Кремлевское дело - Иванов Николай Владимирович (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Узнали «всю правду» и в комиссии Роя Медведева, которая практически уже была неработоспособной. Проведя ещё несколько бесплодных заседаний, к марту 1990 года был наконец-то подготовлен окончательный отчёт комиссии, в котором признавались установленными факты совершения следственной группой тяжких преступлений и фактически одобрялось привлечение нас двоих к уголовной ответственности. Из 16 членов комиссии свои подписи под заключением-приговором поставили только 8 человек: Медведев, Ярин, Струков, Голик, Лубенченко, Александрин, Адылов, Сулейменов. Остальные – Сорокин, Бишер, Бичкаускас, Игнатович, Семёнов, Похла, Баранов и Святослав Фёдоров, который, надо заметить, присутствовал всего на одном заседании, участвовать в этой нечистоплотной акции отказались.
Как и следовало ожидать, травля следственной группы привела к прямо противоположному результату. 14 февраля провели политическую забастовку промышленные предприятия Зеленограда, прошли митинги в Москве, Ленинграде и некоторых других городах. Логика политического противостояния в стране вела к тому, что пресловутое «дело следователей» становилось одним из символов борьбы с тоталитарным режимом, его коррумпированной верхушкой.
В ПОИСКАХ ПОКРОВИТЕЛЕЙ
Рой Медведев в роли следопыта
Отсутствие объективной информации по поводу любого явления, выходящего за рамки обыденных стереотипов жизни, всегда восполняется слухами и пересудами, всяческими домыслами и взаимоисключающими выводами. Не стало исключением и уголовное дело № 18/58115-83 о коррупции в высших эшелонах власти, которое до сих пор будоражит общественное сознание, ставшее предметом рассмотрения самых высоких структур власти – партконференции, Политбюро, Пленумов ЦК КПСС, Съездов народных депутатов и Верховного Совета СССР, обсуждавшееся на сессиях городских Советов в Москве, Ленинграде и Зеленограде, ставшее темой собраний, митингов, демонстраций, забастовок, телерадиопередач, публикаций в прессе, оно способствовало консолидации демократических сил общества и заметному ослаблению тоталитарного режима, который извратил извечные общечеловеческие ценности и нравственные принципы.
Разговоры вокруг «кремлёвского дела» выявили серьёзную деформацию общественного сознания прежде всего в среде правящей касты, элитарной интеллигенции, чиновничества, управленцев. Именно здесь, как правило, отвергались порядочность, бескорыстие, честность, принципиальность, гуманность, справедливость и другие естественные человеческие качества, не вытравленные ещё полностью в народе. В числе самых интригующих аспектов «кремлёвского дела» был поиск высоких покровителей, которые якобы стояли за спиной Гдляна, Иванова и их следственной группы. Разгадкой этого кроссворда занимались многие, а наиболее упорные не оставляют этого бесполезного занятия и поныне. Любопытно, что претенденты на роль покровителей всякий раз менялись вместе с политической конъюнктурой, но всегда чётко отражали идеологические пристрастия занимавшихся подобными поисками.
Подогревали интерес к проблеме покровителей и неуклюжие действия самой коррумпированной власти. В течение почти 5 лет следствие было покрыто густым туманом секретности. Вместе с тем регулярно появлялись скупые сообщения со съездов партии, Пленумов ЦК о том, что в Узбекистане развернулась беспрецедентная кампания борьбы с приписками, коррупцией, злоупотреблениями. После опубликования «Правдой» в январе 1988 года статьи «Кобры над золотом» хлынул поток информации о деятельности следственной группы, её проблемах, которая сразу же становилась сенсационной. И хотя в этой информации ещё не содержалось всей правды, отражалась часто лишь внешняя сторона проблемы, она в определённой степени удовлетворяла общественность. Как и объяснение, что расследование проводится по инициативе и при полной поддержке ЦК КПСС. А стало быть, и самого Горбачёва.
