Черняховский - Шарипов Акрам Агзамович (книги регистрация онлайн .txt) 📗
— И что же в этом особенного? — спросил Кашуба. — Среди них есть трезвомыслящие. Помнишь, Владимир Ильич в работе «Социализм и война» приводит высказывание Клаузевица: «Война есть продолжение политики иными средствами». Однако не забудь, что Ллойд Джордж и Клаузевиц служили эксплуататорскому классу. А у нас своя точка зрения.
— Понятно, что Клаузевиц не был социалистом, Но это не помешало Владимиру Ильичу высоко оценить этого военного теоретика.
— К чему ты все это говоришь? Разве кто-либо возражает против того, чтобы изучать их труды?
— Нам следует глубоко изучать не только Клаузевица, но и прежде всего своих вероятных противников, их способы ведения боевых действий, методы управления войсками и даже образ их мышления. Ведь нам придется угадывать замыслы врага.
С особым вниманием Черняховский относился к войсковым стажировкам, которые проводились после окончания каждого курса академии. На третьем году учебы Черняховский стажировался в должности заместителя начальника штаба дивизии.
Служебная характеристика, выданная Черняховскому в дивизии, была зачитана всем слушателям. В ней высоко оценивались способности стажера, его умение глубоко вникать в дело.
После практики Иван Данилович с новыми силами взялся за учебу. Но так много интересного было в Москве! Нужно успеть и в театры, на выставки, в концерты.
Как-то супруги Черняховские возвращались из Большого театра. Слушали оперу Верди «Аида».
— Какая чудесная музыка! — заметила Анастасия Григорьевна. — Особенно прощальный дуэт и финал — гимн мужеству и верности.
— Меня поразила сцена народного торжества, в которой Радамесу под звуки гимна вручают знамя. Но все-таки измена Радамеса из-за любви к Аиде мне кажется невероятной. Трудно поверить, чтобы полководец, прославленный в своем народе, так много отдавший ему, мог предать интересы отчизны.
— Искусство не точная наука, допускает и отклонения.
— С этим, пожалуй, можно согласиться.
В эти годы Черняховский много читал классиков, произведения лучших современных советских и иностранных писателей. Однако больше всего его увлекали книги о жизни полководцев: Плутарха «Александр Великий» и «Юлий Цезарь». Книги о Суворове и Кутузове он не просто прочитывал, а прорабатывал и анализировал планы проведенных ими операций.
Иван Данилович продолжал уделять большое внимание спорту, отдавая предпочтение легкой атлетике, лыжам, тем видам, которые имели непосредственное отношение к военному делу. Важное значение придавал закаливанию организма. Он считал, что учиться и готовиться быть военачальником, не укрепляя постоянно здоровья, — все равно что бросать семена в непригодную для растения почву.
Однажды ему поручили подготовить команду лыжников к соревнованиям по прыжкам с трамплина между военными академиями Москвы. Желающих было мало. Но Черняховский имел удивительный подход к людям, умел заражать и увлекать их собственной энергией. Собрал он команду из пятнадцати человек. Никто из них никогда и близко не подходил к трамплину. Начали с азов.
Первый прыжок. Захватив с собой лыжи, команда поднялась на самую вершину трамплина на Ленинских горах. Вот и стартовая площадка. Высота — дух захватывает! Даже страшновато стало… Кашуба начал уже раздумывать, стоит ли ему прыгать.
Иван Данилович пошутил:
— Попробуй-ка не прыгни! Всем расскажу, что ты испугался.
— Расскажешь или не расскажешь, Иван, а прыгай ты первый, я за тобой.
— Смотри, Володя…
Черняховский, набирая скорость, понесся по трамплину, оторвался от него и, рассекая воздух, полетел вниз. Лыжи стали как бы его крыльями. Пролетев около двадцати метров, он удачно приземлился. Кашубе ничего не оставалось, как прыгать вслед за ним.
