Саддам Хусейн - Апдайк Робин Дж. (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗

Когда президент Буш в первый раз высказал идею о двусторонних переговорах, он предложил встретиться с иракским министром иностранных дел Тариком Азизом в Вашингтоне после 10 декабря и послать Джеймса Бейкера в Багдад между 20 декабря и 3 января. Саддам согласился послать Азиза в Вашингтон 17 декабря, но отказался встретиться с Бейкером раньше 12 января. Раздраженная этой явной попыткой оттянуть срок, американская администрация ответила, предложив четыре разные даты с 20 декабря до 3 января для встречи Бейкера с Саддамом. Но Багдад на это не соглашался.

— Ирак никому не позволит устанавливать даты для встречи с его президентом, — надменно вещали средства информации. — Это дело Ирака — устанавливать подходящие даты для подобных визитов. Так как эти аргументы не произвели на администрацию США никакого впечатления, Саддам сделал важный шаг к краю пропасти, пригрозив отменить переговоры.

— Мы не поедем в Соединенные Штаты, чтобы получать приказы, — сказал он. — Если американский президент Джордж Буш будет только повторять резолюции ООН, тогда нам незачем ехать.

Саддам говорил то, что думал. По мере того как приближался крайний срок, установленный ООН для удаления Ирака из Кувейта, становилось все более ясным, что иракский лидер постепенно приучал себя к мысли о неизбежности войны. 12 декабря 1990 года иракский министр обороны генерал Абдель Джаббар Халил Шаншал был заменен генерал-лейтенантом Саади Тумахом Аббасом, опытным ветераном ирано-иракской войны. Престарелый профессиональный военный, довольно замкнутый, Шаншал вступил на свой пост в середине 1989 года вслед за таинственной смертью Аднана Хейраллаха Тальфаха. С самого начала было ясно, что его назначение временное, предназначенное для смягчения скрытого недовольства среди военных относительно причины смерти Хейраллаха. Однако его устранение именно на данной стадии кризиса отражало растущую уверенность Саддама, что войны не избежать.

Показателем этой уверенности была интенсификация усилий режима укрепить военную и гражданскую готовность Ирака. Саддам провел несколько широко освещенных прессой встреч с военным и политическим руководством. Крестьяне, которые в начале кризиса освобождались от военной службы, чтобы как-то бороться с экономическими санкциями, получили приказ немедленно явиться в свои части. Населению были даны подробные указания о самозащите от химических и ядерных ударов, было приказано затемнять окна и иметь аптечку в каждой квартире. И отдельным людям, и учреждениям было предписано очистить подвалы и превратить их в бомбоубежища, на всякий случай запастись нефтепродуктами. Проводились учения по гражданской обороне, была произведена учебная эвакуация из Багдада сотен тысяч жителей.

Информационные средства в ходе кризиса писали преимущественно о войне. Наряду со ставшими уже стандартными сценариями столпотворения и «второго Вьетнама», наряду с угрозами втянуть в конфликт Израиль, для официальных обращений стал характерен мрачный и, быть может, даже несколько заклинающий тон. Иракский народ молили напрячь все силы для еще одной навязанной войны, которой его руководство хотело избежать. «Ирак всячески добивался мирного исхода, он неоднократно демонстрировал, что хочет мира, — заверяла иракская пресса, — но поскольку США и Запад настаивают на войне, Ирак грудью встретит противника и уничтожит вторгшиеся войска».

Саддам Хусейн несколько фаталистически выразил свое принятие неизбежности войны: «Если по воле Всемогущего Аллаха мы должны сражаться, чтобы очистить арабскую землю от всей этой порчи, да будет так!»

