Сто сорок бесед с Молотовым - Чуев Феликс Иванович (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
История принадлежит потомкам, и пусть она не будет для них кривым зеркалом».
– Буденный хорошо себя вел, но от него и требовать много нельзя. Заслуженный человек, популярный в народе, – говорит Молотов.
04.03.1978
…Один мой знакомый писатель привез из Парижа книжку А. Авторханова «Загадка смерти Сталина» и дал мне почитать. Я, в свою очередь, дал ее Молотову, а через несколько дней пришел послушать его мнение.
– Она такая грязная, – говорит Молотов. – Он всех рисует в каком разбойничьем виде! Доля правды, конечно, тут есть. Берия – это человек, так сказать, не столько прошлого, сколько будущего. Будущего – ведь он рвется захватить позиции передовые, – только в этом смысле. Из реакционных элементов он активный, поэтому он старался проложить дорогу для частной собственности. А вне этого он не видит. Он социализма не признает. Он думает, что идет впереди, а на самом деле тянет назад, к худшему.
…На обложке книги фотографии Берии, Хрущева, Маленкова и Булганина. Молотов смотрит и продолжает:
– Хрущев – он, безусловно, реакционного типа человек, он только примазался к Коммунистической партии. Он не верит ни в какой коммунизм, конечно. Булганин действительно ничего не представляет – ни за, ни против, куда ветер подует, туда он и идет. Берия – это, я считаю, чужой человек. Залез в партию с плохими целями. Маленков – способный аппаратчик.
Почитаешь – немножко жутко становится. Булганин играл малую роль. А вот Маленков, Берия и Хрущев, они были ядром этого направления. Маленков тоже вопросами теории, вопросами коммунизма, по-моему, мало интересовался. Хрущев – тот интересовался, но в обратном смысле, в том смысле, когда и как повернется дело назад.
Но Берия – беспринципный человек. То, что он в молодости был завербован разведкой, я слышу не в первый раз, и наши об этом писали. Но это не доказано. А то, что он вместе с этими бакинцами был и служил в молодости, это надо проверить.
– Он с Микояном в молодости вместе работал. Они невзлюбили друг друга.
– Невзлюбили, да, – соглашается Молотов. – Ну, армяне и грузины, они не совсем, так сказать, сближены хорошо. Берия, например, не верил армянам вообще. Он считал, что армяне хотят захватить лучшие земли у грузин.
– Могло быть, что эти четверо сплели заговор против Сталина? – как пишет Авторханов.
– Тройка, тройка. Без Булганина, да, она могла иметь всякие планы. Роль Берии не выяснена.
– В этой книге несколько версий причин смерти Сталина, в каждой версии фигурирует Берия.
– Верно. И для этого имеются основания. Сталин поворачивался иногда очень резко. Хрущев упоминает насчет Тито: «Сталин говорил, что достаточно ему мизинчиком показать, и не будет Тито». Это, конечно, была ошибка со стороны Сталина. Тито до сих пор в Югославии царь и бог, хотя не все коммунисты – сторонники этого мнения, но факт, что он глубоко сидел в среде коммунистов Югославии.
За границей, вот видите, издают такие книги. Конечно, они проникают к нам. Но я считаю, в прошлый раз вы немножко неправильно поступили, что заговорили в присутствии других. Нельзя этого делать. Ко мне сразу стали приставать: «Дай почитать!»
– Я думал, свой круг…
– Да, свой, но тут разные бывают люди. Большинство – недостаточно сознательные в смысле коммунизма…
Я сейчас прочитал одну из новых книжек – «Петр Первый» Павленко. Написано, видно, с учетом многих материалов, и написано серьезно. Петр Первый действовал очень решительно, и, как Маркс говорил, в варварстве варварскими методами… Но Маркс высоко ценил Петра Первого как преобразователя страны. Конечно, Петр Первый замечательный был человек, но методы его далеко несовременные, очень крутые. Чтобы убыстрить переход на новое, надо было действовать очень решительно и нередко жестоко.
По-моему, в последние годы Сталин не вполне владел собой. Не верил кругом. Я по себе сужу. А Хрущева пододвинул. Тут он немножко запутался.
– По этой книжке получается, что он перестал доверять Берии.
