Всё, что осталось (Записки патологоанатома и судебного антрополога) - Блэк Сью (читать книги без регистрации .TXT) 📗

Мне думается, давно пора разработать новую меру рисков: микросчастье. Наша жизнь будет куда увлекательнее, вне зависимости от продолжительности, если мы станем оценивать ее в радости, смехе и веселых безумствах. Микрожизни копятся, микросмерти тоже, а вот микросчастье — бесценно. Уверена, Норман Казенс бы со мной согласился.

Так что насчет моего собственного умирания, смерти и пребывания мертвой?

Насчет смерти и всего последующего я на данный момент практически не беспокоюсь — бояться тут нечего, и, могу сказать, меня даже интригует то, что ждет впереди. Я знаю слабые и сильные стороны своего организма, и мне будет интересно посмотреть, как он себя поведет перед тем, как отключиться навсегда. Однако я совсем не герой и, как большинство людей, предпочту, чтобы этап «умирания» был как можно короче. В каком-то смысле меня очень интересует порог, отделяющий умирание от собственно смерти, и я хотела бы осознанно его перешагнуть, когда придет мой час. Главное, чтобы этот момент не слишком затянулся. Как сказал древнеримский философ Сенека, «мудрец живет столько, сколько должен, а не столько, сколько может».

Я не хочу дожить до глубокой старости, если это означает растрачивать ресурсы, необходимые молодым, особенно если не смогу больше ничего им дать и стану обузой на шее тех, кого люблю. Я хочу быть независимой и самостоятельно передвигаться до последнего дня и ради этого охотно пожертвую количеством в пользу качества. Хочу, чтобы моя смерть была как взрыв, не как угасание. Я готова терпеть некоторый телесный дискомфорт, связанный со старостью, но только, пожалуйста, пусть у меня останется здравый рассудок! Не хочу доживать свой век в инвалидном доме или больнице. Не хочу, чтобы старческое слабоумие украло у меня мою жизнь и мои воспоминания. Не хочу закончить, как мой отец.

Меня не раз спрашивали, почему я решила написать эту книгу, и почему именно сейчас. Правда в том, что это для меня возможность записать свои истории для дочек, чтобы они их узнали с моих слов. Мой отец был великолепным рассказчиком, и я в детстве обожала слушать его истории. Недавно мне попалось письмо, которое Грейс и Анна ему написали в 1997 году. На Рождество они подарили ему книгу для записей и ручку, а в письме просили записать для них свои истории, чтобы те сохранились надолго. К сожалению, он этого не сделал, и большинство из них умерли вместе с ним. Еще несколько умрет, когда не станет меня. Вот почему я надеюсь, что эта книга поможет Бет, Грейс и Анне, а также их потомкам немного лучше понять меня и мою жизнь.

Мой муж и дети крайне недовольны тем, что в последний раз я обращалась к врачу лет двадцать назад — когда рожала Анну. Я не принимаю на постоянной основе никаких лекарств, хотя подозреваю, что, стоит сделать анализы, мне немедленно выпишут какие-нибудь таблетки от моего давления, моего холестерина, моего сахара или моего чего-нибудь еще. Скользкая дорожка, встав на которую неизбежно покатишься вниз.

В свой пятидесятый день рождения на коврике у двери вместе с почтой я обнаружила листовку с «выгодным» предложением на колоноскопию — ничего себе поздравленьице! Конечно, я понимаю, что превентивная медицина спасает жизни, и многие воспользовались бы им с радостью, но, к счастью, у всех у нас есть выбор. Лично я не вижу смысла идти к врачу, чтобы тот проверил, все ли со мной в порядке, пока не ощущаю никакого дискомфорта. Да, у меня побаливает то тут, то там, соответственно возрасту, но это не повод обращаться к терапевту для подробного — минут на шесть — осмотра, чтобы услышать, что у меня лишний вес и я должна больше двигаться. Муж каждый день дает мне таблетку аспирина, я ее выпиваю, и все, вопрос закрыт.

Моя бабушка всегда говорила, что от врачей надо держаться подальше. По ее мнению, попадание в госпиталь только увеличивает шансы уехать оттуда ногами вперед в деревянном костюме. Я не хочу, чтобы на мою жизнь влияли какие-то диагнозы и прогнозы, чтобы она крутилась вокруг болезни и стала частью медицинской статистики. Только судьба решает, сколько мне жить и когда умереть. Я не собираюсь оттягивать свою смерть. У всех у нас разные мнения и разные характеры, и каждый сам решает, до какой степени готов бороться за жизнь. Я, скорее всего, предпочту тянуть до момента, когда мое состояние станет критическим. Не хочу встретить смерть под воздействием медикаментов.