Подлил масла в огонь и Лигачёв, который в своём выступлении на XIX партконференции дал ясно понять, что-де разоблачение негативных явлений в Узбекистане и его заслуга. Рассказывая, как ещё до перестройки он и Горбачёв начали эту работу, Егор Кузьмич поведал общественности, какому риску они подвергались: «Надеюсь, понятно, что в ту пору для тех, кто этими делами занимался, было очень опасное положение. Можно было в любой момент в лучшем случае оказаться послом в отдалённой стране». Значит, и Лигачёв покровительствует следствию, рассуждали многие, потому, дескать, у Гдляна и его группы так всё хорошо получается.
Скандал на XIX партконференции и последующие события, связанные с противодействием привлечению к уголовной ответственности изобличённых в коррупции делегатов, судебный фарс, разыгранный на чурбановском процессе в Верховном суде СССР, первая волна шельмования следственной группы в средствах массовой информации лишь убеждали наиболее любознательных в том, что вот-де Горбачёв с Лигачёвым поддерживают следственную группу, а другие политические деятели пытаются мешать её работе.
Но и эта версия продержалась недолго – до весны 1989 года, когда Политбюро единым фронтом и открыто приступило к разгрому дела. Была создана Комиссия ЦК во главе с Пуго, хлынул поток «разоблачительных» публикаций, а «дело о мафии» перевоплотилось в «дело следователей». В мае 1989 года пошёл в открытую атаку на следственную группу и сам Лигачёв. А на его защиту грудью встал Михаил Сергеевич. Так что среди сторонников версии «покровительства» Горбачёва появилось изрядное количество скептиков.
Новый всплеск интереса к теме был связан с обнародованием 20 мая 1989 года заключения комиссии Президиума Верховного Совета СССР, в котором вся работа следственной группы была квалифицирована как преступная. Выводы из этого заключения можно было сделать просто ошеломляющие. Оказывается, в период работы следственной группы с 1983 по 1989 годы жалобы о произволе следователей поступали во все инстанции: в ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР союзные КГБ, МВД, Минюст, Верховный суд. Однако никто, если верить заключению, не решался пресечь творимые беззакония! Вот те на, выходит, два следователя прокуратуры обладали в стране такой властью, перед которой оказались бессильны и Политбюро, и сам Горбачёв. Это сейчас нам кажется смешно и нелепо, но тогда всё подавалось на полном серьёзе.
Если следовать логике Лукьянова, Крючкова и других, сотворивших уникальный юридический опус, выходило, что по приказу двух ретивых следователей поднимались в воздух боевые вертолёты и выделялись военнослужащие, сотрудники КГБ и МВД для участия в большинстве акций следственной группы. Они же командовали судьями, которые послушно выносили приговоры и отмечали при этом хорошее качество предварительного следствия. А Генеральный прокурор страны и его заместители лишь безропотно давали санкции, продлевали сроки арестов, информировали ЦК КПСС о законности и обоснованности ведения следствия, терпеливо сносили неповиновение и игнорирование собственных указаний. Короче говоря, послушно выполняли все приказания своих непосредственных подчинённых. Такие фантастические возможности у двух следователей могли быть лишь при одном условии: явном и безоговорочном покровительстве первых лиц в партии и государстве.
Сумятица в умах нормальных граждан только усиливалась. Поиск тайных покровителей с Олимпа власти продолжался. Во многом способствовал тому шквал критических, а зачастую откровенно тенденциозных публикаций. Например, 24 мая 1989 года в очерке «Миф» Ольга Чайковская заинтриговала читателей «Литературной газеты» тем, что Гдлян и Иванов монополизировали средства массовой информации, потому-де её критические статьи никто не печатал. А народными депутатами СССР оба стали, обманув глупых, неразумных избирателей, лишь в результате поддержки неких «мощных сил», которые обеспечили им избирательную кампанию. Ей вторили услужливые прокуроры и судьи, сотрудники КГБ и МВД, академики и политобозреватели, партработники и народные депутаты, осуждённые и их родственники. Прямо или намёками утверждалось о «чрезвычайных полномочиях» следственной группы, покровительстве ей неких сил в Москве.
