Записки о России генерала Манштейна - Манштейн Христофор Герман (читать книги без .txt) 📗
Русские войска оставались в Швеции до июня 1744 года; когда дела между Данией и Швецией были окончены к этому времени миролюбиво, то Кейт получил приказание возвратиться в Россию. Обратное плавание его было счастливее и он прибыл 13-го августа со своим флотом в Ревель.
Я говорил только что об экспедиции Кейта и о делах Швеции, пора возвратиться к России.
В то время, когда армия была в походе, в Петербурге открыли заговор против особы императрицы. В нем принимал участие маркиз Ботта, бывший министр венгерской королевы. Главные лица, составлявшие заговор, были: Лопухин, обер-кригскомиссар флота, жена его, которая была в связи с графом Левенвольде и с огорчением видела, что любовник ее томился в заточении; Бестужева, невестка канцлера и родная сестра графа Головкина, — она не могла спокойно перенести несчастие брата; подполковник Лопухин, сын обер-кригскомиссара, камергер его имени Лилиенфельд, и жена его с некоторыми другими, менее знатными лицами. Эти люди говорили в своих собраниях все, что только можно себе представить дурного об императрице, они желали найти кого-нибудь, кто бы предпринял новый переворот и сделали к этому несколько попыток; говорили даже, что они подкупили лакея ее величества, который должен был убить ее; но так как я говорю это только по слухам, то и не могу выдавать всего за правду. Маркиз Ботта, вызванный из России и посланный к берлинскому двору, был с ними в переписке. Он начал, как уверяют, эту интригу по повелению своего двора, до отъезда своего из Петербурга, и подал заговорщикам надежду, что не только венгерская королева, но и король прусский поддержат это дело; он открыто упоминал о короле во всех своих письмах и уверял, будто его прусское величество очень желал, чтобы императрица была свергнута с престола и его зять и племянник возвращены из ссылки; однако король ничего не знал об этом деле.
Неосторожность подполковника Лопухина была причиною того, что все дело было открыто. Он пил за здоровье молодого императора в компании некоторых других офицеров и отзывался очень дурно о поведении императрицы. Нашлись люди, которые, желая сделать карьеру, передали все слышанное. Майор по имени Фалькенберг и кирасирский корнет Бергер первые известили графа Лестока; им сказали, чтобы они сблизились еще более с подполковником Лопухиным и выведали от него всю его тайну; это удалось им, все участники заговора были арестованы; их судили: Лопухина, жену его, сына и Бестужеву наказали кнутом, отрезали им язык и всех сослали в Сибирь.
Дело это едва не поссорило венский и петербургский дворы, но венгерская королева отреклась от всего, что министр ей говорил и делал по этому предмету, и подкупила Бестужева, который так сумел действовать в ее интересах, что оба двора сблизились более чем когда-либо. Чтобы дать какое-нибудь удовлетворение императрице, маркиза Ботту отозвали из Берлина и заключили на несколько месяцев в крепость.
Вслед за провозглашением мира со Швецией, думали ввести все войска в пределы империи и распределить их по губерниям, но дела, возникшие между Швецией и Данией, помешали выполнению этого проекта. Большая часть пехоты была размещена по квартирам в окрестностях Петербурга и в Лифляндии; всем полкам приказали быть наготове двинуться следующею весною, и с этих-то пор Россия содержит в Финляндии, Ингерманландии, Лифляндии и Курляндии армию более чем в 120 тыс. человек, включая сюда и гарнизоны различных городов.
Глава IX
Приезд принцессы Цербстской. — Дело маркиза де ла Шетарди.
1744 г.
В начале 1744 года двор отправился в Москву и в феврале месяце туда прибыла принцесса Цербстская со своею дочерью, которую она привезла, чтобы выдать ее замуж за великого князя. Императрица, желая, чтобы племянник ее женился, хотела дать ему в супруги немецкую принцессу; она послала своему министру в Берлине приказание переговорить по этому поводу с министрами короля; его величество король прусский предложил устроить брак с принцессою Цербстскою, которая, будучи близкою родственницею великому князю, не отказалась от такого высокого союза. Дело было скоро покончено, мать привезла ее в Москву, где она приняла греко-восточную веру и сочеталась в 1745 г. браком с великим князем.
