Записки из чемодана Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его - Серов Иван Александрович
Уже 30 июля 1941 года в Лондоне подписывается соглашение между СССР и польским правительством в изгнании, возглавляемом генералом Владиславом Сикорским, о совместной борьбе против Гитлера. Одно из условий соглашения — амнистия осужденных в СССР польских военнопленных и формирование из них новой польской армии для боев с фашистами.
В качестве командующего выбор пал на бригадного генерала Владислава Андерса, кстати, в прошлом — офицера царской армии и Георгиевского кавалера.
4 августа 1941 года, после 2 лет заточения, прямо из лубянской камеры Андерса доставляют в кабинет Берии. От наркома он выходит уже дивизионным генералом, командующим польской армией в СССР. Вместе с ним на свободу выпускают и полковника Окулицкого, спешно произведенного в бригадные генералы.
Именно тогда, на Лубянке, и происходит их вторая встреча с Серовым, что и отражено в дневниках. Но она была далеко не последней…
Генерал Андерс обманул Сталина. В 1942 году он вывел более 110 тыс. человек в Иран, но назад, вопреки обещаниям, не вернулся. В дальнейшем «армия Андерса» влилась в состав британских Вооруженных Сил, воевала на итальянском фронте и никакой помощи в освобождении Польши не оказывала.
Впрочем, то был лишь один из факторов скорого разлада между эмигрантским правительством и Москвой. Их союз был обречен изначально, ибо конечные цели сторон прямо противоречили друг другу. Если Сталин рассчитывал превратить Польшу в подконтрольную себе прокоммунистическую страну-сателлит, то лондонское правительство, поддерживавшееся западными союзниками, выступало за либерально-демократический строй.
Весной 1943-го, после того как немцы нашли под Катынью захоронения расстрелянных НКВД польских офицеров и организовали масштабную пропагандистскую кампанию, СССР прервал отношения с польским правительством в изгнании. Разрыв также усугубился гибелью премьера Владислава Сикорского, выступавшего сторонником лояльного к СССР курса и неоднократно бывавшего в Москве. Сам Серов не без оснований считал, что смерть Сикорского (он погиб в авиакатастрофе) подстроили англичане, активно разыгрывавшие польскую карту.
Из всех стран Восточной Европы именно Польша представляла для Сталина максимальный интерес — и в силу своего геополитического положения, и в силу исторических предпосылок. Кроме того, лояльная власть означала сохранение отторгнутых в 1939 году земель в составе СССР. Было тут, несомненно, и что-то личное: Верховный Главнокомандующий никогда не забывал позорного похода на Варшаву в 1920-м.
Вопрос о включении Польши в зону советского влияния был обозначен Сталиным на Ялтинской конференции в числе ключевых. Вопреки сопротивлению Черчилля, поддерживавшего, ясно, лондонское эмигрантское правительство, своего он в итоге добился.
Когда уже стало очевидно, что Красная Армия скоро подойдет к польским границам, в Москве из лояльных СССР коммунистов и социалистов было создано альтернативное лондонскому правительство — Польский комитет народного освобождения (ПКНО). ПКНО предстояло взять власть на советских штыках: очень скоро Серову предстоит стать здесь уполномоченным НКВД и помочь новому режиму закрепиться.
Однако ни лондонское правительство, ни его польское подполье власть ПКНО не признавали. Противоречия особенно вспыхнули после освобождения бывших польских земель, отобранных СССР в 1939-м, которые лондонское правительство продолжало считать своими. Начались столкновения между соединениями Армии Крайовой (АК) с советскими войсками, партизанами и частями прокоммунистической Армией Людовой.
Подпольные отряды АК (на пике могущества они достигали 300 тыс. чел.) в подавляющем большинстве не вливались в новую польскую армию ПКНО («Армия Людова»), Оставаясь в тылу Красной Армии, они создавали серьезную угрозу, поскольку их главной задачей являлась «борьба за восстановление государства с оружием в руках». Именно эту угрозу Серову и было поручено устранить.
Впервые он возвращается к польским проблемам в июле 1944-го; Сталин направляет его в освобожденный накануне Вильнюс-Вильно для наведения порядка в прифронтовой полосе. Серов стал первым, кто повел организованную борьбу с отрядами Армии Крайовой, перейдя таким образом рубикон; вчерашние союзники официально стали врагами.
Всю осень 1944-го и зиму 1945-го Серов продолжает заниматься делами польскими как представитель НКВД при новом польском правительстве и его министерстве общественной безопасности. Под его руководством здесь ведется борьба с агентурой противника и лондонским подпольем, формируется новая «братская» спецслужба.
Именно Серову было поручено окончательно поставить точку в истории эмигрантского подполья и его боевых отрядов; весной 1945-го он лично задержит всю верхушку правительства, включая командующего АК генерала Окулицкого, вице-премьера Яновского, спикера подпольного парламента Пужака (в общей сложности — 16 человек). С их арестом сопротивление в Польше было практически сведено на нет.
…В сегодняшней Польше людей, против которых боролся генерал Серов, считают национальными героями, им ставят памятники, их именами называют улицы.
И вновь — не берусь ни осуждать, ни оправдывать нашего героя; он только выполнял приказы высшего руководства СССР. Вопрос в том лишь, насколько эти приказы были преступны?
Не будем забывать, что польское подполье, действительно, крайне активно сопротивлялось новым порядкам. Это были глубоко законспирированные, хорошо организованные боевые отряды, негласно поддерживавшиеся англичанами и наладившие связи с украинской УПА. Они регулярно проводили налеты и диверсии, занимались ликвидацией польских коммунистов и сотрудников органов безопасности. Созданная в январе 1945-го генералом Окулицким подпольная офицерская организация NIE ставила своей целью освобождение Польши.
Только за несколько дней в апреле 1945 года в ходе столкновений с боевиками АК и УПА чекистами было ликвидировано более 900 человек, 1,3 тыс. взято в плен, изъято 37 пулеметов. Накануне, в марте, Серов отчитался о 12 бандстолкновениях, в результате которых 68 человек было убито, 72 ранено, 112 захвачено. [229]То есть это была самая настоящая война, где действуют законы военного времени. И в этой войне — надо признавать — Серов одержал полную победу…
Мы вновь позволили себе нарушить хронологический порядок книги, объединив в одной главе записи разных лет, посвященные покорению Польши.
Вторая встреча с полковником Окулицким. 1941 год (август-октябрь)
В октябре 1941 года в Москву прилетел польский генерал Сикорский из Лондона, где он возглавлял Польское правительство в изгнании, с которым СССР установил дипломатические отношения [230].
На приеме у Сталина Сикорский договорился, что из числа поляков, проживающих в СССР, в том числе генералов и офицеров, следует организовать польскую армию, которая будет воевать с немцами.
Один раз вызвали меня к наркому, смотрю — в приемной сидит Окулицкий, который сразу меня узнал и встал. Я поздоровался и вошел в кабинет.
Там сидели Кобулов и Меркулов, которые получили указание в срочном порядке пошить польское обмундирование генералам Андерсу и Окулицкому и собрать всех поляков-офицеров и дать телеграмму, чтобы их отправили в приличном виде в Саратовскую область, где будут комплектоваться две дивизии [231].
Вот тут-то Кобулов опять и завертелся. Я сначала не знал, почему он смутился после такого указания, а потом от начальника тюрьмы Миронова* узнал, что Кобулов руководил «операцией Катынь», где производились спецмероприятия в 1940 году по полякам [232].