– Я думаю, да. Он знал, что Берия пойдет на любое, чтобы себя спасти. Тот же Берия подбирал охрану фактически, а Сталин выбирал из того, что ему давали, думал, что сам все это делает. А Берия подсовывал.
– Могло быть, что они отравили Сталина, когда выпивали с ним в последний день перед болезнью?
– Могло быть. Могло быть. Берия и Маленков были тесно связаны. Хрущев примыкал к ним и имел свои цели. Он всех перехитрил! У Хрущева была социальная почва более крепкая, потому что мещанство везде было. А он на мещан ориентировался, Хрущев, не интересуясь идеями. Как одно с другим слепить. А идеями построения коммунизма он не интересовался.
– Собирался ли Сталин уходить в отставку после XIX съезда, как пишет Авторханов?
– По-моему, не собирался. Серьезно не собирался.
– Может быть, проверить просто решил, прозондировать почву?
– Да, да, я думаю, не больше. Сравнительно узкий круг – заседание Политбюро, тут можно немножко вольно предложения выносить, Сталину опасаться было нечего в этом отношении, но сказать, что это обосновано… Проба или испытание, чтобы ориентироваться на настроениях.
– Авторханов пишет, что после XIX съезда на Президиуме ЦК Сталин просил освободить его от обязанностей Генерального…
– Правильно, это было.
– После этого он стал одним из Секретарей ЦК.
– Не Генеральный. Это было, было. Сталин предложил отменить Генеральный секретарь, писать просто: «Секретарь».
– Он пишет, что место Сталина в ЦК занял Маленков.
– Тут не ясно. Делал отчетный доклад по предложению Сталина.
– А какова роль Игнатьева?
– Я его немножко знал. Ничего определенного из себя не представлял. Небольшой человек. Ни на что особенно претендовать не мог и не претендовал. В этой книге его роль несколько поднята выше, чем на самом деле. Это факт.
– В книге приводятся слова Хрущева на XX съезде, что Сталин якобы сказал Игнатьеву: «Если ты не добьешься признания врачей, мы тебя укоротим на голову».
– Это маловероятно, я считаю. Я этого не знал. Считаю маловероятным.
– Я был у Поскребышевых, разговаривал с дочерью Власика, она рассказала, что когда арестовали ее отца, незадолго до смерти Сталина, он произнес: «Дни Сталина сочтены. Ему мало жить осталось». Он понял: Берия убирает всех преданных Сталину людей, – рассказываю я.
– Правильно. Тогда говорили, что разложился Власик. Разложились еще кто-то из окружения Сталина, с бабами путались чужими. Но я уже тогда мало был в курсе дела.
– Авторханов пишет: «…единственный, кто искренне относился к Сталину, был Молотов».
– Да, во время похорон из трех выступавших, дескать, искренне, один… Я тоже допускаю, что так и есть.
– Я не думаю, что Хрущев горевал о смерти Сталина.
– Нет, он был очень зол на Сталина. А Берия тем более, конечно. Сталин иногда выражал пренебрежительное отношение к Берии. Убрать хотел. А кому доверял – трудно сказать. Кажется, никому. Хрущеву? Никак уж не мог, конечно, доверять. Булганин никак не подходил. Сказать, что Маленков был близок к Сталину, по-моему, нельзя. Молодых заметных не было. Ленинградцев он отшил.
– Авторханов пишет, что Сталин придумал «дело врачей», чтобы свалить Берию. А что, он без этого не мог?
– Так тоже не бывает. Надо, чтоб для других было убедительно. Промолчат, но не поверят…
– В сообщении о врачах было о небдительности наших органов Госбезопасности – сильный намек на Берию.
– Да, правильно. Видел, что Берия старается, но не вполне искренне.
– Авторханов пишет, что Берия, Маленков и Хрущев сначала хотели Сталина изолировать, отвезти его на Соловки…
– Ерунда. Это мало похоже на правду.
– Хрущев рассказал Гарриману свою версию смерти Сталина. Сталин пригласил «четверку» к себе на дачу. В субботу было застолье, а в воскресенье он не позвонил. В понедельник начальник охраны сообщил о его болезни. «Четверка» приехала на дачу, но они не стали вызывать врачей, отказались видеться с больным и разъехались по домам. Врачей вызвали только тогда, когда стало ясно, что он в безнадежном состоянии. Врачи опоздали якобы из-за гололедицы на дорогах.