Несколько времени после приезда принцессы Цербстской к русскому двору, с маркизом де ла Шетарди случилась там история, наделавшая много шуму. Министр этот, принимавший (как я уже говорил выше) большое участие в революции в пользу императрицы, льстил себя не без основания надеждою, что ее императорское величество будет признательной за все, сделанное для нее Францией. Первые месяцы ее царствования было основание надеяться, что союз с французским королем будет предпочтен всякому другому. Покуда де ла Шетарди был в Петербурге, он был всесилен при дворе, императрица не делала никакого различия между им и своими собственными министрами, но когда он уехал, Аллион, занявший его место, не сумел продолжать начатое так хорошо маркизом де ла Шетарди, и дела Франции мало-помалу стали упадать. Тщетно надеялись, когда открыли заговор, в котором был замешан маркиз Ботта, что удастся поссорить петербургский двор с венским. Граф Бестужев, канцлер российский, стоял так горячо за интересы австрийского дома, что такая безделица не могла заставить его перенести на другую сторону свою преданность; он даже нисколько не обсуждал предложений, сделанных версальским двором, и открыто объявил себя противником всех тех, кто стоял за Францию. Последние надеялись, в свою очередь, поставить дела в лучшее положение, вызвав опять де ла Шетарди. Они нашли случай предложить императрице, чтобы она выпросила его у французского короля. Она охотно согласилась на это и, таким образом, маркиз де ла Шетарди был снова послан в Россию. Он и все приверженцы французской партии в Москве надеялись, что вскоре после приезда его канцлер будет, по крайней мере, сослан. Де ла Шетарди был так убежден в этом, что, проезжая через Гамбург и Копенгаген, говорил об этом, как о деле решенном. Бестужев, предупрежденный о таких речах, был чрезвычайно осторожен, отнял у де ла Шетарди всякую возможность повредить ему и старался всеми средствами помешать его замыслам. Он подсылал к нему шпионов, велел следить за всеми его действиями и перехватывать его письма; наконец, сумел так ловко представить императрице, до какой степени она вредила себе, сближаясь с французским двором, и так уверил ее, что все, что он, Бестужев, ни предпринимал, делалось только для славы ее величества и для блага ее империи, что императрица вполне убедилась в правоте своего министра и решилась выслать де ла Шетарди. Однажды, рано утром, генерал-аншеф и генерал-адъютант императрицы Ушаков отправился в дом, занимаемый французским министром, и передал ему приказание ее величества оставить ее столицу в течение двух часов; подводы и все остальное, необходимое для путешествия, было ему доставлено; гвардейский унтер-офицер был прикомандирован для конвоирования его до Лифляндии, где его задержали еще несколько месяцев; после этого его довезли до границы, где у него потребовали обратно знаки ордена св. Андрея Первозванного и портрет императрицы, пожалованные ему в то время, когда он занимал в первый раз пост французского министра при петербургском дворе; но драгоценные камни с ордена и портрета не были взяты обратно.
С этих пор французский и русский дворы были в холодных отношениях друг к другу.
Дополнение к Запискам о России
Обширность России. — Перепись жителям. — Финансы. — Торговля. — Фабрики. — Рудники. — Оружейные заводы. — Успехи наук и академии. — Войско. — Артиллерия. — Инженеры. — Флот — Образ правления. — Законы — Общий дух русского народа.
1727–1745 гг.
Легко может случиться, что в числе лиц, которые будут читать эти Записки, найдутся и такие, которые довольно плохо знают Россию, или же, слыхав и прочитавши о ней что-нибудь, составили себе совершенно превратное понятие как об этой нации вообще, так и о всем, касающемся формы правления этой империи. Это побудило меня войти в некоторые подробности и изложить, насколько позволят мои сведения, те перемены, которые произошли в ней в последние шестьдесят или восемьдесят лет.
