Три жизни Алексея Рыкова. Беллетризованная биография - Замостьянов Арсений Александрович (читать хорошую книгу полностью txt, fb2) 📗
Алексей Рыков [РГАКФД]
С 1920 до 1937 года действовал и Совет труда и обороны — высший орган власти, предназначенный для чрезвычайных условий. Рыков три года был заместителем Ленина, а потом четыре года возглавлял этот Совет, одержав победу в борьбе с прежним руководителем Каменевым.
Все годы правления Рыкова существовал и дублирующий орган исполнительной власти, к которому Алексей Иванович тоже имел прямое отношение, — ВСНХ. Рыков был первым председателем ВСНХ СССР. Его преемником стал Феликс Дзержинский — фигура влиятельная, с которым нередко приходилось спорить, но по отношению к «буржуазным специалистам» и вольностям НЭПа он нередко шел даже впереди Рыкова. Потом ВСНХ возглавлял Куйбышев, постоянно пытавшийся превратить его в альтернативное правительство. Для Совнаркома это была «конкурирующая фирма». Незадолго до отставки Рыкова с поста руководителя правительства ВСНХ возглавил Серго Орджоникидзе — бывший заместитель Алексея Ивановича, который, впрочем, считался «человеком Сталина» и критиковал правых, начиная с Рыкова, хотя и не был сторонником расправ над ними.
Только в 1932 году ВСНХ преобразовали в Наркомат тяжелой промышленности, а остальные ресурсы разбросали по другим наркоматам, включая рыковский — связи.
Добавим и фактор Троцкого, чей статус в то время легче всего объяснить формулой «лидер оппозиции». В 1925 году с должностей его выдавили, но сторонников у создателя Красной армии в партии было немало — и его приходилось опасаться руководителям всех ветвей власти. Доктрина «сверхиндустриализации», которую тогда выдвигал Троцкий, вызывала у Рыкова (как и у других «умеренных» и «правых») искреннюю ярость. Его не считали окончательно побежденным еще долго.
В двадцатые — рыковские — годы представительные партийные и советские форумы собирались на удивление часто. Партийные съезды и конференции, съезды Советов СССР и РСФСР (они проводились в разное время!), съезды Коминтерна… Добавим в этот список крестьянские форумы и съезды ВСНХ. Порой таким руководителям, как Рыков, Калинин и Сталин, приходилось сразу после закрытия одного съезда готовить речь для следующего. И это были вовсе не бюрократические сборища и не помпезные спектакли во славу власти, а настоящие совещания, обсуждения, которые помогали «вождям» изучать настроения общества, а в особенности — партии. Там всерьез обсуждались экономические вопросы — как правило, они превалировали на съездах и конференциях. Даже борьба с уклонами опиралась на разные концепции развития экономики. Рыков неизменно оставался одним из главных действующих лиц этих форумов, в которых можно увидеть попытку создания советской демократии с активной обратной связью между правительством и обществом — разумеется, в рамках однопартийной системы.
В то время в санаториях и домах отдыха, которые в СССР открывались повсюду, вошло в моду спортивное развлечение — перетягивание каната. Этим занимались и представители разных властных ведомств. Рыков, привыкая ко власти, тоже не брезговал этим видом спорта. Покровительствовал «своим» людям, спорил с потенциальными конкурентами. Но преувеличивать важность «придворных» интриг в советской системе не стоит. Стратегические вопросы зависели от соотношения сил в Политбюро и на партийных съездах. Вот там действительно разгорались ристалища. И Рыков, как председатель Совнаркома, до конца 1930 года оставался одним из главных действующих лиц на этих партийных форумах. Именно поэтому «История партии» в советские времена вполне справедливо считалась основной «общественной наукой», изучавшей послереволюционное время.
