучи опытнейшим следователем, Наметкин, сразу после беглого осмотра места происшествия, заявил, что в Ипатьевском Доме произошла имитация казни и что ни один из членов царской семьи там расстрелян не был. Поскольку подобное мнение Наметкина не разделяли другие члены комиссии, в частности, председатель комиссии полковник Шереховский и председатель Екатеринбургского окружного суда Кутузов, Наметкин подал в отставку, но остался при своем твердом убеждении. Свою точку зрения он официально повторил в Томске, где дал несколько интервью на эту тему иностранным, главным образом, американским, корреспондентам. Наметкин заявил, что будто у него имеются доказательства того, что царская семья не была убита в ночь с 16 на 17 июля; и собирался эти доказательства обнародовать в скором времени. Однако через неделю после этого заявления Наметкина убили, а дом, где он снимал помещение, сожгли, что привело к гибели всего следовательского архива.
После ухода Наметкина, следственную группу возглавил следователь Сергеев, который пришел совершенно к тем же выводам, что и Наметкин. Сергеев также был отстранен от руководства следствием и вскоре погиб при невыясненных до конца обстоятельств. Третьим следователем, возглавившим комиссию по расследованию обстоятельств гибели царской семьи, стал Соколов, назначенный уже режимом адмирала Колчака.
По причинам скорее политическим, адмирал Колчак и возглавлявший следственную комиссию генерал Дитерихс проинструктировали следователя Соколова сконцентрировать свое внимание на факте убийства царской семьи и вести следствие именно в этом русле, то есть отталкиваться от факта убийства как от свершившегося.
Следователь Соколов в течение того недолгого времени, которое было в его распоряжении, проделал гигантскую по объему работу, продемонстрировав свои блестящие способности судебного криминалиста старой русской школы. Подробности о проделанном можно почерпнуть в написанной им позднее книге «Убийство царской семьи». Однако, несмотря на все усилия, Соколову не удалось найти ни одного трупа.
В настоящее время стало известно, что следователь Соколов, зная о выводах своих предшественников и будучи не менее опытным следователем, чем они, вел два параллельных следствия: одно по факту убийства царской семьи, как было приказано адмиралом Колчаком и генералом Дитерихсом, второе — по факту исчезновения царской семьи из Екатеринбурга, как ему диктовали профессиональный опыт и долг. Позднее, эмигрировав во Францию, следователь Соколов пытался обобщить результаты своего параллельного расследования и обнародовать их в специальной работе. Однако 23 ноября 1924 года он был обнаружен мертвым у себя в доме во французском городке Сальбри. Хотя официальная версия гласит, что Соколов умер от разрыва сердца в возрасте 42 лет, существует мнение, что его убили. При этом многие важные документы, подготовленные Соколовым к публикации, исчезли.
Эти документы были обнаружены совсем недавно в библиотеке рукописей Калифорнийского университета Беркли. Как они туда попали, не ясно. Первичная обработка этих документов американскими историками показала, что следователю Соколову удалось проследить и задокументировать факт эвакуации царской семьи из Екатеринбурга в Пермь, а оттуда в Казань.
Все вышеизложенное, а также ряд других фактов, которыми я не хочу перегружать свой рапорт, привели меня к следующим выводам, положенным в основу моих дальнейших действий:
1. По всем юридическим законам, последний российский император Николай Александрович Романов, его супруга Александра Федоровна Романова, их дети — Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и Алексей Николаевич Романовы — не могут считаться убитыми, поскольку по факту убийства нет никаких доказательств, кроме заявления лиц, якобы совершивших убийство, что ни в одной стране мира, в том числе и в СССР, доказательством не является. Трупы не найдены, судебно-медицинская экспертиза их не произведена, независимых свидетелей указанного преступления нет. В соответствии с Уголовным правом царь и его семья могут считаться только пропавшими без вести.
