Последний солдат Третьего рейха - Сайер Ги (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Справка об отпуске, лежавшая в кармане, грела меня лучше всякой печки. Но я был одинок в этой огромной стране. Недолго думая, я пошел к зданию вокзала. Русский железнодорожник лениво прохаживался возле дверей. Я знал, что с ним мы не найдем общий язык, даже если он и говорит по-немецки. Но должен же кто-нибудь меня заметить и сообщить, когда будет поезд! Я прижался носом к стеклу и заметил в помещении четырех железнодорожников и сидевшего рядом с ними седоволосого солдата. Я глазам своим не верил: солдат рейха дремал рядом с гражданами оккупированной России.
Я резко распахнул дверь и вошел в комнату. Нагретый воздух обжег щеки. Со всей силой щелкнул каблуками, и этот звук прозвучал в комнате как выстрел.
Русские раскрыли глаза и медленно привстали. Мой соотечественник лишь шевельнул ногой. Ему было не меньше пятидесяти.
– Чем могу служить, приятель? – спросил солдат. Таким тоном лавочник разговаривает с богатеньким покупателем.
Я продолжал стоять, не в силах прийти в себя от увиденного.
– Мне хотелось бы узнать, – произнес я, корча из себя настоящего немца, – когда пройдет поезд на родину? Я еду домой в отпуск.
Солдат улыбнулся и медленно встал. Держась за стол, будто у него был ревматизм, он приблизился ко мне.
– Значит, в отпуск едешь? – Он едва сдерживался от смеха. – Хорошенькое ты выбрал время для отдыха!
– Когда будет поезд?
Я попытался направить беседу в нужное мне русло.
– У тебя странный акцент. Где ты родился? Я почувствовал, что краснею.
– У меня родственники во Франции. – Я готов был вцепиться ему в глотку. – Мой отец… в общем, я вырос во Франции. Но уже два года служу в германской армии.
– Выходит, ты француз?
– Нет. У меня мать немка.
– В таких случаях считают по отцу. Вы только взгляните, – обратился он к железнодорожникам, которые вообще не понимали, о чем идет речь. – Они даже французских детей забрали.
– Во сколько прибудет поезд?
– О поездах можешь не волноваться. Здесь они приходят по возможности.
– Это как же?
– Расписания нет. А чего ты хочешь? Ты же не на германских железных дорогах.
– Но ведь…
– Естественно, время от времени мимо станции следуют поезда. Но когда именно, кто знает. – Он улыбнулся: – Посиди с нами. У тебя уйма времени.
– Нет. Времени у меня совсем нет. Мне надо поскорее уехать отсюда. Не собираюсь без толку здесь куковать.
– Как хочешь. Можешь прогуляться по улице и заработать простуду. Можешь отправиться в Винницу. Оттуда поезда ходят чаще. Только я предупреждаю: придется километров шестьдесят идти сквозь густой лес, где полным-полно друзей этих ребят. – Он кивком указал на железнодорожных рабочих. – А они не друзья с Адольфом и могут прекратить твой отпуск досрочно.
Он посмотрел на русских и усмехнулся. Они улыбнулись в ответ, хотя так и не поняли, о чем идет речь.
– Вы это о ком? – недоумевал я.
– О партизанах, о ком же еще!
– Хотите сказать, что здесь еще остались эти мерзавцы?
Теперь настала его очередь удивляться.
– А куда они денутся! Их и в Румынии полно, и в Венгрии, и в Польше. Да, наверно, и в Германии. Меня будто по голове ударили.
– Присаживайся, парень. Не стоит лезть на рожон. Глупо подставляться под пули из-за нескольких часов. Мне удалось достать настоящий кофе. Он здесь на кухне, крепкий и горячий. Есть у меня в комиссариате приятель, отличный парень. Ему тоже это все осточертело.
Он вернулся с большим армейским кофейником.
– Мы тут только и делаем, что дуем кофе.
Он взглянул на русских. Те продолжали улыбаться.
Мне стало немного не по себе.
– А что вы здесь делаете?
