Исповедь Еретика - Дарский Адам "Nergal" (книга бесплатный формат TXT) 📗
Но это был еще не сатанинский имидж?
К этому и пришли. Я долго склонялся в сторону экстремальной музыки, но если уж подхватил этот вирус, то уже не излечишься.
Откуда вы брали краски?
Сначала мы использовали черную гуашь.
А белый цвет?
Пользовались белой пудрой, которая очень плохо держалась на лицах. Позже мы перешли на профессиональный грим.
Кто устраивал вам фотосессии?
Один знакомый. Фотосессии были любительские. Фотоаппараты — ужасные. Фотографировались ночью в лесу, используя лампу, которая заливала светом весь передний план.
Корпспэйнт наносили в потемках среди деревьев?
Иногда да, иногда дома, а потом шли два, три километра до леса, прямо среди зимы. Не раз готовились в близлежащем бараке. Держали фонарик по очереди.
Случалось вам встретить и испугать кого-нибудь?
Нет. Но на одной из фотосессий мы использовали огонь, и я сам себя поджег. Огонь тоже был среди обычаев блэк-метала. Брали факел, плевались огнем и увековечивали это на фотографиях. Мы не использовали специального лампового масла, только очищенный и легковоспламеняющийся бензин. Я набрал его слишком много, и огненное облако было раза в два жарче, чем я ожидал. Обожгло мне все лицо. Кто-то из друзей набросил на меня куртку, чтобы погасить огонь. Ожог был не очень сильным, через несколько месяцев не осталось ни следа. Но волосы выгорели аж до макушки. И вообще, выглядел я как Джимми Хендрикс.
Ваши ранние записи были простыми, если не сказать примитивными…
Инструментарий наш был жалок, но нас это не ограничивало. Это было быстрое течение, в которое мы окунулись с головой. Играли в нечеловеческом темпе. Пускали свинговый ритм, только раз в тридцать быстрее, и под него сочиняли музыку. Видимо, тогда никто гак нс играл. Как дети, бессознательно, спонтанно, мы достигали границ экстремального жанра. Наша музыка была нага. Как нагим рождается ребенок. Потом, со временем, получает опыт. Каждая вещь, которой учится, это одежда, которую он надевает. Таким образом он шлифует свой характер.
Как ты шлифовал свой?
Например, копил деньги на группу. Я видел, что если я не куплю барабаны, никто не купит. У Баала были другие приоритеты, другие расходы. А у меня была определенная цель. В конце концов я их купил.
С барабанами, наверное, сложно было играть дома?
Мы переместились в школу. Расположились в холле. Шансов на более-менее сносную акустику никаких не было. Условия были плохие, но мы играли. В школе сделали нашу первую запись, Endless Damnation. Принесли магнитофон — тот самый, который мы с братом приставляли к динамику телевизора. Перед каждой песней мы в полной тишине ждали четырех ударов палочек Баала и начинали запись. А перед записью очень много репетировали. Все должно было быть просто идеально, у меня был на этом пунктик. Каждая ошибка сопровождалась вспышками ярости.
В какой момент ты осознал, что Behemoth стал настоящей группой?
Когда мы отправились в студию. Сэкономили деньги на запись The Return of the Northern Moon. Однако мы не были к этому готовы. Баал считал, что это фальстарт и мы должны лучше сыграться. А я горячился. Хотел скорее услышать нормально записанные плоды многомесячной работы на репетициях.
Кто был прав?
Баал. Это был огромный стресс. Мы были еще зеленые. Нам было по шестнадцать лет. Баал играл на электронных ударных. Видел их в первый раз в жизни. У него возникли проблемы с удержанием нужного темпа. Пэды отбивали совершенно не так, как мембраны. И мы не совсем понимали, как быстро под это подстроиться. Но чувствовали, что это наше назначение, что мы рождены, чтобы играть. Кто-то мудрый однажды сказал, что детский рисунок намного ценнее любой самой достоверной копии Пикассо. Важна его подлинность. Поэтому у. меня такое трепетное отношение ко всему, что я сделал. Как и к первым записям Behemoth.
Какую же вы получили отдачу от своих записей?
Прослушивание их стало праздником. Сопровождалось сильными эмоциями. Мы слышали ошибки, но впитывали музыку в ее совокупности. Недоработки не имели значения. Чтобы записать кавер Hellhammer, нам нужен был текст. Но откуда мы могли его взять? У нас не было оригинального альбома. Это сейчас есть Интернет, откуда за минуту можно все скачать. Та же ситуация была и с кавером Mayhem. На самом деле, в тех песнях нет слов. Хрен его знает, что я там пою.
Запись делал Томаш Краевский из Pagan Records.
Первый профессионал на нашем пути. Издавал отличный англоязычный журнал, Holocaust. Я выслал ему Endless Damnation. Ему понравилось. Однако он знал, что мы только зародились, и не захотел подписывать контракт. Но я, отчаянный, выслал ему и следующий материал.
Отчаянный?
Да. Кассету должна была записать гданьская фирма Bestial Records. Чувак, который ее вел, долго нас обманывал. Мы ездили к нему домой каждый день и каждый раз целовали дверь. У нас не было телефонов, тем более мобильных. Нужно было сесть в поезд и ехать. От этих двухчасовых неудачных путешествий меня тошнило. Мы оставляли ему записки в дверях. Проходили недели, месяцы… Я взял дело в свои руки и выслал материал Тому. Он был в восторге. Заметил, какой огромный шаг мы совершили, и сделал нам первую профессиональную запись.
Как человек ты тоже сделал огромный шаг? Быстро вырос?
Я изменился. Музыка стала для меня самым главным. Она определяла мою жизнь. Я отпустил волосы, одевался в кожу и футболки любимых групп. Стал членом субкультуры. Вошел в мир андеграунда.
Были у тебя проводники в этот мир?
Мира и Яцек. Эта пара пережила все возможные бури и штормы. В прямом и переносном смысле. В течение многих лет Мира плавала на паромах в Швецию, а Яцек был морским офицером. Сейчас они женаты. Они были уже вместе, когда я, пятнадцатилетний, постучался в их дверь. Издавали англоязычный журнал Esoteric. Именно в их доме я открыл мир наичернейшего метала. У них были сотни, может, тысячи кассет. У них я раздобыл демо Beherit, Blasphemy, Mortuary Drape. Они обучали меня. Записав Endless Damnation, я побежал к ним и с гордостью вручил свою запись.
Она им понравилась?
Мира ушла от ответа, сказав, что демо занимается Яцек, которого как раз нет дома… Это были мои крестные родители в метале. Благодаря им я познавал музыку. И жизнь. Именно в их доме прошли мои первые большие вечеринки.
