Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги - Зимин Игорь Викторович (е книги .TXT) 📗

19 апреля 1786 г. Екатерина II выступила как автор либретто комической оперы «Февей», ею и «обновили» новую сцену Эрмитажного театра. Любопытно, что через три дня – 22 апреля – оперы повторили, что называется, «на бис». В этом же году 27 ноября, к тезоименитству Екатерины II, на сцене Эрмитажного театра состоялась премьера еще одной комической оперы – «Новгородский богатырь Боеславович», либретто к ней также написала сама императрица. [503]

Как правило, вслед за веселыми операми следовали балетные постановки. Тогда на сцене Эрмитажного театра блистал французский танцор и хореограф Шарль Ле Пик (1744–1806). Об уровне этого мастера говорит то, что с 1783 по 1785 г. он являлся балетмейстером Королевского театра в Лондоне. В 1787 г. он приехал в Россию и стал первым танцором Императорской труппы. В 1792 г. Ле Пик занял должность главного балетмейстера труппы, сохраняя ее за собой до 1799 г. Мемуарист, видевший постановки того времени, утверждал: «Декорации представляют редкое совершенство; для них был выписан из Италии специальный живописец; во время моего пребывания он написал несколько декораций так хорошо, что превзошел все ожидания. Большие балеты Лепика ставятся, хотя и стоят дорого» [504]. Удивительно, но после отстранения Ле Пика от должности при Павле I он продолжал служить на императорской сцене как танцовщик, хотя на то время ему исполнилось 55 лет.

Кроме профессионального театра, в Зимнем дворце активно действовал и театр любительский. Состав его участников, естественно, не был постоянным, но претендентов на главные роли всегда находилось в избытке. Подчеркнем: любительская сцена в период правления Екатерины II становится распространенной и привычной формой досуга русской аристократии. Как и маскарады, любительские постановки позволяли уйти из мира жестко регламентированного придворного этикета в более естественную домашнюю атмосферу.

Любительские спектакли с активным участием окружения Екатерины II ставились на двух «площадках» огромной резиденции – на сцене Эрмитажного театра и в залах Малого Эрмитажа. Со временем помещение Эрмитажного театра стало одной из площадок, где проходили знаменитые екатерининские «Эрмитажи». По свидетельству современника, «Эрмитажи были трех родов, большие, средние и малые. К большим съезжались все именитыя особы обоего пола, все иностранные министры; давался или Русской, или Французской, или Итальянской спектакль, и самые первейшие таланты, виртуозы представали. Сарти, Чимароза, Паезиелло, Мартини управляли капелиею. Виотти, Пуньани, Диц, Лолли, Жарновик, Михель отличались в искусстве тонов. Габриели, Тоди, Маркези, Мажорлетти были для пения. Пик, Росси, Сантини, Канциани – для пантомимов. Волков, Дмитревский, Шумский, Троепольская, Крутицкий, Черников, Сандунов, Гюс, Лесаж, Офрен, Флоридор, Бурде, Дельпи, Фастье – для драматическаго искусства.

Средние Эрмитажи [505] отличались от тех меньшим только количеством людей. Одни пользующееся особенным ея благоволением в оные собирались.

Малые Эрмитажи [506] составлялись из Царской фамилии, придворнаго, дежурнаго штата, самых коротких Императрице особ, и походили на дружеское, простое общество. Иногда при спектакле четыре только отличных музыканта сидели в оркестре, Диц с скрыпкою, Дельфини с виолончелем, Кардон с арфою и Ванжура за фортопианами. После театра, тот малый круг гостей не наблюдал никаких уже околичностей, делал что хотел, как дома, и занимался забавами, однако ж с предписанными правилами, которыя, равно положенныя с проступившихся взыскания, означались на прибитой тут доске» [507].

Д. Г. Левицкий. Портрет Е. И. Нелидовой. 1773 г.

Д. Г. Левицкий. Портрет Н. С. Борщовой. 1776 г.

Периодически на любительской сцене времен Екатерины II блистали настоящие звезды. К ним, несомненно, относилась Е. И. Нелидова, о сценическом таланте которой, упоминает множество мемуаристов. Например, в 1773 г. в камер-фурьерском журнале отмечалась постановка оперы «La serva padrona» («Служанка-госпожа») Дж. Б. Перголези, где роль Серпины исполняла Е. И. Нелидова, а роль Уберто – Н. С. Борщова.

Впрочем, Е. И. Нелидова не была единственной звездой на любительской сцене. А. И. Рибопьер упоминает, что «на средних Эрмитажах бывало не более 50 или 60 приглашенных. Играли в разные игры, в которых принимала иногда участие сама Государыня, окончив партию в карты. Почти всегда вечер начинался театральным представлением, иногда играли любители. Так, я видел княгиню Дитрихштейн в роли Люцинды в Оракуле с графинею Ростопчиной в роли Charmant. Другой раз представляли Ифигению в Авлиде: граф Вильегорский представлял Агамемнона, жена его Клитемнестру, граф Петр Андреевич Шувалов Ахилла, Тутолмин Улисса, П. И. Мятлева Ифигению, а княгиня Дитрихштейн Эрифилу» [508].

После смерти Екатерины II, по указанию Павла I, Эрмитажный театр закрыли. Через год представления возобновили, но из театрального зала Павел Петрович повелел убрать медальоны с профилями французских просветителей и «сомнительного» А. П. Сумарокова. Особенности придворного церемониала распространили и на посещение театра, которое строго регламентировали. Амфитеатр разделили на половины для дам и кавалеров, дамы должны были приходить лишь в «русских платьях», стоячие места предназначались для камер-юнкеров. Появились двери, соединившие театр с новыми казармами.

Попутно заметим, что в период непродолжительной жизни императора Павла I в стенах Зимнего дворца в нем разыгрывались совершенно иные «любительские спектакли», связанные с увлечением императора символикой мальтийского рыцарского ордена.

После смерти Павла I и возвращения императорской семьи в Зимний дворец театральные постановки на сцене Эрмитажного театра возобновились.

Интенсивность оперных и театральных постановок в Эрмитажном театре во многом зависела от хозяев Зимнего дворца. Например, при Александре I спектакли в Эрмитажном театре давали по три раза в неделю. Гости Эрмитажного театра с удовольствием слушали и смотрели оперы, водевили и балеты. Обязательными стали воскресные театральные вечера. Мемуарист, описывая события 1818 г. в Зимнем дворце, вспоминал: «В театре Эрмитажа нет лож, поэтому вся императорская фамилия, равно высшие сановники и иностранные послы, всегда занимали кресла на пространстве между оркестром и скамьями, возвышающимися в виде амфитеатра; камер-пажи стояли по ступеням лестницы, разделяющей амфитеатр и ведущей к вышесказанному пространству» [509].

Фрейлина В. Туркестанова так описывала обычный «стандарт» придворных театральных постановок (29 января 1815 г.): «Впрочем, эти придворные спектакли очень удобны; собираются к 7 часам, государыня выходит через полчаса, немного поговорят и прямо направляются в залу; а по окончании тотчас ужин. В четверть двенадцатого вечер кончен, а может быть, по желанию начинается где-нибудь в другом месте; я, само собой разумеется, направляюсь прямо в постель» [510].

Фойе Эрмитажного театра. Проект Л. Бенуа

В конце жизни Александра I эта традиция постепенно утрачивается. Более того, в течение трех лет (с 1823 по 1826 г.) театр использовался как военный плац, что привело к многочисленным утратам в декоре театра. Например, почти полностью уничтожен плафон.