– Что делаю! – раздраженно повторил он. – Охраняю эту кучу. – Он указал на стоявшие снаружи ящики. – И этих бедняг. За кого они меня принимают? Мне стукнуло уже шестьдесят, а они хотят, чтобы я изображал из себя часового. Тридцать лет я проработал на железных дорогах в Пруссии и Германии. И вот как меня отблагодарили! Специализация – вот что нам нужно. Каждому дать свое место. Организовать все как следует. Зиг хайль! Мне все это до смерти надоело.
К концу этой тирады он уже кричал и со всей силой бросил чашку на блюдце. Сцена напоминала парижское бистро Мне показалось, что мир переворачивается вверх тормашками.
– Кофейник – армейская собственность. А вы его взяли без разрешения, – не желал сдаваться я.
Солдат взглянул на меня и медленно поставил чашку, которую только что наполнил дымящейся жидкостью. Затем передал ее мне.
– Держи-ка. Попробуй.
На несколько секунд наступило молчание. Потом солдат снова заговорил, на этот раз спокойно и серьезно:
– Послушай меня, мой мальчик. Мне пятьдесят семь. С четырнадцатого по восемнадцатый воевал, был кавалеристом. Два года сидел в плену в Голландии. Прошло уже три с половиной года, как меня снова забрали в армию. На фронтах, которые решила защищать наша обожаемая родина, у меня сражаются три сына Я уже старик. Когда-то меня, может, и волновала политика, а теперь мне важнее эта чашка кофе, чем она. Так что выпей горяченького и попытайся хоть на немного забыть, куда попал.
Я молча смотрел на него.
– Я не какой-нибудь там фельдфебель, не офицер и не фюрер. Просто старый железнодорожник, которому пришлось сменить форму. Сядь, расслабься.
– То, что вы сказали, это же просто возмутительно. Каждый день на фронте гибнут за нашу родину солдаты, а…
– Если нашей родине что-то от меня нужно, я готов отложить выход на пенсию еще на пару лет.
– Но… но…
У меня перехватило дыхание. Хотя я сильно пострадал из-за войны, но никак не мог представить для себя другой жизни. Мне казалось, что старый солдат передергивает, но я не мог выразить свою мысль. Возможно, я был слишком молод и ничего не понимал.
– Не согласен ни с одним вашим словом! – крикнул я, вне себя от гнева. – Если бы все думали как вы, все потеряло бы значение. Для вас, таких, нет цели в жизни!
В углу комнаты валялась его винтовка.
– Что, если ваши друзья возьмут оружие? – Я кивком указал сначала на нее, потом на русских. – Вам это не приходило в голову?
Я подумал, что он вышвырнет меня. Но он никак не отреагировал. Может, боялся?
– Когда закончим, я отнесу кофейник, – произнес он с усмешкой. – Налить еще?
Я взялся за чашку, довольный, что наставил товарища по оружию на путь истинный.
Мне пришлось прождать здесь почти девять часов. У меня пропала последняя надежда. Но тут все же появился поезд, и я уехал.
Глава 11
Отмена отпуска
Моими попутчиками в поезде, шедшем из Винницы на Львов и Люблин, стали солдаты, побывавшие в боях под Черкассами и Кременчугом. Они рассказали мне о том, какие ужасные бои разворачивались близ этих городов, сейчас уже занятых русскими. Повсюду численное превосходство врага сокрушало наши позиции, которые мы защищали с отчаянной решительностью, что не замедлило отразиться на числе убитых и раненых. Все, кто был в поезде, также ехали в отпуск, но, хотя это их радовало, только что прошедшие бои наложили на их лица суровый отпечаток.
С рассветом поезд прибыл на вокзал в Люблине. Всюду лежал снег. Мороз в Польше был еще суровее, чем в России. Хотя мы привыкли спать без крыши над головой, в поезде никто так и не сомкнул глаз. Утром мы встали с поднятыми воротниками и серыми лицами. Несмотря на ранний час, на платформе толпились солдаты. Они ходили туда-сюда, чтобы согреться. По их обмундированию и вооружению стало ясно: их отправляют на фронт. Среди солдат, судя по розовым юношеским лицам, было немало новобранцев. Военные жандармы стояли через каждые десять метров и ждали прибытия поездов. Я переоценил свои силы. Подчиняясь приказу, сошел на платформу, и тут же почувствовал слабость. Ноги сами сгибались подо мной.
Мы выстроились параллельно составу и прошли в большой зал вокзала. В это время локомотив отвел пустой поезд на запасной путь.
