Хирургия без чудес. Очерки, воспоминания - Кованов Владимир Васильевич (полная версия книги TXT) 📗
Сейчас очевидно, что успех может быть достигнут лишь на пути разработки все более совершенных моделей, в которых используются новейшие научно–технические достижения. Успешные испытания длительно действующих новых образцов искусственного сердца на подопытных животных представляют собой значительное достижение на пути к конечной цели.
Ученых не покидает также идея временно использовать другое вспомогательное сердце — живое. Мы уже говорили, что она достаточно обоснована в опытах на животных В. П. Демиховым, который сделал сотни подобного рода опытов на собаках и разработал более двадцати вариантов подключения добавочного сердца. Многие из его виртуозных операций были достаточно успешными. Конечно, эксперименты на животных никогда не могут гарантировать, что у человека сходная операция даст тот же результат.
«Универсам» будущего.
Впервые подобная операция была сделана человеку К. Барнардом в конце ноября 1974 года в больнице «Хроте Схюр». Он подсадил 58-летнему инженеру А. Тейлору добавочное сердце, взятое у погибшей в автомобильной катастрофе десятилетней девочки. Сердце донора было подключено не взамен, а в помощь старому, тяжело больному. В конце года К. Барнард сделал еще одну такую же операцию Л. Госсу.
На пресс–конференции в Кейптауне, которая состоялась через два месяца после выписки Л. Госса из больницы, К. Барнард вновь высказал мнение о том, что операция по «подсадке» второго сердца более перспективна, чем операция по замене этого органа.
В рассматриваемых операциях К. Барнарда практически здоровое сердце донора — своего рода «костыль». Опираясь на него, организм, по идее хирурга, поможет собственному сердцу больного. Возможно, что к моменту, когда у пациента разовьется реакция отторжения, его отдохнувшее сердце будет способно вновь взять на себя всю первоначальную нагрузку. Не исключено и длительное сосуществование двух сердец, ведь техника пересадок совершенствуется. Однако закон борьбы двух конкурирующих органов в одном организме проявит себя. Больное сердце пациента — источник иммунологических реакций — вызовет активизацию защитных сил, которые должны «ополчиться» на чужое сердце.
Проведенный К. Барнардом поиск в новом направлении решения проблемы лечения тяжелых, несовместимых с жизнью, заболеваний сердца, несомненно, представляет большой научный и практический интерес. Идея его разгрузки основана на представлении, что в едином ритме будут биться два сердца. Однако в экспериментах на животных такой синхронности никогда не бывает. Это естественно: донорское сердце, лишенное нервных связей с организмом, подчиняется только своему «внутреннему» ритму. Но такая несогласованность может создать усиленную нагрузку на сосуды. И еще: при такой операции, как и при замене сердца донорским, пациент должен постоянно получать иммунодепрессанты — вещества, подавляющие защитную реакцию организма. Неизвестно, как отзовется их действие на собственном больном сердце.
По–видимому, более перспективным может стать не донорский, а искусственный орган. Аппарат, конечно, не заменит человеку собственного сердца, но даст ему отдых и поможет врачам вылечить его. Искусственное сердце — «машина», которая может изготовляться серийно.
В 1979 году в Токийском университете проводился эксперимент по созданию портативного искусственного сердца. Коза жила с ним 155 дней. Аналогичные эксперименты осуществлялись в университетах штата Юта в США и Берлина. Разработанное в Токио «сердце» — это два 15-сантиметровых насоса из полиэфирвинилхлорида, приводящиеся в движение электродвигателем, прикрепленным к коже.
Здесь есть над чем думать, причем не только медикам, но и многим специалистам разных профилей, энтузиастам нового, невиданного в истории направления науки во имя продления жизни человека.
Ученые–медики с завистью смотрят на авиаконструкторов — увы, мы не располагаем еще «аэродинамической трубой», позволяющей испытывать надежность «сердечных моторов». А нечто подобное нам очень нужно в наш век электроники и кибернетики.