Жребий был брошен. Саддам принял решение. Конечно, он войны и в самом деле не хотел. Однако, оказавшись между молотом и наковальней, в какой-то степени между неизбежностью своей политической смерти и сомнительными шансами на возможные выгоды, он выбрал войну. Если бы ему удалось хоть сколько-нибудь продержаться в этой схватке, война не только дала бы Саддаму больший шанс на успех, но и некую возможность оказаться победителем. Как Насер во время Суэцкого кризиса превратил военное поражение Египта от британско-французско-израильской коалиции в громкую политическую победу, так же и Саддам надеялся, что потеря Кувейта в войне с коалицией сделает его героем, восхваляемым арабскими массами в качестве нового Насера — вождя, бросившего вызов мировому империализму и победившего.

Учитывая этот ход мыслей, невозможно было ожидать от иракской стороны какого-либо внезапного поворота. Готовность Саддама послать Тарика Азиза в Женеву на встречу с государственным секретарем Бейкером 9 января была просто пропагандистской уловкой, напоминающей согласие вести переговоры с кувейтцами в Джедде перед вторжением. Он понимал, что Джордж Буш предложил встречу в Женеве только из-за давления в Конгрессе и что он не предложит Ираку ничего, кроме безусловного ухода. И все же он думал, что стоит пойти по женевской дороге, чтобы убедить своих подданных, что грозящая война, всего лишь спустя два года после ужасной предшествующей, была неизбежным следствием американской непримиримости.

Неудивительно, что женевская встреча окончилась полным провалом. После шести часов переговоров, породивших всеобщие рассуждения о возможной дипломатической удаче, на самом деле бывших диалогом глухих, мрачный Бейкер появился из зала заседаний и объявил о провале своей миссии:

— Я не услышал ничего, что указывало бы хоть на какую-то иракскую сговорчивость, — заявил он на пресс-конференции, выражая свое разочарование от отказа Азиза передать личное письмо Джорджа Буша Саддаму Хусейну, хоть он прочитал его «очень медленно и очень внимательно».

— Вывод ясен, — сказал он, — Саддам Хусейн продолжает отвергать дипломатическое решение.

То, что вывод Бейкера оказался верным, было подтверждено категорическим отказом Ирака от настоятельных посреднических попыток обеспокоенных третьих сторон. Просьба со стороны Жака Пооса, министра иностранных дел Люксембурга и сменного президента Европейского Сообщества о разрешении прилететь в Багдад от имени Сообщества, была сразу же отклонена, как и его же предложение встретиться с министром иностранных дел Азизом в Алжире. Генеральному секретарю ООН Хавьеру Пересу де Куэльяру повезло немногим больше: ему разрешили посетить Багдад лишь для того, чтобы узнать из первых рук о том, что Хусейн настроен на войну. Не избежал унизительного отказа от иракского вождя и французский президент Франсуа Миттеран. В то время как он все еще пытался добиться, чтобы резолюция ООН связала кувейтский вопрос с палестинской проблемой, что вызвало сильное раздражение партнеров Франции по коалиции, Саддам категорически отверг его инициативу. Он был убежден, что только упорное сопротивление диктату Запада завоюет ему сердца арабского мира, а возможно, и победу в предстоящей войне.

Можно, конечно, предполагать, что французская инициатива была предпринята слишком поздно, чтобы Саддам принял ее всерьез. Однако правда в том, что у международной конференции не было реальных шансов изгнать Ирак из Кувейта. Саддам никогда и не намекал, что готов променять оккупацию Кувейта на созыв международной конференции по Ближнему Востоку. Если на то пошло, прежде он о такой конференции даже не говорил. Поднимая вопрос о связи между палестинской проблемой (а также сирийским присутствием в Ливане) и захватом Кувейта, он имел в виду, что палестинская проблема должна быть решена, а не просто рассмотрена до того, как можно будет перейти к вопросу о Кувейте. Учитывая сложность арабо-израильского конфликта и немалые сроки, потребные для его разрешения, Саддам связывал оба вопроса лишь для того, чтобы повысить свой престиж среди арабов и под шумок закрепился бы в Кувейте навсегда. И будто для того, чтобы окончательно рассеять надежды на то, что Ирак оставит Кувейт в обмен на уход Израиля с арабских территорий, Совет революционного командования издал специальное коммюнике, формулируя иракскую трактовку связи между двумя проблемами: