Моя последняя война (Афганистан без советских войск) - Гареев Махмут Ахметович (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Мы чему-то учили афганцев, сомнений нет. Но главным образом, мы распоряжались и командовали, «пристегивали» к своим операциям, навязывали свои решения, громко при этом крича о слабой боеспособности союзника и ища корень зла в политике…» [72].
В том, что весь корень зла был в политике, сомневаться не приходится. Этот «политический корень» предопределил недостаточную эффективность действий и 40-й армии, и афганских вооруженных сил, и органов государственной безопасности. Что касается «недоверия к союзнику», особенно к афганской армии, то это недоверие больше подогревали именно наши органы госбезопасности. Обо всем это уже говорилось в предыдущих главах.
А насколько обоснованны приведенные выше выводы шефа советской разведки, одного из руководителей хорошо знавших Афганистан, с точки зрения военной? Доля справедливости в его замечаниях, безусловно, есть. Но все же не все здесь объективно. Слишком однозначные и прямолинейные суждения автора внешне хотя и выглядят правдоподобно, но не отражают всех сложностей того, что действительно происходило. Справедливости ради надо было бы сказать и о том, насколько эффективно действовали афганские органы государственной безопасности и их советники, многие спецподразделения, направленные в Афганистан по линии КГБ.
Что касается организационной структуры афганской армии, то она была примерно такой же, как и в пакистанской, индийской, иранской, китайской и любой другой современной армии. Дело другое, что она, как и организация соединений 40-й армии, была приспособлена больше для действий против регулярных войск противника и мало учитывала особенности борьбы с партизанским движением моджахедов. Поэтому, как уже говорилось, для выполнения боевых задач в советских соединениях, создавались сводные отряды.
О несоответствующей афганским условиям оргструктуре советских войск пишут и авторы книги «Вторжение». В частности, они ссылаются на упомянутую выше книгу Марка Урбана, где он не без ехидства замечает, что вообще-то, кроме дегазирующих машин, Советская Армия прихватила с собой на войну еще много другого совершенно ненужного боевого снаряжения, к примеру ракеты ПВО, хотя всем было известно, что у повстанцев нет авиации [73]. Но если бы авиация со стороны моджахедов или пакистанцев (последние не раз вторгались в воздушное пространство Афганистана) была применена против наших войск, можно представить себе с каким гневом писали бы журналисты о безответственности и преступности действий советского командования. Поэтому их позиция «безошибочна» и всегда есть над чем потешаться: взяли с собой средства ПВО глупо; не взяли (случись что) — преступно.
Затевать коренную перестройку организации афганской армии и тем более после ухода советских войск, практически было невозможно. Дело в том, что после ухода советских войск афганской армии пришлось иметь дело не только с партизанами, но и участвовать в ряде крупных сражений, где и моджахеды начинали приближать свою военную организацию к регулярным основам. Имело также место вмешательство пакистанской армии в военные действия под Джелалабадом и Хостом и не было никакой гарантии, что Пакистан не предпримет более крупно-масштабных военных действий против Республики Афганистан. Вообще, если бы не основной — политический «корень зла», можно было бы и при существовавшей тогда военной организации более успешно решать военные задачи.
А привившаяся в течение десятилетия привычка во всем оглядываться на советских командиров и советников, конечно, давала о себе знать, но она стала постепенно исчезать как только не стало в Афганистане советских войск и советников в соединениях и частях. Когда не на кого стало оглядываться, сама жизнь начала вынуждать действовать более самостоятельно.
Многое зависело от конкретных личностей, их характера, способностей, подготовки и опыта. Поэтому коротко рассмотрим, что представляли собой основные афганские руководители, непосредственно занимавшиеся военными вопросами.
Наджиб родился в 1947 г. и происходил из состоятельной пуштунской семьи. Как говорили, женат он на внучке бывшего афганского короля. На Востоке не принято делать комплименты и даже передавать приветы женам. Но все же по-нашенски, не могу не отметить, что супруга Наджиба — на редкость красивая, обаятельная и образованная женщина, довольно прилично знавшая и английский язык.