Так или иначе, -но эксперименты идущих впереди всколыхнули общественное мнение, подстегнули творческую мысль ученых — в этом их несомненная ценность. Решающее слово принадлежит серьезным, глубоким, обстоятельным исследованиям.
МОЖНО ЛИ ПЕРЕСАДИТЬ МОЗГ?
в 30‑х годах на прилавках книжных магазинов появился научно–фантастический роман А. Беляева «Голова профессора Доуэля». Помните?
«Лоран повернула голову в сторону и вдруг увидала нечто, заставившее ее вздрогнуть, как от электрического удара. На нее смотрела человеческая голова — одна голова, без туловища.
Она была прикреплена к квадратной стеклянной доске. Доску придерживали четыре высокие, блестящие металлические ножки. От перерезанных артерий и вен, через отверстия в стекле шли, соединившись уже попарно, трубки к баллонам. Более толстая трубка выходила из горла и сообщалась с большим цилиндром.
Цилиндр и баллоны были снабжены кранами, манометрами, термометрами и неизвестными Лоран приборами. Голова внимательно и скорбно смотрела на Лоран, мигая веками. Не могло быть сомнения: голова жила, отделенная от тела, самостоятельной и сознательной жизнью.
Несмотря на потрясающее впечатление, Лоран не могла не заметить, что эта голова удивительно похожа на голову недавно умершего известного ученого–хирурга, профессора Доуэля, прославившегося своими опытами оживления органов, вырезанных из свежего трупа».
Люди читали и содрогались… А между тем сюжет романа был подсказан автору опытами профессора С. С. Брюхоненко. Выше уже упоминалось, что он впервые в мире создал образец аппарата искусственного кровообращения — автожектор.
В сентябре 1925 года на II Всероссийском съезде патологов С. С. Брюхоненко впервые публично продемонстрировал свой аппарат, а через год, в мае 1926 года, участники II Всероссийского съезда физиологов были свидетелями жизни отделенной от туловища головы. Собачья голова с помощью автожектора жила 1 час 40 минут. Что и говорить, опыт произвел ошеломляющее впечатление. Лежавшая на блюде собачья голова открывала и закрывала глаза, высовывала язык, реагировала на прикосновение и даже проглатывала кусочек сыра или колбасы.
«Особенно интенсивные движения, — писал С. С. Брюхоненко, — следовали за раздражением слизистой носа зондом, введенным в ноздрю. Такое раздражение вызывало у головы, лежащей на тарелке, столь энергичную и продолжительную реакцию, что начиналось кровотечение из раневой поверхности и едва не были оборваны канюли (трубки. — В. К-), присоединенные к ее сосудам. Голову при этом пришлось придерживать на тарелке руками. Казалось, что голова собаки хотела освободиться от введенного в ноздрю зонда. Голова несколько раз широко открывала рот, и создавалось впечатление, по выражению наблюдавшего этот эксперимент профессора А. А. Кулябко, что она будто пыталась лаять и выть».
Идея жизни изолированного органа по–разному развивалась и осуществлялась. По–своему подошел к ней В. П. Демихов. Ему удалось добиться стойкого приживления головы одной собаки, подсаженной на шею другой. Эта операция заключалась в том, что два крупных сосуда (аорта и полая вена), отходящие от сердца щенка–донора, соединялись с крупными сосудами шеи большой собаки (реципиента). Соединение сосудов происходило таким образом, что кровообращение в подсаженной голове ни на минуту не прекращалось. После соединения кровеносных сосудов сердце и легкие щенка вместе с внутренними органами и большей частью туловища удалялись. Кровообращение в подсаженной голове и передней части тела щенка осуществлялось за счет крови большой собаки. И если в опытах, проводившихся ранее С. С. Брюхоненко и С. И. Чечулиным, изолированная голова питалась искусственно, отвечала лишь на сильные раздражения и жила всего несколько часов, а у В. П. Демихова — в течение восьми–девяти дней.
