Великие рогоносцы - Ватала Эльвира (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Да, раздолье сейчас гомосексуалистам!
На лесбиянство общество всегда во все времена и народы снисходительно смотрело. Их действия к содомии не причислялись, законом не преследовались и мало кого вообще это явление интересовало. А оно, оказывается, в наше время развивается гигантскими темпами и уже стало заметным явлением в общественной жизни. Почему? Ну конечно, причина ясна.
Мужики деградируют, женщины все больше и больше начинают доминировать, проявляют самостоятельность. Исчезает дуэт — кормилец-муж и покорная жена. Сейчас чаще — кормилец-жена и покорный муж.
На явление лесбиянства религия смотрела строго. Религия запрещала такие сношения, общество, что правда, не клеймило, но и не очень-то и одобряло. Лесбиянки из укромного уголка занимались своим нетрадиционным сексом, громко о своих этих склонностях не трубили и все было о-кей. Открыто занималась лесбиянством ну разве может Сафо, известная древняя поэтесса. Открыто лесбиянством занимались и наложницы гаремов, которых властелин не всегда смог сексуально обслужить из-за своих ограниченных физических возможностей. Правда, таким «нетронутым» наложницам рекомендовалось применять искусственный орган, но опять-таки они старались это делать не в одиночку. Английская толстая, как корова (пардон за грубость), Анна, дочь Якова II, родившая своему датскому мужу двенадцать человек детишек, была лесбиянкой. Кроме придворных дам, специально для этих целей у нее служивших, у нее была очень известная любовница Сара Черчиль — умная красавица, жена Джона Черчиля.
Муж снисходительным оком смотрел на «шалости» жены: уж больно большие корысти он имел из этой связи. Королева Анна, кажется, чихнуть без разрешения Сары не могла, во всем ей подчинялась, а та даже ее третировала, оскорбляла и часто королева плакала от суровости Сары. Джон, ее муж, который на страницах своих воспоминаний цинично заявляет, что, придя с похода, Сара даже сапоги не давала ему снять, так прямо в башмаках они занимались любовью, из чего можно сделать вывод, что «чистой» лесбиянкой Сара не была. Королева Анна, которая под конец своей жизни настолько растолстела, что все двери уже ходить не могла, ее носили на носилках, насколько мы знаем, до последней минуты не отказалась от любви Сары, а те временные ссоры их и скандалы быстро проходили.
Ученые говорят, что изолированное общество людей одного пола развивает гомосексуализм. Вот почему в закрытых женских гимназиях обожание воспитательницы скоро переходит у воспитанницы в сексуальную любовь, или наоборот, воспитательница соблазняет воспитанницу. Это происходит тоже в монастырях. Жена австрийского императора Иосифа II воспитывалась в монастыре. Между строк у многих биографов можно прочесть лаконичное замечание, что, уже будучи в монастыре, Изабелла проявляла склонность к сентиментализму и глубокому чувству к своим ровесницам. Словом, генетически заложенный гомосексуализм у Изабеллы развивался на благодатной почве монастырского воспитания.
Изабелла, несмотря на то, что родила Иосифу дочь и находилась в положении другим ребенком, нашла объект своей сексуальной страсти в … дочери Марии-Терезы Марии-Кристине. Полюбила ее страстно, почувствовала в ней родственную душу и единственно близкого человека. Но Мария-Кристина склонностей гомосексуальных не проявляла, лесбиянкой не была и для нее эротическая страсть Изабеллы была камнем на шее. Она могла дать Изабелле только свою дружбу подруги, без сексуальной подоплеки. Это не устраивало Изабеллу. Ее душевное состояние — это дикое отчаяние смертельно несчастливого человека.
Человек страдает особенно сильно, если потребности его внутреннего «я» не соответствуют нормам общепринятой моральности. Полюбить женщину со всей страстью мужчины и не найти в ней ни малейшего ответного чувства. Не могла Мария-Кристина дать Изабелле того, чего она хотела: физического чувства. Изабелла пишет Марии-Кристине любовные письма, полные какого-то эротического истеризма, Мария-Кристина отвечает вежливо, холодно и благопристойно. А Изабелла прямо сошла с ума в своем все усилившимся эротическом чувстве к Марии-Кристине и как бы даже подстегивает себя изнутри откровенными, подсказанными сердцем и неразделенной страстью слова горячего любовника. Вот ее письма к Марии-Кристине:
«Я начинаю день, думая только о тебе и кончаю его думами о тебе. Почему я не могу думать о боге? Верь мне, моя великая, моя единственная на свете радость, видеть тебя и быть с тобой — этого только я хочу. Я не могу вынести беспокойства. Не могу ни о чем другом думать, как только о моей любви к тебе. Люблю, обожаю тебя, как безумная. Не знаю, не знаю почему? Я бессильна, я не могу побороть себя»?
