На «Орле» в Цусиме: Воспоминания участника русско-японской войны на море в 1904–1905 гг. - Костенко Владимир Полиевктович (первая книга TXT) 📗
Случайности, нарушающие движение эскадры, учащаются с каждым днем. Видимо, команда, изнуренная тяжелой работой, уже не в состоянии поддерживать исправность механизмов. Сегодня вечером снова был полный кавардак в колонне броненосцев. По окончании ужина я вышел наверх, чтобы перед сном вздохнуть полной грудью после изнурительного дневного зноя. Я вдруг почувствовал, что корабль, идя вперед довольно хорошим ходом (не менее 10 узлов), дал «полный назад», так что палуба затряслась под моими ногами, как в лихорадке. За кормой внезапно вспенилась вода от обратного вращения винтов, в глубине закрутились черные воронки вихрей, в которых замелькали светящиеся медузы.
Бросаюсь на носовой мостик узнать, что случилось. Вижу справа по борту контуры и огни броненосца, узнаю «Бородино», а впереди слева — «Суворов» и «Александр». Все корабли усиленно и нервно сигналят степановскими фонарями. В колонне — полный беспорядок.
«Бородино» объявляет, что у него в правой машине стук. Адмирал приказывает: «Переговорите с флагманским механиком, можно ли исправить повреждение». «Бородино» не дает никакого ответа. Адмирал, рассердившись, сигналит:
«Занять место вне строя на правом траверзе «Суворова», намереваясь, очевидно, держать провинившийся корабль под своим личным надзором.
Но «Бородино», не обращая внимания на сигналы адмирала, продолжает плестись, как бог на душу положит, и, видимо, занят выяснением характера повреждения, не желая тратить время на препирательства с адмиралом, который продолжает бесноваться. Вдруг «Бородино» дает сигнал: «Повреждение исправлено, прошу разрешения войти в строй». На этот раз Рожественский вспылил. Следует сигнал: «Прекратить болтовню и немедленно выполнить приказание».
Механизмы наших кораблей надрываются вследствие невозможности остановиться без скандала, чтобы ослабить какой-нибудь подшипник, переставить пропаривший фланец или вскрыть холодильник. При внезапных остановках страдают котлы. Вчера, когда при выходе из строя «Александра» «Орел» должен был застопорить машины, давление сразу подскочило до 310 фунтов, т. е. выше красной черты на манометрах. Все предохранительные клапаны начали травить свежий пар с таким ужасным ревом, что на мостике ничего нельзя было услышать. Стоило в этот момент лопнуть какой-нибудь дефектной трубке в одном из бельвилевских котлов, — и несколько человек могло бы быть сварено в один момент.
После выхода «Бородино» из колонны я остался на носовом мостике, желая узнать, чем кончится этот инцидент. Понемногу порядок в колонне восстановился. Через час гнев адмирала остыл, и он приказал «Бородино» занять свое место в строю. И снова воцарилось спокойствие тропической ночи, полной задумчивой мечтательности. Командир ушел в свою запасную каюту, а я остался и до смены вахты в полночь тихо беседовал с вахтенным начальником Павлиновым.
До сих пор мы не можем жаловаться на погоду, которая неизменно благоприятствует походу эскадры и даже позволяет грузить уголь в открытом океане, швартуясь борт о борт с угольщиком. От самой Либавы ни разу не было настоящего шторма в океане. Только изредка налетали короткие шквалы из-под случайной тучи с проходящим тропическим ливнем. Переменные ветры экваториального пояса не разводят длинной значительной зыби, вызывающей заметную качку кораблей.
За последние девять дней после выхода из Дакара мы все-таки один раз видели сушу: из океана справа от нашего курса выглянул высокий пик острова Святого Фомы. Его высота — 7000 футов. Остров принадлежит Португалии и известен плантациями какао. Мы прошли в 50 милях от него.
Глава XVIII. У неведомых берегов
14 ноября. Окончен десятисуточный переход. Мы снова бросили якорь. Находимся вблизи самого глухого уголка Африки. Стоим в открытом океане в трех милях от берега почти против самого устья реки Габун. Миль на 10 к северу на побережье находится небольшой французский городок Либревиль, резиденция губернатора, правителя колонии Французское Конго.
