Русская революция и «немецкое золото» - Соболев Геннадий Леонтьевич (версия книг txt) 📗

Но мы несколько забежали вперед, не представив Эдгара Сиссона и не рассказав о том, как ему удалось заполучить «документы», которые, как потом выяснится, лишь усилят «головную боль» американского правительства. Э. Сиссон приехал в Петроград в ноябре 1917 г. как представитель пропагандистского ведомства США – Комитета общественной информации. По характеру своей профессиональной деятельности и предназначению, это был «энергичный и самоуверенный журнальный редактор и издатель, не привыкший считаться ни с какими официальными и административными авторитетами, к тому же усвоивший со слов самого президента Вильсона, что его миссия в России чуть ли на самая важная…» [704]. Однако для полного успеха своей миссии Сиссону нехватало самого малого – знания русского языка. Впрочем, его это не смущало, и он развил бурную деятельность по пропаганде «миротворческой политики» президента Вильсона и борьбе с германским влиянием в Советской России. Последнее обстоятельство не могло не привести в конце концов к встрече Сиссона с еще одним ярым борцом против «германских козней» – российским журналистом Е. П. Семеновым (Коганом), который, по его собственному признанию, был как раз тем человеком, сумевшим своим авторитетом заведующего редакцией «Демократического издательства» межсоюзнической комиссии пропаганды убедить редактора-издателя газеты «Живое слово» А. М. Уманского опубликовать 5 июля 1917 г. переданные для печати «документы» о «предателях-большевиках» [705]. Неудивительно поэтому, что именно Семенов получил 13 ноября 1917 г. следующее послание: «Многоуважаемый Евгений Петрович! Сохраните это письмо как документ. Мне предложили из официальных нейтральных источников из заграницы подробные сведения о секретной германской разведывательной работе в России, в нейтральных и союзных странах, с помощью фирм, а также список немецких шпионов в России. За все это количество информации запрашивают 50 000 руб. Я не имею таких денег и я хочу предложить ознакомить с этим материалом союзных послов. Таким образом, я получу копию этих сведений и буду в состоянии помочь России в тот момент, когда немцы постараются надеть на нас экономические цепи и заставить нас забыть прекрасные дни первой революции и признать опять Романовых или других царей. Ваш А. Оссендовский» [706].

С этого письма началось сотрудничество Фердинанда Оссендовского, который часто подписывался своим вторым именем – Антоний, и Евгения Петровича Семенова (Когана), двух близких по духу и целям борьбы (оба противники только что пришедших к власти большевиков), сотрудничество, которое в скором времени дает плодотворные результаты, в том числе и деньги. Правда, поначалу, когда Семенов связался с посольствами и предложил купить «списки немецких шпионов в России», он получил отказ. Тогда они решили действовать иначе, а именно – попробовать опубликовать имевшиеся у них «документы» в печати и таким образом привлечь к ним заинтересованных лиц. В Петрограде сделать это было практически невозможно из-за жесткого контроля большевиков над столичной печатью, и Семенов двинулся на юг, где формировалось белое движение. В декабре 1917 г. в издававшейся кадетами газете «Приазовский край» были опубликованы сенсационные документы о связях большевиков с Германией. Позднее П. Н. Милюков авторитетно свидетельствовал, что появившиеся в газете «Приазовский край» документы являлись продолжением тех, которые были напечатаны в дни июльского выступления большевиков, и окончательно разоблачают источники, из которых субсидировалось предприятие Ленина. «Ссылки под документами, – писал он, – не оставляли никакого сомнения в происхождении этих документов. Это были данные, приобретенные агентами союзной разведки. Документы носили и все внутренние признаки достоверности» [707]. Увы, в данном случае в П. Н. Милюкове говорил отнюдь не историк-источниковед, а политик, глубоко убежденный в том, что большевики были платными германскими агентами. Однако в своем убеждении Милюков был не одинок. Другой историк Ю. В. Готье (будущий советский академик), записал в своем дневнике 22 января 1918 г.: «В газете „Фонарь“ напечатаны опубликованные ранее в „Приазовском крае“ документы относительно немецких денег, которые получали Ленин, Троцкий и К° на свои „предприятия“ от Германии. Конечно, все это было известно и раньше, но документ имеет всегда особенную силу и вес» [708].

