Сталин. На вершине власти - Емельянов Юрий Васильевич (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Глава 16.
БОРЬБА ЗА КИЕВ, ЛЕНИНГРАД И МОСКВУ
Управление страной в период самой тяжелой войны за всю историю ее существования требовало от Сталина сверхчеловеческого напряжения. Значительная часть промышленных и сельскохозяйственных предприятий оказалась в зоне боевых действий, а те, что были в тылу, должны были взять на себя удвоенную нагрузку. В международной политике на первый план вышли контакты со странами антигитлеровской коалиции.
Однако самой главной задачей являлось непосредственное руководство военными действиями.
Явно не удовлетворенный деятельностью руководства Наркомата обороны, Сталин в течение июля и начала августа 1941 года занял все руководящие посты в вооруженных силах страны. В ходе преобразования 10 июля Ставки Главного командования в Ставку Верховного командования (в том же составе, за исключением Н.Г. Кузнецова) С.К. Тимошенко не был упомянут в качестве председателя Ставки, как это было прежде, а Сталин был поименован первым. 19 июля И.В. Сталин заменил С.К. Тимошенко на посту наркома обороны. 8 августа 1941 года Ставку Верховного командования преобразовали в Ставку Верховного главнокомандования, и Сталин стал Верховным главнокомандующим.
Для таких действий Сталина были веские причины. Василевский признавал, что «первоначальные неудачи Красной Армии показали некоторых командиров в невыгодном свете. Они оказались неспособными в той сложнейшей обстановке руководить войсками по-новому, быстро овладеть искусством ведения современной войны, оставались в плену старых представлений. Не все сумели быстро перестроиться… И.В. Сталин справедливо требовал, чтобы военные кадры решительно отказались от тех взглядов на ведение войны, которые устарели, и настойчиво овладевали опытом развернувшейся войны».
Вольно или невольно Сталин демонстрировал, что он, штатский человек, вынужден наводить порядок в Красной Армии, которая до сих пор под руководством маршалов и генералов лишь беспорядочно отступала на всех фронтах. Однако справедливая критика Сталиным военачальников переходила в неверие в их компетентность, а потому Сталин зачастую противопоставлял мнению военных свои суждения, не опиравшиеся на профессиональные знания военной науки. Вследствие этого «в первое время, – как писал Василевский, – Сталин чаще сразу решал сам, отдавал распоряжения без единого лишнего слова». Разумеется, к 1941 году Сталин имел некоторые познания в военной науке, которые в немалой степени повлияли на стиль его политического мышления, но опыт решения военных операций он получил в основном в годы Гражданской войны, который, по его же собственному признанию, уже перестал быть актуальным даже к началу Советско-финляндской войны. Поэтому неудивительно, что он делал ошибки.
«Были в деятельности Сталина того времени и просчеты, причем иногда серьезные, – писал Василевский. – Тогда он был неоправданно самоуверен, самонадеян, переоценивал свои силы и знания в руководстве войной… был более склонен вести боевые действия до некоторой степени прямолинейно… Он мало опирался на Генеральный штаб, далеко недостаточно использовал знания и опыт его работников. Нередко без всяких причин поспешно менял кадры военачальников». Сталин… «исходил из того, что, если боевые действия развиваются не так, как нужно, значит необходимо срочно произвести замену руководителя».
В первые же дни войны произошли изменения в руководстве вооруженных сил на всех уровнях, что является обычным для истории явлением в тех случаях, когда армия терпит поражения. 10 июля было принято решение поставить над командующими фронтами три главных командования: Северо-Западное – во главе с К.Е. Ворошиловым (член Военного совета А.А. Жданов), Западное – во главе с С.К. Тимошенко (член Военного совета Н.А. Булганин), Юго-Западное-во главе с С. М. Буденным (член Военного совета Н.С. Хрущев). Однако уже 19 июля С.К. Тимошенко был отстранен от руководства Западным направлением и назначен заместителем наркома обороны. В начале июля с поста командующего Северо-Западным фронтом был снят Ф.И. Кузнецов, а на его место назначен генерал-майор П. П. Собенников. Но в августе последний был также снят с этого поста. Сменилось и все руководство Западного фронта, который возглавил с 19 июля генерал-лейтенант А. И. Еременко. В отношении бывших руководителей Западного фронта были приняты жестокие меры. Вместе с командующим 4-й армией А.А. Коробковым были арестованы командующий Западным фронтом Д. Г. Павлов, начальник штаба В.Е. Климовских, начальник связи Западного фронта А.Т. Григорьев. Их огульно обвинили в трусости, бездействии, нераспорядительности, в сознательном развале управления войсками и сдаче оружия противнику без боя. 22 июля все они были расстреляны.