Изабелла хочет постоянно видеть Марию-Кристину, но строгий венский этикет с его запланированным порядком дня не дает ей возможности часто пребывать с Марией-Кристиной. Да собственно и что могли дать эти встречи тет-а-тет — интимности не было. Мария-Кристина не имеет ни малейшей склонности к лесбиянству. Она собирается выйти замуж и кроме легкого поглаживания головы ничего больше физического не в состоянии дать обезумевшей от своей любви женщине — будущей императрице.
У Изабеллы на почве такой раздвоенности ее духа с моральными нормами, на почве невозможности физической любви с Марией-Кристиной развивается нервная истерия. Мысли о смерти все чаще «навещают» Изабеллу. Она даже не очень радуется своему материнству, рождению дочери, не особенно ею занимается, хотя свекровь Мария-Тереза в отличие от другой свекрови, через сто лет появившийся на том же австрийском троне — Софьи Баварской, не забирает внучку к себе, позволяет матери заниматься ею сколько той угодно.
Иосиф не замечает, какие внутренние пытки испытывает его жена. Она, улыбчивая и покорная, так же покорно, механически дает ему свое тело и вот уже Изабелла беременна вторым ребенком. А мысль о новом рождении просто невыносима. Отдавать свои чувства не той, кого она любит, а делить с ребенком? Письма к Марии если и становятся все смелее и откровеннее в своих эротических желаниях, то в них все чаще и чаще звучит мотив смерти, как единственный возможный выход из болезненного и невыносимого внутреннего состояния Изабеллы:
«Ох, если бы мне разрешено было покончить с собой, я сделала бы это без колебания и с радостью».
«Я хочу умереть. Что у меня есть в этой жизни? Я никому не нужна, делаю только плохие вещи. Если было бы мне разрешено убить себя, я сейчас же бы это сделала. Может, бог окажет милосердие и пошлет мне смерть».
Когда человек искренне желает себе смерти, значит, он дошел до последней степени своей «несчастливости». Вспомним, как горячо желала смерти первая супруга французского короля Людовика XI, своим издевательством доведшим ее до полного отчаяния. От чего она умерла в свои шестнадцать лет? От желания смерти.
Потом, когда Изабелла умрет, Иосиф II, перебирая ее бумаги, обнаружит эти лихорадочные, полные безумной страсти черновики своей жены, адресованные его сестре. Откроется этому сухому и ровному, как маятник в дворцовых часах, человеку вся трагедия его жены, с этого времени не переставая любить и оплакивать свою супругу, он уже никогда не сможет по-настоящему полюбить женщину, а его легкие флирты с придворными дамами будут напоминать короткий отпуск солдата в борделе, куда он зашел для облегчения своей плоти.
Несмотря на огромное желание убить себя, Изабелла никогда не решится на этот шаг. На самоубийц в то время смотрели как на преступников. Даже сейчас, в наше время, спасительная энастазия (возможность убить себя) разрешена только в Голландии и только для обложно больных. А в то время? На самоубийц смотрели как на преступников, их тела не хоронили на кладбищах, не отпевали, хоронили где-то у городских стен, имущество конфисковывали, а в памяти клеймили, как антихристов.
Мысли о смерти приобретают у Изабеллы маньячную форму. Она уже вполне уверена, что бог заберет ее к себе, но надо, чтобы эта жертва богу пошла бы на пользу ее любимой Мими (так называли в близком кругу Марию-Кристину). И она придумывает, как. Мими надо сблизиться с матерью, отношения с которой в последнее время несколько ухудшились. Смерть Изабеллы ей в этом поможет. Надо только после ее смерти чаще бросаться матери на шею и оплакивать Изабеллу. Любовь Марии-Терезы к Изабелле перейдет на Мими.