Наш маршрут флагманские штурманы составляют обыкновенно таким образом, чтобы обеспечить приход на стоянку ранним утром. Но на последнем переходе непредвиденные задержки расстроили расчеты штаба, и мы подошли к назначенному рандеву с немецкими угольщиками, опоздав на 12 часов.
Чтобы не становиться на якорь в темноте у неведомых берегов, малообследованных и с ненадежными навигационными картами, адмирал в канун прихода на стоянку посвятил весь день обучению эскадры эволюциям. Броненосцы и крейсера делали разные перестроения и учились ходить строем фронта.
Приблизившись к берегу на рассвете 13 ноября, остановились милях в семи. Так как никто из моряков нашей эскадры в Габуне не бывал, то по виду берега нельзя было ориентироваться, насколько правильно был проложен курс при пересечении Гвинейского залива. На разведку был послан буксир «Роланд». Около часа дня он вернулся и направился с докладом к флагманскому кораблю, после чего вся эскадра снялась, следуя движению «Суворова». Оказалось, что мы вышли к берегу значительно южнее Габуна и, не подозревая этого, уже перерезали экватор, перемахнув в южное полушарие. Вероятно, неучтенное течение отнесло нас к югу от курса по компасу.
Бросили лот для проверки глубины. Он показал всего 10–12 сажен, дно — песок. Видимо, многоводный Габун за тысячелетия нанес в океан песчаные и илистые отложения. Во избежание посадки на мель при подходе к неизвестным берегам выслали вперед промерную партию в составе катеров и шестерок со всех кораблей. Только к 5 часам было окончательно выбрано место стоянки, и корабли отдали якоря в назначенных им местах.
В бинокль можно рассмотреть берег. Он полог и не имеет возвышенностей. Чистая песчаная полоса, выглаженная прибоем, отделяет от океана дивный африканский непроходимый лес. Над зеленой стеной чащи, как фонтаны, поднимаются высокие кроны кокосовых пальм.
С берега из лесов на наш корабль залетают огромные африканские бабочки. Одна из замеченных мною имела дивную синюю окраску. Такой же экземпляр я видел в коллекциях зоологического музея Академии наук. Бабочка была доставлена нашими моряками еще во время парусного флота.
Берег так и манит к себе, волнуя воображение. Но мы, по своей неопытности и незнанию тайн здешней флоры и фауны, легко могли бы стать жертвой несчастного случая. Вчера, например, француз рассказывал на «Суворове», что в здешних лесах на деревьях ютятся маленькие красные прыгающие змейки, укус которых безусловно смертелен. Местное население для защиты от них натирается какой-то вонючей жидкостью, извлекаемой из сока растений, и этим предохраняет себя от опасности.
Чудовищный боа-констриктор, способный своими кольцами раздавить быка, как цыпленка, царствует здесь в зарослях.
Но особенный ужас наводят дикие слоны, которые бродят огромными стадами. Жители лесов устраивают на них охоты целыми племенами, организуют лесные завалы и западни в виде скрытых ям. Слоновой костью торгуют здесь, как у нас дровами. Вообще — это страна сказочных чудес, где «на неведомых дорожках — следы невиданных зверей», а в чаще джунглей — «там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит».
Сегодня впервые над нами разразилась настоящая тропическая гроза. Она налетела на эскадру во время погрузки угля и уже задолго до приближения прислала извещение о своем подходе по беспроволочному телеграфу. Пришлось отключить антенну от приемной станции.
Над джунглями вспыхивали непрерывные огненные стрелы, поражавшие землю из надвинувшейся черной тучи, резко очерченной на чистом синем небе. Затем налетел стремительный шквал и согнал в кучу все катера и шлюпки, державшиеся на бакштоге за кормой. Следом хлынул ливень с такими оглушительными раскатами грома, что, сидя в каюте, можно было принять их за залпы нашей 12-дюймовой башни. Весь корпус судна содрогался. Туча прокатилась столь же стремительно, как и пришла. И через 5 минут снова сияли звезды, а из-за леса с востока вставала красная, уже ущербленная, луна.