В документах первых месяцев войны, подписанных Сталиным, чувствуется его возмущение непрекращавшимся отступлением войск. Он требовал держать оборону на занятых рубежах, часто сбиваясь при этом на угрозы и не всегда обоснованные обвинения. Это особенно проявлялось в позиции, занятой Сталиным по отношению к предложениям оставить Киев. В телеграмме от 11 июля 1941 года Хрущеву Сталин писал: «Получены достоверные сведения, что вы все, от командующего Юго-Западным фронтом до членов Военного Совета, настроены панически, и намерен произвести отвод войск на левый берег Днепра. Предупреждаю вас, что если вы сделаете хоть один шаг в сторону отвода войск на левый берег Днепра, не будете до последней возможности защищать районы УРов на правом берегу Днепра, вас всех постигнет жестокая кара как трусов и дезертиров». (На следующий день Хрущев и командующий Юго-Западным фронтом М.П. Кирпонос послали Сталину ответ, в котором отрицали эти обвинения.)
Очевидно, что Сталину претила мысль уйти из Правобережной Украины, оставить колыбель православной Руси. Однако самой главной тогда задачей он считал сохранение оборонного потенциала страны. В беседе с личным представителем президента США Гарри Гопкинсом, состоявшейся 30 июля, Сталин заявил, что около 70% всех военных заводов находится в районах, центрами которых являются Ленинград, Москва и Киев. Из чего Г. Гопкинс «вынес впечатление, что, если бы немецкая армия могла продвинуться примерно на 150 миль к востоку от этих центров, она уничтожила бы почти 75% промышленного потенциала России». Сталин надеялся на то, что «в зимние месяцы фронт будет проходить под Москвой, Киевом и Ленинградом». Кроме того, он рассчитывал, что «немцам будет трудно предпринимать наступательные действия после 1 сентября, когда начнутся сильные дожди, а после 1 октября дороги будут настолько плохи, что им придется перейти к обороне». А поскольку Киев был одной из трех важнейших точек этой линии, Сталин настаивал на том, что город надо отстоять любой ценой. Поэтому 29 июля предложение начальника Генштаба Жукова сдать Киев возмутило его до глубины души. Жуков считал необходимым сосредоточить все силы для контрудара по ельнинскому плацдарму противника, угрожающему Москве. «Какие там еще контрудары, что за чепуха? – вспылил И.В. Сталин. – Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?» Жуков вспоминал: «Я не мог сдержаться и ответил: «Если вы считаете, что начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда ему здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт. Там я, видимо, принесу больше пользы Родине». «Вы не горячитесь, – сказал И.В. Сталин. – А впрочем, если так ставите вопрос, мы без вас можем обойтись…»
Через некоторое время, вспоминал Жуков, разговор о сдаче Киева возобновился. «Вот что, – сказал И.В. Сталин, – мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба. Начальником Генштаба назначим Б М. Шапошникова. Правда, у него со здоровьем не все в порядке, но ничего, мы ему поможем». – «Куда прикажете мне отправиться?» – «А куда бы вы хотели?» – «Могу выполнять любую работу. Могу командовать дивизией, корпусом, армией, фронтом». – «Не горячитесь, не горячитесь! Вы вот говорили об организации контрудара под Ельней. Ну и возьмитесь за это дело. Мы назначим вас командующим Резервным фронтом. Когда вы можете выехать?» – «Через час». «В Генштаб прибудет Б. М. Шапошников, сдайте ему дела и выезжайте. Имейте в виду, вы остаетесь членом Ставки Верховного Главнокомандования, – заключил Сталин. «Разрешите отбыть?» – «Садитесь и выпейте с нами чаю, – уже улыбаясь, сказал И.В. Сталин, – мы еще кое о чем поговорим». Сели за стол и стали пить чай, но разговор так и не получился».