Наджиб окончил медицинский факультет Кабульского университета и еще совсем молодым человеком примкнул к революционному движению. Вступив в НДПА и поддерживая ее парчамистское крыло, принял активное участие в Апрельской революции 1978 г. После свержения Амина он возглавил органы государственной безопасности.
В 1983 г. ему было присвоено воинское звание генерал-лейтенанта. Будучи министром госбезопасности, он многое сделал для пресечения проникновения в партийные, государственные органы и вооруженные силы ставленников оппозиции. Но вместе с тем, многие советские и афганские руководители считают, что он приложил руку как к вынужденным, так и к многим неоправданным репрессиям в стране, используя иногда борьбу против явных противников и для расправы с политическими оппонентами в рядах НДПА и в целом в государстве.
С 1986 г. он становится генеральным секретарем ЦК НДПА. С 1987 г. — президент Республики Афганистан, председатель Совета обороны и Верховный Главнокомандующий вооруженными силами.
Наджибулла человек высокого роста, плотного и несколько полноватого телосложения, с открытым и привлекательным лицом. Он был молод, властолюбив и полон жизненной энергии. Наджиб обладал широкой культурой и политической эрудицией. Безусловно, среди афганских руководителей он отличался умом, высокой работоспособностью и умением быстро схватывать особенности сложной обстановки и делать обоснованные выводы. Он был также довольно творческим человеком и легко отходил от сложившихся стереотипов и предрассудков.
Несмотря на внешнее спокойствие, самообладание в сложных условиях обстановки, он мог быть очень резким и эмоциональным, когда к этому вынуждали обстоятельства.
Хорошо зная историю и обладая чувством юмора, он слыл хорошим рассказчиком. На встречах и вечерах произносил продолжительные и довольно интересные речи.
Как всякий афганец, Наджиб человек очень хитрый и способный на неожиданные, неординарные ходы. Во многом по его инициативе была провозглашена политика национального примирения, означавшая крутой поворот во внутренней политики Афганистана. В 1991 г. он неожиданно возвратил в страну Бабрака Кармаля. Да и к тому, как он быстро покинул свой пост, не были готовы даже многие его соратники.
Военной подготовки Наджибулла не имел, в армии не служил. Но будучи министром госбезопасности, он много соприкасался с решением военных вопросов в высших кругах. Поэтому, став главой государства и вооруженных сил, Наджибулла уже неплохо разбирался в военно-политических вопросах, был знаком с боевыми возможностями оружия и военной техники основных родов войск. Наиболее основательно он стремился вникнуть в вопросы боевого применения авиации. Каждый раз, когда я приходил к нему с очередной оценкой обстановки и предложениями по предстоящим решениям, он внимательно выслушивал, задавал довольно конкретные вопросы и старался основательно вникнуть в суть рассматриваемых вопросов.
Наджибулла внимательно относился к советским представителям. Во время советских праздников (в годовщины Октябрьской революции, дни Советской Армии и другие) он со всем высшим руководством Афганистана приезжал в советское посольство, вел себя непринужденно и рассказывал много интересных эпизодов из афганской жизни и истории.
В целом Наджибулла довольно уверенно осуществлял руководство страной и вооруженными силами. Но все же ему не удавалось сплотить вокруг себя высшее политическое и военное руководство Афганистана. Он с трудом сдерживал свою неприязнь к халькистам, а последние платили ему такой же взаимностью. Был крайне подозрителен к любому, кто не входил в близкое к нему окружение и имел излишнюю слабость к своим старым друзьям. Это приводило к большим ошибкам в кадровой политике. Например, мало кто столько делал для дискредитации президента своим неуместными действиями, как его самый старательный помощник генерал Баки, по своим замашкам во многом напоминавший нашего Л. Мехлиса. Его многие просто ненавидели, но президент не хотел с ним расставаться.