Я живу полной жизнью. У меня всегда есть цель. Я отлично провожу время. Я встречаюсь с чудесными людьми. Мой муж — мой лучший друг. У нас прекрасные дети и внуки. Я пережила своих родителей. Даже если моя исходная, более консервативная, оценка примерного срока жизни окажется верной, у меня еще есть лет семнадцать, но, честно говоря, уже сейчас я каждый день воспринимаю как приятный бонус. Конечно, мне бы хотелось, чтобы так продолжалось как можно дольше, но главное, чего я жду от смерти, это чтобы она произошла в свой черед — то есть, чтобы я умерла раньше моих детей и внуков. Навидавшись страданий родителей, лишившихся ребенка, я никому такого не пожелаю.

Теперь, когда впереди у меня времени меньше, чем позади, я все чаще задумываюсь о том пороге, который мне предстоит перешагнуть в ближайшие тридцать лет. Я не боюсь сделать этот шаг в одиночестве. На самом деле, я даже предпочла бы скончаться одной — спокойно, на моих условиях и в собственном темпе. Я не хочу отвлекаться на переживания моих родных.

Я бы предпочла заранее все уладить — не люблю перекладывать свои заботы на других. Пускай смерть станет следующим, четким и логичным этапом в моей жизни. Не хотелось бы никого ею обременять.

Какой смерти я бы себе пожелала? Я бы не хотела повторить последние годы моего отца, но с радостью согласилась бы на такую же смерть: просто, когда наступит момент, отвернуться лицом к стене. Вряд ли у меня хватит мужества пойти на самоубийство, поэтому придется набраться терпения и дожидаться, пока смерть явится за мной. Воспользовалась бы я таблеткой для ассистированного самоубийства, будь у меня такая возможность? Не исключено, при определенных обстоятельствах, но у меня точно нет такого самообладания, как у Артура, моего «будущего трупа». Я очень надеюсь, что до того, как придет мой черед, наше государство разрешит человеку самому планировать свою смерть, а не тянуть до нее под опекой медицинского персонала. Хочу, чтобы моя смерть была естественной: никаких пересадок, реанимационных мероприятий, кормления через зонд или, в последние мгновения, укола опиатов. Конечно, я могу заблуждаться: не исключено, что при первом же приступе боли я сама взмолюсь о морфине. И все-таки, это маловероятно. Мне не нравится лишаться чувства контроля. И у меня всегда был высокий болевой порог (трое детей, без анестезии). Только время покажет, права я или нет. Когда смерть придет за мной, я хочу быть еще достаточно жива, чтобы встретиться с ней лично, без медикаментозного посредничества.

Смерть дяди Вилли была безболезненной, но, на мой взгляд, слишком скорой. Точно так же, я не хочу скончаться во сне. Я рассматриваю смерть как последнее мое приключение и не хочу пропустить ни секунды. В конце концов, она случается лишь однажды. Я хочу распознать ее приближение, услышать ее шаги, увидеть ее, ощутить, попробовать на запах и на вкус; пережить всеми своими чувствами и, в последний момент, осознать ее со всей полнотой, какая доступна человеку. Это событие, к которому вела вся моя жизнь, и я не собираюсь упускать ценные впечатления, сидя где-то на заднем ряду.

Возможно, мне даже повезет умереть как сэр Томас Уркхарт, знаменитый ученый и переводчик XVII века из Кромарти на северо-востоке Шотландии, которого Парламент объявил изменником за участие в роялистском восстании в Инвернессе. Никаким особо тяжким гонениям он не подвергся, но позднее оказался в заключении в лондонском Тауэре и в Виндзоре, за то, что сражался на стороне роялистов в битве при Вустере. Уркхарт славился своей эксцентричностью: он, в частности, утверждал, что его бабка в 109-м колене была той самой женщиной, что обнаружила Моисея в камышовых зарослях, а бабка в 87-м колене — царицей Савской. Освобожденный из тюрьмы Оливером Кромвелем, он уехал на континент. Говорили, что, узнав о возвращении короля Карла II на престол, Уркхарт так расхохотался, что умер. Микросмерти, суммированные с микросчастьем — вот это конец!