А народ приглядывался к вождям на трибуне Мавзолея — в рыковские времена еще деревянного. Алексей Иванович чаще всего стоял рядом со Сталиным — и это подчеркивало единство партии и правительства. Правда, Сталин предпочитал шинель, а Рыков — штатское темное пальто. Иногда он стоял рядом с Калининым, которого тоже формально считали главой государства. Калинин вполне мог оказаться союзником Рыкова в борьбе с «неистовыми ревнителями» коллективизации. Он не был радикалом в крестьянском вопросе, да и репутация «народного заступника» заставляла его маневрировать. Его считали сочувствующим «правой оппозиции», по крайней мере — колеблющимся. Карлу Радеку — известному острослову — приписывали шутку: у нас в Политбюро один ошибала (Бухарин), два зашибалы (Рыков и Калинин) и один вышибала (Сталин). Впрочем, Радеку тогда приписывали львиную долю политического юмора, нередко — по инерции.
Разумеется, процессы начала 1930-х, переросшие в Большой террор, порядочно напугали Калинина, он отдалился от многих бывших соратников, которые теперь могли скомпрометировать. Но это будет позже.
2. Устранение конкурента
XIV партийный съезд, состоявшийся в самом конце 1925 года, стал поворотным в смысле новой расстановки сил на кремлевском олимпе. Позже его окрестили «съездом индустриализации». Там действительно были намечены первые крупные стройки социализма, планы превращения аграрной страну в индустриальную в условиях НЭПа. Обсуждали вопросы сбора налогов, обеспечения промышленности топливом… Неудивительно, что открывал и закрывал съезд Рыков. К тому же именно тогда Российская коммунистическая партия большевиков стала Всесоюзной — ВКП(б). Но, несмотря на обилие экономических вопросов, сутью съезда стала все-таки политическая борьба.
Все делегаты отметили красноречивую пассивность Троцкого, сравнительно недавно потерявшего важнейший пост наркомвоенмора. Он отмалчивался — и это воспринималось как слабость. В Андреевском зале Большого Кремлевского дворца собрались триумфаторы Октября, победители в Гражданской войне — казалось бы, их многое объединяло. Но целая группа известных большевиков оказалась недовольной одновременно — как угаром НЭПа и усилением Рыкова, так и попытками Сталина стать главным стратегом партии не только по должности, но и по сути.
Лев Каменев. Худ. Ю. Анненков, 1926 год
«Соединить американскую деловитость и русский революционный размах» — этот принцип Ленина стал известен благодаря «Вопросам ленинизма» кисти товарища Сталина, растиражированным во всю Ивановскую. Иногда кажется, что эти слова обращены непосредственно к Рыкову: «Американская деловитость — это та неукротимая сила, которая не знает и не признает преград, которая размывает своей деловитой настойчивостью все и всякие препятствия, которая не может не довести до конца раз начатое дело, если это даже небольшое дело, и без которой немыслима серьезная строительная работа» [111].
Да, он, насколько хватало сил, без особенного фанатизма, но все-таки строил из послереволюционной России новую Америку — Америку с пролетарским уклоном, без влиятельных бизнесменов и без парламентской демократии. Но — с надеждой на постепенное воспитание почти идеального «коммунистического человека». В 1925 году такая стратегия еще устраивала Сталина. Правда, Рыков в смысле возвращения к коммунистическим идеалам был настроен более скептически, чем большинство его товарищей, и в быстрое преображение человеческой природы не верил. Это сказывалось и на его политике — прагматической, неизменно учитывавшей материальную мотивацию трудящихся. Но некоторый скептицизм до поры до времени председателю Совнаркома прощался — тем более что в официальных выступлениях он если и шел против генеральной линии, то очень и очень осторожно.
Это был один из последних партийных съездов, на котором развернулась резкая дискуссия — вплоть до зубодробительного тезиса «Я пришел к убеждению, что Сталин не может выполнять роль объединителя большевистского штаба», который произнес главный оппонент Рыкова последних двух лет, взявший на себя роль возмутителя спокойствия. Он претендовал и на первенство в исполнительной власти, и на важную роль в иерархии ВКП(б) — ведь Каменев сохранял особый авторитет и среди московских большевиков. Остроту ситуации придавали воспоминания о том, что еще совсем недавно Зиновьев и Каменев вместе со Сталиным боролись с Троцким. Рыков тогда считался их союзником, хотя решающего участия в этой схватке не принимал. Но на XIV съезде именно он оказался в эпицентре ристалища.
