Крушение власти и армии. (Февраль-сентябрь 1917 г.) - Деникин Антон Иванович (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗

Только в начале июня Брусилову удалось избавить от него флот, ценою… назначения начальником морского штаба Верховного главнокомандующего!..

И много еще можно было бы привести примеров невероятных контрастов в идейном руководстве армией, вызванных столкновением двух противоположных сил, двух мировоззрений, двух идеологий.

Я уже говорил раньше, что весь командующий генералитет был совершенно лоялен, в отношении Временного правительства. Сам позднейший «мятежник» – генерал Корнилов говорил когда-то собранию офицеров: «Старое рухнуло! Народ строит новое здание свободы, и задача народной армии – всемерно поддержать новое правительство в его трудной, созидательной работе»… Командный состав, если и интересовался вопросами общей политики и социалистическими опытами коалиционных правительств, то не более, чем все культурные русские люди, не считая ни своим правом, ни обязанностью привлечение войск к разрешению социальных проблем. Только бы сохранить армию и то направление внешней политики, которое способствовало победе. Такая связь командного элемента с правительством – сначала «по любви», потом «из расчета» – сохранилась вплоть до общего июньского наступления армии, пока еще теплилась маленькая надежда на перелом армейских настроений, так грубо разрушенная действительностью. После наступления и командный состав несколько поколебался…

Я скажу более: весь старший командный состав армии совершенно одинаково считал ту «демократизацию армии», которую проводило правительство, недопустимой. И если в таблице, приведенной мною выше, мы встретили 65% начальников, не оказавших достаточно сильного протеста против «демократизации» (разложения армии), то это зависело от совершенно других причин: одни делали это по тактическим соображениям, считая, что армия отравлена, и ее надо лечить такими рискованными противоядиями, другие – исключительно из-за карьерных побуждений. Я говорю не предположительно, а исходя из знания среды и лиц, со многими из которых вел откровенную беседу по этим вопросам. Генералы, широко образованные и с большим опытом, не могли, конечно, проводить искренно и научно такие «военные» взгляды, как например: Клембовский, предлагавший поставить во главе фронта триумвират из главнокомандующего, комиссара и выборного солдата; Квецинский – «снабдить армейские комитеты особыми полномочиями от военного министра, и Центральнаго комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, дающими им право действовать от имени комитета». Вирановский, предлагавший весь командный состав обратить в «технических советников», передав всю власть комиссарам и комитетам!»…

Керенский в своей книге рассказывает про «разгром Юго-западного фронта», который начался, якобы, «как только генерал Корнилов перевел туда Деникина[ 131 ] и Маркова. Там началось генеральное уничтожение всех командующих, сочувственно относившихся к войсковым организациям»… Это не вполне точно: я на Юго-западном фронте удалил только одного генерала Вирановского, желая в армии иметь полководцев, а не «технических советников». Этот эпизод вызвал ряд «обличительных» телеграмм правительству комиссаров Гобечио и Иорданского, грозное постановление исполнительного комитета Юго-западного фронта, и по совокупности «явно отрицательного отношения моего к выборным войсковым организациям» (последнее вполне справедливо) – требование, предъявленное Корнилову управляющим военным министерством Савинковым и верховным комиссаром Филоненко о моем отчислении[ 132 ]…

Как все это странно. Передо мною интересный документ, характеризующий тот сумбур, который должен был происходить в умах солдат и войсковых организаций: письмо от 30 июня генерала Духонина, бывшего начальником штаба Юго-эападного фронта, к генералу Корнилову – тогда командующему 8-ой армией:

Бедная революционная демократия! Как трудно ей было разбираться в истинной сущности военных вопросов, за разрешение которых она взялась, и отличить «врагов» от «друзей»…

Позднее к тем рубрикам, которые приведены в моей таблице, прибавилась еще одна графа: чистых демагогов, как например Черемисов[ 133 ], Верховский[ 134 ], Вердеревский[ 135 ], Егорьев[ 136 ], Сытин[ 137 ], Бонч-Бруевич[ 138 ], и другие. Первые три успели выйти кратковременно на верх иерархической лестницы, в период заката Временного правительства, прочие – нет. Но все они, за исключением Вердеревского, как и следовало ожидать, заняли довлеющие им крупные посты в большевистском командовании.

Насколько лоялен был высший командный состав, можно судить по следующему факту: в конце апреля генерал Алексеев, отчаявшись в возможности самому лично остановить правительственные мероприятия, ведущие к разложению армии, перед объявлением знаменитой декларации прав солдата, послал главнокомандующим шифрованный проэкт, сильного и резкого, коллективного обращения от армии к правительству; обращение указывало на ту пропасть, в которую толкают армию; в случае одобрения проэкта обращения, его должны были подписать все старшие чины, до начальников дивизий включительно.