От академии в соревнованиях должны были участвовать только двое. После зачетных проверок выяснилось, что прыгать придется Черняховскому и Кашубе. На соревнованиях друзья заняли призовые места. Летом Иван Данилович любил играть в футбол, заинтересовался и прыжками с парашютом. Этот вид спорта в те годы только начинал развиваться, нередки были несчастные случаи. Командование академии запретило слушателям заниматься парашютным спортом. Но Иван Данилович обратился с просьбой к начальнику академии и получил разрешение.
Из слушателей академии была создана группа парашютистов. Начались регулярные занятия. С нетерпением готовились к первым прыжкам. Когда самолет поднял новичков в воздух, все особенно остро почувствовали разницу между тем, что предстояло им сделать, и прыжком с вышки. Инструктор спросил:
— Кто будет прыгать первым?
Произошла заминка. Тогда вызвался Иван Данилович. Прозвучала команда, и он ринулся в воздушную бездну. Упражнение выполнил на «отлично».
В академии Черняховского знали как чемпиона по бегу и по стрелковому спорту. Многочисленные награды, среди которых именные часы, велосипед, охотничье ружье, свидетельствовали о частых его успехах в соревнованиях. Подарками он очень дорожил — ведь каждый из них был завоеван в упорной борьбе.
В приказе о переводе на последний курс академии было отмечено, что слушатель Черняховский переводится с оценкой «отлично».
Успехи не вскружили голову Черняховскому. Держался он скромно и пользовался всеобщим уважением. Коммунисты избрали его членом бюро партийной организации курса.
Для Черняховского и его однокурсников наступил важный этап в учебе — написание дипломной работы, которая позволяла проявить полную самостоятельность и раскрыть индивидуальные знания и способности. Несмотря на то, что учились они на командно-инженерном факультете, темы дипломных работ им рекомендовались чисто технического порядка.
Черняховский выбрал тему «Карбюрация мотора танка» и занялся подбором материала. Он посещал научно-исследовательские институты, бывал на заводах. Работа над узкоспециальной темой обязывала его поддерживать связь со смежными институтами. Когда слушатели узнали, что диплом Черняховского выносится на защиту как работа особой важности, послушать пришли и с других курсов. Многим не верилось, что по такому общеизвестному вопросу можно сказать что-то новое. Но уже через несколько минут Черняховский на конкретных примерах показал, какую огромную экономию горючего дают предложенные им усовершенствования. Защита прошла блестяще. Друзья и товарищи Черняховского и раньше ценили незаурядные способности его, но только во время защиты по-настоящему поняли, насколько всесторонне и глубоко он умеет исследовать предмет, делать широкие обобщения и ценные выводы.
Учеба в академии подходила к концу. Черняховскому открывалась замечательная перспектива службы в танковых войсках на высоких командно-штабных должностях. Но случилось непредвиденное.
Начальник академии получил письмо от работника Томашпольского районного комитета партии Пескуда: «Слушатель академии Черняховский скрыл свое социальное происхождение». И далее Пескуд писал, что Черняховский не только недостоин учиться в военной академии, но и вообще служить в Красной Армии.
Комиссар командного факультета академии Давидовский, получив «сигнал» о слушателе Черняховском, принял сообщение за истину.
Состоялось партийное собрание курса. Первым выступил Давидовский:
— Мне теперь понятно, почему Черняховский всюду стремился выделиться. Он из кожи лез вон, чтобы учиться на «отлично». Видимо, уж очень ему хотелось удержаться в академии. Знаем мы таких помещичьих сынков еще с гражданской войны…
Черняховский слушал, склонив голову, и, казалось, ничего не видел. Голос Давидовского, словно молот, стучал в висках. Лицо Ивана Даниловича то бледнело, то вспыхивало от прилива крови. Он понимал, что все это ужасное недоразумение, которое рано или поздно должно выясниться. Но если выяснится поздно? «Неужели так просто, без доказательств меня лишат всего, к чему стремился и чего уже достиг?»
— Товарищ Черняховский, признаете ли вы достоверность фактов, изложенных в письме работника райкома партии? — спросил председательствующий.