2. Исходя из этого, я выдвинул следственную гипотезу о том, что царская семья не была убита в Екатеринбурге и потому не могла быть там и похоронена.
В своих поисках я исключил Свердловск и Свердловскую область из сферы оперативно-розыскных мероприятий».
Майору Куманину, как и большинству оперативных работников КГБ, редко приходилось носить военную форму, разве что выходя на дежурство или собираясь фотографироваться на новое удостоверение. И надо сказать, что Сергей Куманин в отличие, скажем, от того же генерала Климова, от этого не страдал. Напротив, он испытывал напряжение, когда по тем или иным причинам приходилось залезать в униформу. Это были обычные страдания штатского человека, каким, в сущности, и оставался Куманин. Переоденься он в форму в управлении — не избежать бесчисленных шуток сослуживцев: «Сережа, что, война началась!?», «Куманин, ты что, в Кремль за орденом идешь?» или «Сережа, тебя начальником караула в мавзолей назначили?». И в том же духе. Но этот раз форма была необходима. Куманин решил съездить в воинскую часть, на территории которой, по словам бабы Дуси, было старое монашеское кладбище, где похоронен какой-то начальник с «Объекта 17». Появляться на территории воинской части в штатском — значило увязнуть в непонятный и нудный переговор с армейским командованием, на которых штатский костюм действовал так же, как красная тряпка на быка, какие бы документы при этом ни предъявлялись. Те же самые документы в сочетании с военной формой приобретали тройную пробивную способность. Поэтому он сложил форменные брюки и китель, засунул их в дипломат. Места для фуражки не осталось. Пришлось взять полиэтиленовый мешок, в котором обычно все таскали так называемые доппайки и пихать туда боевые доспехи, а фуражку оставить в дипломате. Форма, правда, изрядно смялась, но Куманин решил выгладить ее дома, все в соответствии с задуманным планом.
Надеясь быстро закончить свои дела с военными, Куманин планировал заодно съездить в Нефедово к Феофилу и поделиться с ним сведениями об Алеше Лисицыне и его вероятной бабушке, добытыми в Ростове. Тут, конечно, военная форма только помешала бы, но из двух зол нужно было, как обычно, выбирать меньшее. Поездка в воинскую часть виделась гораздо важнее встречи с Феофилом, которая могла вообще не состояться из-за нехватки времени.
Куманин загодя выяснил, что в указанном месте стоит дивизия ПВО, входящая в систему противоракетной обороны столицы. Правила требовали, чтобы он заранее связался с особым отделом дивизии и действовал в тесном взаимодействии с ними. Но, начав совершенно непонятную самому игру без правил, Куманин решил и сейчас правилами пренебречь. Охотничий азарт, свойственный каждому оперативнику, подсказывал ему, что он, пусть и случайно (хотя, по большому счету, никаких случайностей в мире не бывает), вышел на правильный след, и этот след вел к «Объекту 17». В зависимости от того, что ему удастся обнаружить на старом монашеском кладбище, Куманину предстояло прорываться и на сам объект с помощью разумного сочетания наглости, военной формы и предписаний генерала Климова.
Форма Куманину шла. Фуражка с высокой тульей и синим околышком придавала его широкому лицу элементы благородства. Китель, перехваченный командирским ремнем с портупеей, делал всю фигуру более стройной и внушительной.
Сергей был доволен собой. К понедельнику, когда предполагалась его встреча с генералом Климовым, у него, видимо, будет что доложить и привести того в изумление. Встреча планировалась на понедельник, на дворе был еще четверг, и Куманину казалось, что в его распоряжении уйма времени. Он даже успел более или менее успокоить Надиных родителей, сказав, что Надя жива, но не может с ними связаться из-за отвратительного состояния телефонной связи в том месте, где она находится. При этом он был крайне удивлен и обрадован, узнав, что накануне практически ту же информацию передал родителям по телефону незнакомый мужской голос, представившийся «товарищем Нади по работе».