Собственно говоря, на подобное восприятие и была рассчитана акция по «отчуждению» документов от их владельцев. Многократно перепечатанные в газетах, в том числе иностранных, и размноженные на пишущих машинках документы теперь действительно заинтересовали и заинтриговали тех, кому они адресовались в первую очередь, – представителей союзных посольств и представительств. Очень скоро они оказались и в американском посольстве. Правда, принес их сначала уполномоченный американской миссии Красного Креста Р. Робинс, который симпатизировал большевикам и даже встречался в январе 1918 г. с Лениным. «2 февраля Робинс принес мне английскую версию пачки документов, которая, если она была истинной, показывала, что Ленин, Троцкий, Зиновьев, Фюрстенберг-Ганецкий и некоторые большевистские лидеры были аккредитованными и оплачиваемыми агентами Германии в момент их возвращения в Россию, а также способы их финансирования, – вспоминал Э. Сиссон. – Документы не показывали германские связи после революции, не имели более поздних, чем октябрь 1917 г. дат. Являясь не более, чем ключом сами по себе, став в ближайшее время составной частью общего политического фона, документы оказали важное моральное воздействие на нас обоих, изучавших их» [709]. В результате этого изучения их пути разошлись: Робинс, сразу же засомневавшийся в подлинности этих документов, отказался содействовать в их приобретении и пропаганде, и Сиссон стал действовать самостоятельно. Теперь самое время предоставить слово Е. П. Семенову: «Мне сообщили, что правительственный агент (в американском смысле этого слова: agent), стоящий во главе пропаганды Северо-Американских Соединенных Штатов, явился в Россию, чтобы собрать данные и подготовить почву для признания большевиков. Я поэтому вначале отказался иметь какое бы то ни было дело с американским правительством. Но Сиссон настойчиво убеждал меня дать ему документы, дать ему доказательства измены Ленина и К° и работы их с германцами. Он мне показывал некоторые фотографии (из наших), которые ему передали в одной союзной миссии: „Дайте мне документы, о которых мне говорил посол. Вы не знаете, какое важное историческое дело вы сделаете! После продолжительной беседы я попросил отсрочить решение на сутки. На следующий день наша беседа возобновилась. И когда я убедился, что не все со стороны Вашингтона потеряно, я согласился дать г. Сиссону все, что у меня тогда было. Мы подробно переговорили с ним о положении дел в этот момент. Я ему рассказал об организации военных и о съемке лент… Его душа журналиста и агента встрепенулась. Он подпрыгнул от восторга, несмотря на свою американскую выдержку и серьезность. Следующее свидание я ему и Булларду назначил в час, когда ко мне должен был явиться член военной организации со свежей лентой. Когда Эдгар Сиссон получил документы и ленты (первые из рук коллеги, а вторые из рук члена военной организации), он так был доволен, что заявил: „Теперь мне здесь делать нечего. Я уезжаю обратно“. Третьего марта 1918 года мы с ним простились. Но еще из Петрограда он послал несколько шифрованных телеграмм в Вашингтон и этим, как мне говорили, приостановил приготовления Вашингтоном признания большевиков!“ [710].

Хотя это свидетельство и отдает хлестаковщиной, в особенности относительно роли «документов» в непризнании большевиков Вашингтоном, тем не менее следует признать, что Сиссон вместе с американским послом Фрэнсисом действительно были в восторге от попавших к ним материалов и постарались сразу же придать им сенсационный характер. 9 февраля 1918 г. Фрэнсис направил в Государственный департамент специальное донесение, составленное им и Сиссоном по «документам», в подлинности которых, как уверял Фрэнсис, у них не было никаких сомнений и поисками оригиналов которых, по его словам, они были заняты [711]. Буквально через несколько дней эти «поиски» увенчались успехом, который стоил, впрочем, 25 тыс. долларов, о чем забыл упомянуть в своих воспоминаниях Семенов. Как пишет К. Лэш, «Сиссон уплатил 25 тыс. долларов за эти секреты под впечатлением того, что он делает самую большую сенсацию в анналах современного журнализма» [712]. Английский дипломат Б. Локкарт, считавший Сиссона просто агентом американской разведки, писал, что «самым выдающимся подвигов этого господина явилась, впрочем, покупка пакета так называемых документов, которыми не соблазнилась даже наша разведка, до того они были грубо подделаны» [713].